Идеальный шпион

— Бразерхуд выиграл для него немного времени — только и всего. Даже Джек не в силах был вечно сдерживать прилив. А кроме того, Джек теперь присоединился к шакалам. Ярость обманутого покровителя и с адом не сравнить.

«Это он привил свой стиль Магнусу, — подумала она, узнавая нечто знакомое. — Стиль, каким Магнус хотел писать свой роман. Это он научил Магнуса быть выше человеческих слабостей и, презирая свою смертность, смеяться, словно бог, над собой. Он сделал для Магнуса все, за что бывает благодарна женщина, — вот только Магнус был мужчиной».

— Его отец, похоже, был человеком весьма таинственным, — сказал он, раскуривая новую сигару. — В чем там было дело, вы не знаете?

— Не знаю. Я никогда с ним не встречалась. А вы?

— Множество раз. В Швейцарии, где Магнус жил студентом; отец у него был известным английским морским капитаном, пошедшим на дно со своим кораблем.

Она рассмеялась. «Да поможет мне небо, я же смеюсь. Теперь я обрела нужный стиль».

— О да. А когда я в следующий раз услышал о нем, он уже был крупным финансовым тузом. Щупальцы его протянулись во все банкирские дома Европы. Он чудом не потонул.

— О Господи, — пробормотала она. И снова разразилась безудержным очищающим смехом.

— Поскольку я в ту пору был немцем, я, естественно, почувствовал огромное облегчение. Меня действительно мучила совесть, что мы потопили его отца. Вы не знаете, что есть в вашем муже такого, из-за чего всегда испытываешь муки совести в связи с ним?

— Его потенциал, — не думая, сказала она и сделала большой глоток водки. Она дрожала, и щеки у нее пылали. А он спокойно смотрел на нее, помогая ей тем самым взять себя в руки. — Вы — его другая жизнь, — сказала она.

— Он всегда говорил, что я — самый давний его друг. Если вы знаете, что это не так, пожалуйста, не разрушайте моих иллюзий.

Постепенно рассудок ее прояснился.

— Насколько я понимаю, это место занимал некто по имени Мак, — сказала она.

— Где вы слышали это имя?

— Я видела его в книге, которую он пишет. «Мак, дорогая моя, это самый мой давний друг».

— И все?

— О нет. Там гораздо больше, Маку отведено немало места на каждой пятой странице. Мак то и Мак это. Когда они нашли фотоаппарат и книгу шифров, они нашли также засушенные на память маки.

Она надеялась сбить с него спесь, а получила взамен благодарную улыбку.

— Я польщен. Он прозвал меня этим причудливым именем — Мак — много лет тому назад. Я был для него Маком большую часть нашей жизни.

Каким-то чудом ей удалось не сдаться.

— Так кто же Пим? — спросила она. — Коммунист? Быть не может. Слишком уж это нелепо.

Он развел длинными руками. И снова улыбнулся — заразительно, мгновенно предлагая ей разделить его недоумение.

— Я задавал себе этот вопрос много раз. А потом подумал: ну кто в наши дни верит в брак? Магнус из тех, кто ищет. Разве этого не достаточно? В нашей профессии, я уверен, большего нельзя и требовать. Могли бы вы выйти замуж за убежденного идеолога? У меня был дядя, который одно время был лютеранским пастором. Он нагонял на нас смертельную скуку.

Силы возвращались к ней. Она меньше злилась. Больше возмущалась.

— А что Магнус для вас делал? — спросила она.

— Шпионил. Правда, избирательно. И часто — очень энергично, что вам знакомо. Когда жизнь его складывается счастливо, он верит в Бога и хочет всем делать подарки. А когда у него дурное настроение, он надувается и не желает идти в церковь. И тем, кто его ведет, приходится с этим мириться.

Ничего с ней не случилось. Она сидит и пьет водку в чужой конспиративной квартире. Незнакомец произнес приговор, бесстрастно подумала она, как если бы присутствовала на чьем-то суде. Магнус мертв. Мэри мертва. И умер их брак. Том — сирота, у которого отец был предателем. И все в полном порядке.

— Но я-то его не веду, — спокойно возразила она.

Он, казалось, не заметил появившегося в ее голосе холода.

— Позвольте мне немного склонить вас в свою пользу. Мне нравится ваш муж.

«Еще бы не нравился, — подумала она. — Он же принес нас тебе в жертву».

— А кроме того, я ему обязан, — продолжал он. — Чего бы он ни пожелал иметь в конце жизни, я все могу ему дать. Я куда предпочтительнее Джека Бразерхуда и его службы.

«Ничего подобного, — подумала она. — Вот уж нет».

— Вы что-то сказали? — спросил он.

Она грустно улыбнулась и покачала головой.

— Бразерхуд хочет изловить вашего мужа и наказать его. А я — наоборот. Я хочу найти его и наградить. Все, что он разрешит ему дать, мы ему дадим. — Он затянулся сигарой.

«Ты мошенник, — подумала она. — Ты совращаешь моего мужа, а еще называешь себя его и моим другом».

— Вы знаете наше ремесло, Мэри. Мы не можем позволить себе потерять его. Меньше всего мы хотим, чтобы он до конца своей полезной жизни сидел в английской тюрьме и рассказывал властям о том, что он делал все эти тридцать с лишним лет. Да и чтобы он книгу писал, мы тоже не очень хотим.

«Вы хотите, — подумала она. — А как насчет нас?»

— Мы бы предпочли, чтобы он наслаждался жизнью у нас — получал бы вполне заслуженную пенсию, имел бы хорошее положение, медали, свою семью, если она захочет быть с ним, а мы могли бы по-прежнему, при необходимости, с ним консультироваться. Я не могу гарантировать, что мы позволим ему вести двойную жизнь, к какой он привык, но во всем остальном мы постараемся удовлетворить все его потребности.

— А ведь он больше не хочет иметь с вами дело, не так ли? Потому он и в бегах.

Он затянулся сигарой и помахал рукой, чтобы дым не вызывал у нее раздражения.

— Я все сделал, чтобы сбить Бразерхуда и всех остальных со следа и найти вашего мужа до них. Я по-прежнему не имею ни малейшего представления о том, где он, и чувствую себя круглым идиотом.

— А что было с людьми, которых он предал? — спросила она.

— Магнус ненавидит кровопролитие. Он всегда это подчеркивал.

— Однако это еще никогда никого не останавливало от пролития крови.

Снова пауза для обдумывания.

— Вы правы, — согласился он. — И Магнус выбрал тяжелую для себя профессию. Боюсь, слишком поздно нам всем рассуждать о нашей морали.

— Для некоторых из нас появилось кое-что новое, — сказала она. Но разжалобить его не удалось. — Зачем вы меня сюда пригласили?

Она встретилась с ним взглядом и увидела — хотя, казалось, ничто не изменилось в выражении его лица, — что оно стало другим — такое порой случалось, когда она смотрела на Магнуса.

— До того, как вы сюда пришли, у меня была мысль, что вы и ваш сын, возможно, захотели бы начать новую жизнь в Чехословакии, и тогда Магнуса потянет присоединиться к вам. — Он указал на чемоданчик, стоявший рядом. — Я привез вам паспорта и прочую ерунду. Я был глуп. Познакомившись с вами, я понял, что вы не принадлежите к числу перебежчиков — не из того материала скроены. Однако мне по-прежнему представляется возможным, что вы все-таки знаете, где он, и, будучи женщиной ловкой, никому об этом не говорите. Едва ли вы считаете, что ему будет лучше, если его найдут те, кто его ищет, а не я. Так что, если вы знаете, где он, надо сказать мне об этом сейчас.