Идеал

Живот горел огнём, когда перевернувшись набок, Дина утёрла кровь с лица и поползла к выходу. Левую ногу она не чувствовала. Щёлкнув зажигалкой, девушка дёргано осмотрелась, крутя головой и не видя Марка.

— Дина!

Рассерженный вопль донёсся сверху.

— Нет… нет…

Бросив в сторону зажигалку, Дина поняла, что не доползёт до двери.

Громкий топот ног довёл девушку до отчаяния. Беспомощно царапая пол и воя от боли и ужаса, она пыталась придумать хоть что-то… что-то.

В углу на крашеном металле отразился огонь зажигалки: та так и не потухла, хотя Дина на это очень надеялась.

Канистра.

Это канистра с бензином!

Взяв так опрометчиво брошенную зажигалку, девушка доползла до угла и, гремя крышкой, торопливо открыла канистру. Сев в углу, она ждала Марка.

— Дина… — от хриплого шёпота у девушки мурашки по спине пробежались. Лицо мужчины было искажённым от злобы. Словно это не Марк, а какой-то другой человек.

— Не подходи! Слышишь?! — Дина дрожащей рукой поднесла зажигалку к канистре.

— Не делай глупость. Тебе нужно к врачу. Хочешь, я отвезу тебя? — голос Марка стал заискивающим и страшным.

— Не подходи! Я лучше сожгу здесь всё, чем пойду с тобой в этот подвал! — слёзы сплошным потоком заливали лицо. Шмыгая носом и моргая, пытаясь не терять ничего из виду, Дина прижала к себе канистру и зажигалку. — Лучше мы умрём вместе… Тогда никто больше не пострадает.

— Ты не сделаешь этого.

— Я тоже убийца, Марк. Я знаю, какого это… Я убила одного мужа, убью и другого.

От этих слов Марк заметно побледнел. Он поверил ей. Впрочем, это не было ложью.

В прошлый раз она ошиблась и выжила, но не в этот раз.

Марк резко дёрнулся к Дине, пытаясь выбить зажигалку у неё из рук.

Яростно закричав, она кинула полупустую канистру и лёгким движением подожгла разлившийся бензин.

15) В объятиях матери

Нет на земле человека сильнее и страшнее, чем мать, которая боится за своих детей.

Стивен Кинг, «Долорес Клейборн»

Тоскливое, мерзкое марево окружало Дину. Она будто плыла в каком-то вязком и очень плотном киселе. Он утягивал её на самое дно, оставляя на коже гадкое ощущение сырости.

Моргая и едва дыша, девушка изредка прорывалась к свежему воздуху. Тогда её лёгкие начинали гореть адским огнём, будто их набили раскалёнными углями.

…готовьте операционную…

И вновь серое, мутное нечто. Барахтаясь и беззвучно крича, Дина чувствовала, что тонет. Она хваталась руками за зыбкие, ненадёжные берега, расплывающиеся ехидной дымкой в её пустых ладонях.

Нет, сдаваться нельзя! Нужно бороться!

Очередной вдох и чудовищная боль разбила её на тысячу кусков.

…наркоз. Делаем кесарево сечение…

Туман начал темнеть, он превратился в чёрную воронку, которая с жадность и влажным хлюпаньем затягивала в себя Дину. Воздуха стало не хватать. Нечто невесомое превратилось в гадкую жижу. Каждое движение отзывалось чавканьем и плеском.

Дышать! Нужно дышать!

Дина задирала голову, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, но он словно выветрился. Паника уже взяла девушку в свои смертельные объятия. Сходя с ума от ужаса, она понимала, что сейчас задохнётся.

…дыши, девочка, дыши. Да, вот так. Давай же…

Жуткая судорога сотрясла тело. Хрипя и дёргаясь, Дина хваталась за всё подряд. Жижи больше не было. Чьи-то руки, жёсткая ткань халатов и что-то холодное, металлическое.

Вверху висело огромное слепящее пятно. Крутя головой, девушка старалась понять, что происходит. Но паника буквально захлестнула её с головой.

Странный щелчок и всё прекратилось.

…дышит. В реанимацию. Ребёнка…

Пробуждение было тяжёлым. Беззвучно шамкая пересохшим ртом, Дина сощурилась и посмотрела на какую-то расплывчатую кляксу. Зрение немного пошалило, заставив девушку думать, что окно — это клякса.

Секунда. Две.

Вот очертания окна становятся чётче.

Окно. Белое. С бумажным жалюзи.

Дина моргнула пару раз, слёзы выступили сами собой. От этого стало чуть легче.

Осматриваясь и пытаясь вспомнить, что произошло, она нервно мяла в руках простынь. Чуть розоватые стены. Всё такое чистое. Справа возвышалось что-то металлическое. Подняв взгляд, Дина с удивлением увидела капельницу. Та была почти пуста.

Протянув к ней руку, девушка с непониманием смотрела на тонкую сетчатую повязку. Она опутывала всё предплечье, локоть и захватывала часть плеча.

Что это?

Тянущая боль появилась не сразу. Сначала это было что-то едва ощутимое, странное. Затем всё усилилось и Дина, не выдержав, застонала.

Почти полностью придя в себя, девушка попыталась сесть в кровати, но это ей не удалось. Тело отказывалось слушаться. Вместе с болью появилась непонятная немощность и слабость, Дину бросило в пот. Только сумев приподнять голову, она вглядывалась в окружающее пространство, понимая, что находится в больнице.

Она в больнице. Живая. И, наверное, почти здоровая…

Дикая, жуткая мысль молнией пронеслась в голове: ребёнок!

Что с ребёнком?

Опустив взгляд, Дина не увидела привычно большого и округлого живота. Не веря своим глазам, с трудом откинула одеяло и заметила зелёную ночную рубашку. Ноги тоже оказались в той самой непонятной паутине необычных бинтов.

Хлопнула дверь, Дина испуганно накрылась простыней и с надеждой посмотрела на того, кто вошёл к ней в палату.

Это была медсестра. Бело-синий костюм бил по глазам своим ярким цветом. Лицо женщины скрывала одноразовая медицинская маска.

— Пришли в себя? Хорошо. Сейчас я уберу капельницу и позову врача. Вы лежите, пока не вставайте.

— Где я? — собственный сиплый голос напугал Дину. Он внезапно сменился лающим кашлем. При каждом сильном и глубоком вдохе живот отзывался болью.

— В больнице…

— А что с моим сыном? — не дав договорить медсестре, Дина наглым образом перебила её. — Что с ним?

— Ничего страшного. Хороший, крепенький мальчуган. Доносили до срока — родили бы настоящего богатыря. Вес — два шестьсот, рост сорок семь сантиметров. Кушает хорошо, с аппетитом.