Идеальное совпадение Адель Роуз

Гаррет устало поправил упавшие на глаза густые пряди. В голoву пришло, что я впервые видела его с распущеными волосами, скрывающими выбритый затылок и виски. Оказывается, ровные кончики доставали почти до подбородка и делали, в общем-то, мужественное лицо до смешного миловидным.

– Илайза просила найти сотню причин, почему нужно остаться рядом с тобой, - проговорила я.
– Но меня подводит фантазия. Можешь придумать хотя бы одну?

– Адель… – мучительно покачал он головой.

– Это все, - произнесла я на шай-эрском, не веря, что действительно решила уйти. – Разбирайтесь в своих сложных отношениях без меня.

– Все? – поменялся он в лице.

– Конец, финал,точка, - перевела я на диалект. – Остальное посмотришь в словаре.

Как и предсказывала Илайза, он действительно меня не остановил. Кретин этакий!

К счастью, Юна вышла из кoмнaты. Объяснять, что отличная идея помириться с Гарретом оказалось не самой отличной, никому не пришлось. По крайней мере, не сейчас, когда от режущей боли, вызывающей чувство паники, было сложно говорить и дышать.

Я упала на крoвать в одежде, притаилась, стараясь не шевелиться,и закрыла глаза. Разбудило меня пугающее ощущение, что сердце перестало биться,и воздух не поступал в легкие. В панике сев на кровати, я прижала руку к груди. Тело ныло, мышцы ломило, и пить хотелось нечеловечески.

Привычным жестом я сжала и резко разжала кулак, чтобы создать тусклый светляк, заменяющий мне ночник, но огонек не зажегся. Оторопев, попыталась снова, но магия не отзывалась.

Похоже, у меня случилось магическое выгорание! И даже галочку в списке больших глупостей юности не поставишь. Такого пункта в нем просто не было.

ГЛВА 17. ай к югу от Элмвуда

Я сжала и разжала кулак, пытаясь почувствовать знакомую вибрацию. Ничего. Магия крепко спала уже неделю. Пo этому поводу родители срочно завели в дoме коробку толcтых свечей и кресало. Последнее покупали три раза, понятия не имею, куда эти штуки все время терялись. Разбегались, как мыши!

На очаге закипел чайник и, подхватив ручку полотенцем, я начала лить кипяток на размолотые до мелкого порошка кофейные зерна. Кофейник наполнялся густым темным апитком. Кухню окутал одурительный горьковатый аромат. Такого, настоящего, кофе в Элмвуде было невозможно отыскать ни в одной торговой лавчонке.

Невольно в памяти всплыл последний разговор с ректором академии, когда он заявил, что господин Энтон Чейз решительно рекомендовал отправить студентку, попирающую устав учебного заведения, домой. В тот момент у меня упало сердце. В смысле, упали клоки, что остались от сердца после Гаррета Ваэрда.

– Но за вас вступился магистр Илвар, – неожиданно огорошил меня ректор.
– Он считает вас перспективным магом, мастреса Роуз. Если вы успешно пройдете испытание по стихийной магии, которое через две недели будет проводится для вольнослушателей,то мы готовы зачислить вас на четвертый курс Элмвуда со стипендией, покрывающей стоимость учебы и проживания. Вас устроит такой вариант?

Пришлось рассказать о том, что магии больше нет. Ни капельки, ни чуточку. Полный штиль. Сама того не подозревая, я выплеснула весь внутренний резерв, когда остановила химеру.

– Сожалею о вашей неприятности, - впрочем, без особого сочувствия ответил ректор и благословил меня собирать вещи.

Мне подарили удивительный шанс, а я профукала возможность ещё на старте. И в портальном переходе между Шай-Эром и Норсентом, потратив на билет в один конец почти весь выигрыш за дуэль, вдруг поймала себя на ужасной мысли, что понятия не имею, как жить дальше.

Я же ничегошеньки не умела. Только создавать заклятия и печь слойки с кремом. Эти пирожные очень нравились тетушкам из литературного клуба, оккупировавшим нашу гостиную, но вряд ли гарантировали мне безбедную старость.

Невольно я снова сжала и разжала кулак, пытаясь пробудить светляк. Бесполезно. Илайза ошибалась. Не только стихия отказывается слышать растерзанное сердце – собственная магия тоже не отзывается.

Хотя знахарь уверял, что к началу следующего года резерв точно восстановится,и я вернусь к учебе. Хорошо, что аадемический отпуск уже был оформлен. Не надо разбираться с деканатом.

По первому этажу разнесся стук дверного молотка. Тетушки слаженно загалдели. Видимо, ожидали пополнения в своей литературной банде. Не зря папа с раннего вечера заперся в кабинете и делал вид, будто страшно занят каким-то новым рецептом энергического зелья. Он считал, что только авторские эликсиры способны пробудить в его дочери способности к заклятиям. Я уже чего только не выпила. Удивительно, как еще не издохла.

– Эдди, открой! – крикнула мама из гостиной.
– У нас очень интересная беседа.

– ще бы.

«Беседовали» они о пяти книгах, переданных Юной матушке Мейза. Тетушки, как я и предсказывала, романы на диалекте читать отказались, но выяснили, что в оригинальных изданиях есть откровенные иллюстрации! Как не обсудить высокохудожественное произведение?

Не ожидая подвоха, я открыла дверь. На пороге нашего дома стоял Гаррет.

Он собрал волосы в низкий хвост, вытащил из брови кольцо и гладко побрился. Из-под строгого дорогого пальто выглядывал столь же строгий и дорогой костюм с белой сорочкой. Ваэрд явно понимал, куда направляется.

В голове, как наяву, звучал пронзительный голос Илайзы: «Он не попросит вернутся и никогда не остановит».

– Что ты здесь забыл? – почему-тo сипло, словно простужена, спросила я.

– Тебя, - уронил он.

Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. В тишине звенели трубочки-колокольчики, свисающие с лампы в холле,из гостиной неслись неуместные разговоры.

– Эдди, кто там? Почему ты держишь гостя на пороге? – Мама остановилась возле меня и протянула с вопросительной интонацией: – Здравствуйте?

– Добрых дней, госпожа Роуз, - ни на мгновение не смутившись, проговорил Гаррет с этим своим акцентом, вызывающим щекотку в животе. Вот сказал,и опять защекотало!

– А вы… – осторожно уточнила мама.

– Гаррет Ваэрд, – представился он.
– Видимо, Адель про меня не рассказывала. Я жених вашей дочери.

Я почувcтвовала, что меняюсь в лице.

– Же… же… – Мама откашлялась и наконец произнесла страшное слово, застрявшeе у нее в горле, а у меня на подходе к сознанию: – Жених?