И время ответит…

Я подождала с полчаса. Никто не появлялся. Очевидно дозорных патрулей на берегу не было, или во всяком случае, не было в этом месте. Но может быть они ходят вдоль канала, и пока я буду переплывать, как раз подоспеют со своими собаками. На этом, или на том берегу…

Ну, что же. Будь что будет! Так, или иначе — все равно надо переплыть канал…

Я сползла по крутому откосу канала, чуть не свалившись в воду, но все-таки удержалась в самом низу и стала раздеваться. Попробовала воду: господи, до чего холодная! Прямо лёд!..

Но раздумывать уж было некогда. Я побыстрей разделась, связала всё в узелок, узелок запаковала в шубейку и беззвучно соскользнула в воду, придерживая пожитки одной рукой на голове.

— Бррр! Как будто в кипяток бросилась. Ледяная вода так же обжигает, как горячая. Жжет, колет и режет тело. Впрочем — всё это только в первую минуту. А дальше вроде бы ничего. Продохнула и поплыла.

Плавала я хорошо — одной руки вполне достаточно, и через несколько минут я уже на той стороне, и пожитки мои целёхоньки, и даже шубейка не намокла…

Я вылезаю из воды, и теперь воздух кажется тёплым и ласково охватывает тело. Но надо торопиться, уже совсем светло. Я быстренько оделась, пересекла дорогу, которая идет вдоль канала и с другой стороны, и попала в какой-то густой и высокий кустарник. Чащоба непролазная, и ведет куда-то круто вниз. Я пробираюсь сквозь кусты, падаю, качусь вниз и вниз, и вдруг до пояса проваливаюсь в воду, в хлюпающую трясину!..

Стоило так беречь одежду, и перевезти её на другой берег сухой!. Теперь, я вымокла вся до горла, и ботинки мои полны воды, и я карабкаюсь по колючим кочкам, то и дело скатываясь снова в воду. Я попала в болото, и где ему конец и край — один бог ведает, и удастся ли мне вообще из него выбраться?.. Я не знала, иду ли я по прямой, или блуждаю по кругу, потеряв всякую ориентацию в предрассветном тумане…

И когда я падаю, окончательно выбившись из сил — я вдруг чувствую под собой сухую и плоскую землю, а не зыбучую кочку! Болото кончилось…

Немного погодя взошло солнце и начало творить свои добрые дела: рассеяло и подняло легким облачком туман над болотом, согрело меня, а от моей одежды, разложенной кругом на земле пошёл пар. Даже фотографии ребят, которые были в кармане шубейки, и намокли, теперь, на солнце, сохли и заворачивались по краям.

Тепло меня разморило, и я задремала…

…И вот, я уже три дня на воле, то есть в бегах… Леса, болота, озера… Пришвинская страна непуганых птиц. Раньше чем увидишь голубой, сверкающий глазок воды — гомон и свист, гогот и уханье, клёкот и кудахтание, шум крыльев возвещают — сейчас откроется лесное озерцо. В эти предотлётные дни здесь собрались тысячи пернатых, готовящихся сняться и лететь в далёкий обетованный южный край.

Счастливцы! У них за спиной по два крыла…

…Иной раз я выходила на поляну, сплошь заросшую брусничником, и тугие, блестящие, тесно посаженные на каждой веточке ягоды, окрашивали поляну в алый цвет...

Ягоды не давали чувствовать голод, но скоро набили оскомину — сводило скулы.

Попадались и грибы. Раза два, разведя крохотный кострик — у меня была с собой коробка спичек — я напекла на палочке грибов, но разводить настоящий костер, даже днём, я боялась — дым и запах могли выдать меня.

Дважды я натыкалась на какие-то селения, и сейчас же старалась уйти подальше, чтобы не встретить людей.

Однажды я вышла на картофельное поле, и, хотя было страшно, но соблазн был слишком велик — я выдернула куст картошки и побежала, что было сил — не знаю, показалось мне, или на самом деле, где-то вдали залаяли собаки.

К сожалению, куст оказался плохим — картошка вся была мелкая, а некоторые просто чуть больше горошины. Но всё же я её тщательно обобрала и испекла в золе крошечного костра. Это был самый замечательный пир во время моих скитаний и, увы, — последний!

Меня спугнул какой-то шум в чаще, треск сучьев. Почудился шум шагов…

Я бросилась бежать и забыла впопыхах свою самую большую драгоценность — мешочек с солью!

Я старалась больше идти ночами, а днём отсыпаться, — так мне казалось безопасней. Особенно, когда мне попалась какая-то старая дорога с верстовыми столбами, даже полосатыми, вероятно ещё дореволюционными.

Дорога шла, преимущественно в северном направлении: — «старый Вологодский тракт» — решила я и, скорее всего, ошиблась.

Ошиблась я и в другом — идти мне надо было не по дороге на север, а на запад к границе, как думал Андрей, но я не очень знала географию этих мест и убедилась в своей ошибке только много позже, когда мне привелось взглянуть на карту.

Я решила идти обочиной, так как просто лесом даже днём идти было трудно, а ночами — они уже стали довольно тёмными — ещё трудней. Ямы, коряги, завалы бурелома, болота. Я постоянно падала, или натыкалась на что-нибудь, в кровь раздирая лицо и руки.

Однажды вечером я вышла к селению, и великий соблазн узнать, где я нахожусь, толкнул меня на рискованный шаг — войти в селение — довольно большую деревню — и пойти улицей.

Были уже сумерки, и вряд ли фигура какой-то бабы в меховушке, похожей на телогрейку, и в платке могла привлечь чьё-нибудь внимание.

Вскоре я догнала шедшего неспеша мужчину, колхозника или работягу с виду, и, не помню, что-то спросила его. Кажется — где кооператив и до которого часа открыт.

Мужчина отвечал односложно и не очень охотно, но почти сразу же спросил: — А вы сами, чьи будете?

— Мы-то?.. — переспросила я ему в тон, чтобы протянуть время и придумать ответ, потому что раньше не подумала о том — что я отвечу на такой вероятный и естественный вопрос, особенно в местности окруженной лагерями, где всё население, наверняка, соответственно обработано.

— Мы — пудожские… — ответила я первое, что подвернулось на язык. Я знала, что где-то, не очень далеко от водораздела есть город Пудож (впоследствии мне пришлось узнать о нём кое-что и больше).

Очевидно, Пудож был действительно недалеко, так как ответ мой не вызвал видимого недоумения или любопытства у моего угрюмого спутника.

Он что-то промычал, а я остановилась, будто поправляя сапог. К счастью, он пошел дальше, а я с сердцем, стучащим, как барабан, повернула назад и выбралась из селения, ничего не узнав, смертельно напуганная, решив, что я никогда и ни с кем больше не заговорю…

Никогда?.. Ни с кем?.. И что вообще будет дальше?.. И какой смысл во всех этих блужданиях, когда Андрея нет?.. И сколько бы я ни бродила среди озёр, сколько бы ни увязала в болотах — я не встречу его нигде и никогда…