И тогда оно упало мне в руки

— Пап, ты внедряешься в мое личное пространство.

А он такой довольный:

— Только что видел Колина. Они с Сэнди устраивают костюмированную вечеринку на тему «Властелина Колец».

— Супер! — восклицает мама.

А я с присущей мне серьезностью говорю:

— Знаешь, вати, я ни за какие коврижки не надену костюм эльфа, да и тебе не советую — зеленые колготки тебе не к лицу.

Отец улыбается:

— Да ладно тебе. Я же знаю, что ты хочешь пойти с нами.

И смеется так гнусненько, а следом за ним и мама. А потом и Либби подхватывает, что меня особенно беспокоит: «Хи-хи, хрю-хрю». Смеется, как помесь пьяного Санта-Клауса и поросенка. А я-то надеялась, что в детском саду из нее сделают нормального человека.

Всего лишь 18.30

Интересно, а сколько сейчас времени в Стране Киви? Они опережают нас на сутки. Т.е. если в Англии понедельник, у них, соответственно, вторник.

18.35

Выходит, что я еще не знаю, что надеть на Бал Оборотней, а Робби уже знает.

А я возьму и не пойду.

Или все-таки пойти?

Вот так всегда: про саму себя узнаю самая последняя.

Ах, Младенец Иисус и К°, сделайте так, чтобы в моей жизни произошло что-нибудь прекрасное, иначе я прямо сейчас пойду спать. Ладно, подожду еще полчасика, ибо уверена, что Ты, Иисус — глубоко порядочный человек и услышишь мою молитву.

19.35

Ведь я прошу о такой малости.

Но, похоже, Иисус занят другими делами. Или же сердится на меня за поджог старой леди.

В туалете

Сижу и созерцаю свой пупок. Он у меня не впуклый, а выпуклый — интересно, это нормально? А вдруг он развяжется?

У вати привычка читать в туалете, и он всегда держит тут какое-нибудь чтиво. Ммм... Не понимаю, как можно одновременно тужиться и читать. Так, посмотрим... «Живи и умри». Это про меня.

20.30

Ведь ни одна живая душа не позвонила... И где Дейв? Я бы сама ему набрала, но он решит, что я на него запала. Еще чего.

20.45

Папочкино туалетное чтиво — книжка про Джеймса Бонда. Представила вдруг, как он запирается в тарталете и воображает себя Джеймсом Бондом, с пузиком и дурацкой бородкой.

У себя в комнате

21.00

Я, так сказать, нахожусь на заре женственности, у меня высокие трепещущие нунги-нунги, губы бантиком, готовые для поцелуя... Эх, такая девушка пропадает! Ложусь спать в девять вечера, как порядочная.

21.05

Одиночество длилось недолго — притащилась Либби с книжкой «Хейди» и требует почитать. Хейди — это имя девушки из Сырландии[19]. Она поехала в горы, где живет ее дедушка, который носит кожаные шорты с подтяжками. Бедная внучка. Мой дед, кстати, не лучше — он тоже носит шорты, спасибо, что не кожаные.

21.15

Хейди живет с дедушкой в горах, пасет коз и хомячит сыр. И так на протяжении всей книжки.

21.20

Даже Либби сморило.

Я потихоньку спустилась вниз и набрала Джаске. Разговариваю шепотом, а то вати опять начнет выступать, что я истощаю его бюджет.

— Джас?

— А, это ты...

— Почему такое разочарование в голосе?

— Я уже легла, читаю книжку про выживание в диких условиях, мне Том принес.

— Ах-ах, Джасочка, я дико извиняюсь. Ты там читаешь инструкции, как правильно ломать прутики для костра, когда жизнь твоей подруги превратилась в пепелище.

На другом конце провода повисла долгая пауза.

— Джас, ты меня слышишь?

— Ага, — послышалось в отдалении. Джаска явно оторвала трубку от уха.

— Чем ты там хрустишь?

— Ммм...

— Прутики заготавливаешь?

Я офундеваю от нее.

— Слушай, Джорджи, — нетерпеливо говорит Джас уже в трубку, — я пошла. А то мне еще немецкий повторять.

— Ох, не советую. Эти немцы такие козлодои.

— В смысле?

— В смысле, что доят коз. Ходят в ледерхозенах и едят козий сыр.

— Кто тебе такое сказал?

— В книжке написано.

— В какой?

— «Хейди». Книжка — полный отстой, кстати.

— Ты уверена, что в «Хейди»?

— Jah.

— Я знаю, это книжка для детей, — заявляет Джаска тоном ученого энциклопедиста. — И Хейди живет в швейцарских Альпах.

— На что ты намекаешь?

— На то, что это не Германия, хоть и близко от Швейцарии.

— Что практически одно и то же.

— Тогда получается: Италия и Франция — одно и то же, если рядом находятся? Ты это хочешь сказать?

— Хочу.

— А Италия и Греция?

— Одно и то же.

— Что за бред.

— Зато я не заморачиваюсь на тему дров и прутиков, потому что я не тупая, как бревно, в отличие от некоторых.

И Джаска бросила трубку. Теперь мне и поговорить-то не с кем.

Снова набираю ее номер.

— Джас, прости. Ну почему делаешь больно тем, кого любишь?

— Только не надо мне ля-ля про любовь.

— Ладно, спокночи.

— Ага.

22.00

Изнываю от тоски. Сто лет не целовалась. Рот мой зарастает травой забвения, скукоживается, как шагреневая кожа. Ой, а вдруг такое и правда бывает? Ведь без движения ноги могут отсохнуть — я сама видела в поликлинике плакат «Бегом от инфаркта». И если у обездвиженных стариков отсыхают ноги, то вдруг у молодых нецелованных организмов по аналогии отсыхает рот?

22.05

Причем на груди это никак не отражается — грудь моя и близко не усохла.