Идеал

Она любит зверя, монстра. Убийцу. Любит всем сердцем и ничего не может с этим поделать. Как бы Дина ни старалась, в душе не было ненависти. Только жалость. Она по-настоящему его жалела.

Какого ему жить с самим собой?

Любовь была. Горела пожаром, сжигая в прах весь разум. Дина понимала, что это неправильно, что так нельзя. Она твердила себе каждый день о тех несчастных девушках и женщинах, которые погибли от его рук. Они ни в чём не виноваты. И Дина понимала, что она станет следующей. А любовь продолжала гореть.

Затрещала дверь. Яркая полоска света буквально разделила небольшой подвал на две части.

Вздрогнув и едва не застонав от безысходности, Дина сильнее зажмурилась и повернула голову к стене.

Любовь стала настоящей пыткой. Как легко было бы решиться на что-то, когда одержим злобой. Когда мечтаешь только об одном. И ярое желание уничтожить Зверя захлёстывает едкой волной с головой. Тогда можно было бы бороться.

Почему, почему она его любит? Как можно любить такого урода?

Горячая мужская ладонь нежно прошлась по её предплечью, и Дина сдавленно заскулила, желая сбросить с себя его руку. Ей было физически больно чувствовать его любовь.

Он ведь тоже её любил. Безумной, маниакальной, несдержанной и совершенно нечеловеческой любовью. Дина увидела это сразу, стоило только ей заглянуть ему в глаза. С какой преданностью он смотрел на неё. Она спрашивала одно и то же, как заведённая, приходя в ужас от его безмятежного лица, забрызганного кровью. Маленькие капли перемежались с крупными, сильнее оттеняя цвет волос Марка. Лицо ласкового убийцы. Сумасшедшего, пленённого своей мечтой. Своим идеалом.

— Всё хорошо?

Дина чувствовала, как начинают гореть её щёки, как приливает кровь к лицу, и как отчаянно она краснеет. От стыда и безысходности. Ей так хотелось убежать отсюда на край света, и в то же время так хотелось прижаться к Марку и почувствовать тепло его тела.

Безумие.

Она такая же ненормальная, как и он.

Так, может, вот он, выход?

Они просто созданы друг для друга.

— Дина…

Девушка нехотя открыла глаза и повернулась к Марку. Он невольно поджал губы, увидев и прочитав в них всё, что она испытывала в этот момент.

— Чего ты хочешь? — голос девушки был сухим и слегка дрожал, когда она пыталась сдержать свои эмоции. — Чего? Зачем держишь тут?

Дина постоянно задавалась этими вопросами. И никак не могла найти ответа. Да и Марк не торопился что-либо объяснять ей.

Вдруг он сам не знает ответа на этот вопрос?

Едва касаясь её кожи, Марк стал осторожно расстёгивать ремни. Дина же, едва дыша от терзавших её ощущений и чувств, просто желала, чтобы всё закончилось как можно быстрее.

— Я просто тебя люблю… Понимаешь? Люблю…

Марк лёг рядом с девушкой, крепко обняв её. Зарываясь носом в ее длинные светлые волосы, аккуратно положил руку на достаточно большой, округлый живот и закрыл глаза.

— Люблю больше жизни.

— Тогда… отпусти меня, — Дина еле слышно бормотала, облизывая пересохшие губы, так сильно напоминавшие пергамент. — Отпусти. Я никому не скажу.

— Они заберут тебя. Тебя и нашего сына. И я тогда точно умру, — Марк поднял голову и поймал взгляд Дины. — Ты хочешь, чтобы я умер?

Всматриваясь в эти красивые и такие притягательные глаза, Дина и думать не хотела об этом. Нет, она вовсе не хотела его смерти. Только свободы. Ренат научил Дину ценить собственную свободу превыше всего.

Скрестив ноги и окинув взглядом грязную шелковую сорочку, девушка глубоко вздохнула. Он не разрешал ей носить что-либо другое. Почему он не даст другую? Ведь их было так много в том треклятом шкафу. Или только эта предназначалась ей?

На белоснежном шёлке засохли пятна крови. Кровь Игоря. Она служила постоянным напоминанием, упрёком. Он ведь боролся за правду, за сестру.

— Ты убьёшь меня?

— Нет, что ты. Просто тебе нужно успокоиться, — Марк с наслаждением поцеловал Дину в губы. Девушка еле сдержала слёзы, замерев от страха. — Когда я пойму, что ты в порядке, то ты сможешь подняться наверх. Я начал делать детскую…

От этих слов Дина похолодела.

— Мне… мне нужно в больницу.

— Не нужно, — улыбка Марка была пугающе заботливой. — Мы вполне справимся вдвоём.

Нижняя губа предательски задрожала, когда Дина, всхлипнув, прижала руки к лицу. Рожать в этом подвале?

Громкий крик перерос в протяжный стон. Девушка резко села в кровати, воя от боли и страха. Живот будто окаменел, тонкая, тянущая боль впивалась огненной спицей в спину.

Такое уже было и не раз. Только не так больно. Не так резко.

Марк сказал, что это тренировочные схватки.

Когда Дину скрутило во второй раз, Марк заволновался.

— Подожди, я сейчас… сейчас…

Он выбежал из подвала. Девушка слышала, как он громко топает по лестнице, поднимаясь на второй этаж.

Тяжело дыша от боли, Дина с радостью и опаской заметила, что Марк не закрыл дверь.

Сырая земля липла к ногам. Мелкие сучья и ветки больно впивались в босые ступни. Руки сами тянулись к тёплым, шершавым стволам в последней, быть может, предсмертной просьбе.

Сипя от натужного бега, Дина прислонилась щекой к колючей коре. Здесь, под размашистыми еловыми лапами её точно не будет видно. Тут она может спрятаться.

Должна.

Хруст веток и шорох листьев пугающим коконом окружали девушку. Ей казалось, что он везде. Марк видит её, знает, где спряталась его долгожданная жертва.

Живот налился камнем. Словно через вены пустили свинец. Поддерживая округлый живот двумя руками, она осторожно присела на выступающий, корявый корень.

Это просто удача, что она убежала от него так далеко. Он ведь решил, что она отправится к трассе, но никак не в лес.

Дина просто воспользовалась этой возможностью. Быстро поднялась по лестнице, схватила ключи и выбежала, заперев Марка в доме.

Это должно было её задержать…

Опасливая мысль заставила девушку дёрнуться: сорочка. Белая, кружевная. Когда-то она была именно такой. Сейчас же вся в кровавых потёках, свежих алых и засохших темно-кирпичного цвета. Желтоватые следы пота. Пыль, грязь и земля. Но она всё равно белая. Её хорошо видно.

Что же делать? Ведь кроме неё ничего нет. Он забрал всё, даже бельё.

Рассеянно потерев щеку, Дина вернулась из короткого, обнадёживающего забытья.

Она же замёрзнет насмерть.