Идальго

Странный был это военный министр. То есть сам он был храбрым и довольно талантливым офицером, лично в войнах участвовал — но почему-то искренне считал, что «штык-молодец», а вот пуля — исключительно дура. Впрочем, это был его единственный бзик, а в целом он нужны армии понимал и как мог о ней заботился. Для рекрутов благодаря ему срок службы сократился сразу на десять лет, офицерам было прилично так повышено денежное довольствие. А солдатам — «довольствие провиантское», причем мясо было включено в ежедневный рацион. Понемногу мяса, но давали его каждый день (в а постные дни вместо мяса давали рыбу). То есть должны были давать…

Но в армии только солдат было чуть меньше девятисот тысяч человек, и каждому выдать по четверть фунта мяса в сутки было крайне непросто. Как ни крути, солдатикам требовалось скормить девяносто тонн мяса в сутки. В России, конечно, мяса добывали куда как больше — но и голодных ртов в ней было очень немало, так что армия недоедала (согласно нормативам) и генерала от кавалерии это прилично так волновало. Поэтому и разговоры со мной он начал не об оружии, а о провианте — вероятно, зная, что в уезде я распорядился поголовье свиней увеличить в несколько раз:

— Александр Васильевич, мне говорили, что вы большой знаток в выращивании поросят на мясо…

— Скорее, я все же большой знаток в приготовлении свинины, а разведением свиней все же мужики занимаются и назначенные господином Канкрином ученые. Но то, что земля наша поросят прокормить в состоянии куда как больше, чем их нынче мужики заводят, я убежден. Но, боюсь, ваши проблемы с мясом таким образом решить не выйдет, разве что в батальонах обустроить места для их откорма. Но и то: одна свинья мяса дать может фунтов с двести, а в батальоне много если пятерых поросят за год откормить смогут. Тоже, конечно, приварок… А вы знаете, я, пожалуй, могу вам подсказать способ как проблему сию быстро решить.

— И как же?

— В Аргентине, Уругвае и в республике Риу-Гранде говядина сущие гроши стоит.

— Но у нас-то далеко не Аргентина с ее пампасами.

— Да. Однако пуд сушеной говядины, которая там за главный продукт идет, стоит рубля полтора на ассигнации.

— И что с того?

— А то, что пуд сушеной выходит из четырех пудов отборного мяса, а хранится оно полгода без особых забот. А обычный аргентинской торговый корабль, вроде тех, что весной в Петербург приходили, могут каждый привезти по тридцати тысяч пудов такого мяса. Да, корабль будет три месяца к нам плыть — но он один всю армию мясом насытит в срок трех недель. Шесть кораблей, да по два рейса в год — это уже девять месяцев полный паек солдатам дать.

— А они столько мяса-то сушеного нам продать смогут? — заинтересовался Александр Иванович.

— Столько лишь одна республика Риу-Гранде поставить сможет. Вот только пока у них кораблей нужных как раз шесть всего и имеется… в следующем году вроде обещают флот до десяти увеличить или даже до дюжины. Но если наша армия для нужд своих тоже суда подобные выстроить сможет…

— Были бы чертежи, а деньги на постройку… сколько судно подобное в постройке обходится? Вы же, поди, снова предложите и корабли в Аргентине купить?

— В Аргентине было бы их купить дешевле, но ведь не продадут они: сами свои потребности закрыть не могут. Но нам… вам такие и не особо и нужны будут: парусники ведь хорошо ходят когда ветер попутный. А вот с машиной паровой судно мало что в любую погоду куда надо плывет, так еще и плывет быстрее. Я вас с инженерами с паровозного завода сведу, они вроде сейчас придумывают машину в пять сотен лошадиных сил. Для начала паровые суда с парочкой таких машин нам, то есть России, и в прокорме армии помочь смогут изрядно, а позже и много с чем еще. Одна проблема: британцы судам нашим скоро проходу давать не будут…

— Но мы с Британией ведь не воюем! Да, а я зачем приехал-то: вы, я слышал, своими глазами видали, как их флот в Ла-Плате разметало. Может, известно вам, как сие случилось?

— Известно, причем более чем кому бы то ни было известно. И, думаю, вам тоже будет очень интересно обо всем этом узнать, поскольку считаю полезным некоторые ваши убеждения поколебать.

— Не понял, о чем вы…

— Я как раз и поясняю. Флот британский целиком уничтожила «Дева Мария»…

— То есть божественное провидение…

— Нет, это моя яхта так называется, если на русский перевести. Да, я русский князь, но еще раньше я стал графом испанским и ее бывших колоний, почетным гражданином двух республик на месте сих колоний возникших, а яхта моя по сию пору входит в состав уругвайского флота. А когда англичане приплыли Уругвай завоевывать, то моим святым долгом было защитить Уругвай от подлого нападения. Ну я и защитил…

— С помощью яхты? Да, она довольно велика, но против корабля линейного…

— Против всего британского флота, и всего лишь с одной-единственной пушкой. Вы, генерал, о пушках и ружьях мнения невысокого, но нынче времена меняются весьма быстро и современная пушка на море флот неприятельский успеет потопить быстрее, чем он на расстояние выстрела из своих орудий подойти сможет. А на земле… Саблями махать конечно, хорошо — но я один не подпушу к себе на расстояние ближе трех-пяти саженей отделение кавалерийское, а если мы вдвоем с Машей рядом встанем, то, пожалуй, мы и взвод уничтожим до того, как они до нас доскакать смогут. Вот больше мы вдвоем с женой моей вряд ли осилим, однако отделение солдат обученных, на с карабинами новейшими, и эскадрон поголовно в землю положит, потерь не понеся.

— Да что вы говорите? — притворно изумился Александр Иванович.

— Говорит можно всякое. Маша, любовь моя, ты сейчас временем располагаешь? Думаю, если ты можешь полчаса дорогому гостю уделить…

— В тир сводить его хочешь? Я с удовольствием, до обеда еще больше часа осталось…

У меня пистолет был калибром в десять миллиметров, для жены я перед отъездом в Уругвай изготовил игрушку поменьше, калибром в семь миллиметров (зато с обоймой на восемнадцать патронов) и научил ее стрелять: ну особо я все же доверял охране, которую Бенкендорф дал. Зря не доверял: если какие-то бандиты по дороге и попадались, то одного вида могучих охранников хватало, чтобы они тишком крылись с глаз долой. Но жене стрелять (хотя бы и по мишеням) почему-то сильно понравилось, она все прошлое лето стрельбой развлекалась — а теперь, когда беременность ей уже не могла помешать снова подобным образом развлекаться, она с радостью пошла со мной в «тир». То есть этот тир она для себя обустроить и приказала — и мы показали генералу Чернышёву, как выглядит мать неведомого Кузьмы, встретившего врагов любимого сына.

Правда самой Маше пострелять вволю не удалось, она лишь повалила и изрешетила выставленные специально «под ее пистолет» на расстоянии в двадцать пять метров мишени, да и то после того, как я «уничтожил» свои мишени, поставленные уже на пятьдесят шагов. Хорошие такие мишени: выструганные из липовых бревен чучела на манер урфинджюсовских дуболомов. Однако медные пульки даже на таком расстоянии подобные мишени просто валили на землю при попадании в любую ее часть. Кроме прибитых к бревнам «рук» и «ног» — их тяжелая пуля просто отрывала.

— Вот, Александр Иванович, а карабины, которые я пока только для личной охраны выделать успел, то же самое творят уже на пятьсот шагов, а за сто — коня на скаку остановят и за землю его повалят. А теперь представьте, что может сделать пушка калибром в вершок и стреляющая со скоростью такого пистолета снарядами в фунт с четвертью. То есть вы все равно себе представить такого не можете, потому что снаряд еще и взрывается, причем проделывая при этом в корпусе, скажем, вражеского судна дыру в два аршина. Ну а я просто такими снарядами стрелял прямо в крюйт-камеры британских кораблей…