Идеальный треугольник

Хатаке и впрямь затащили к костерку, угостив и рыбкой, и раками, и даже чаем, заварив его в освободившейся от земляники емкости. Сакура всё же не стала продолжать рукоприкладство, хотя звонкое «не знаю за что, но извиняюсь, Сакура-чан» чуть не сподвигло отвесить подзатыльник уже Учихе. Сай чуть заметно улыбался и продолжал рисовать — по выводам Саске, уже не портрет Сакуры, а просто зарисовки.

Наруто развеял всех своих клонов из соображений гуманности, чтобы им не приходилось давиться слюной на еду и не жрать. Оделся. Нахохлился. И наложил на себя одетый вариант Ойроке.

— Ну и зачем? — поинтересовался Саске, аккуратно жуя кусочек рыбы.

— Захотелось, — отрезал Наруто, вопреки обыкновению, кушающий чуть более аккуратно. Ненамного, но знающим людям в глаза бросалось.

— Хм…

Учихе вспомнилось, как он убеждал Наруто в том, что его оригинальный облик ничуть не хуже этой техники. Очередная проверка? Непохоже…

— Учти, в тренировках центр тяжести сместится, — на всякий случай предупредил Саске.

— Да, я знаю, — вздохнула «девушка», бросив косой взгляд на Сакуру. — Спасибо, что зашли, Какаши-сенсей.

Тот как раз в своей стремительной манере поглощал рыбу и от вовремя сказанного замечания ученика, да ещё и таким елейным голосом, чуть не поперхнулся. Но он не был бы джонином, если бы не смог справится с этим за пару секунд. Ну, хорошо, за три.

— Сай-чан, а покажешь, что ты там нарисовал? — засветился Узумаки.

— Наруто, прекрати дурачиться, — нахмурилась Сакура.

— Я не дурачусь. Са-а-ай?

АНБУшник плотно сжал губы, коснулся рукой обложки своего блокнота. Замер, как будто в сомнениях. «Чан» он словно бы и не заметил, хотя обычный парень его возраста наверняка бы вскинулся. Но предположить, что он не хочет показывать рисунок…

Собственно, почему бы? Ведь с самого начала предполагалось, что картина будет рисоваться для того, чтобы Наруто дал ей название.

Медленно, неохотно даже, Сай откинул обложку. Повернул рисунок к зрителям. И замер статуэткой из черно-белого обсидиана, пряча глаза под густыми ресницами.

— Ва-а-а-а, — у Наруто отвисла челюсть.

— Кхм, неплохо, — заметил Какаши, за что чуть не получил этим блокнотом по маковке.

— Неплохо?! Да это! Это… Это же не-е-ежность. Ох. Как она… Листочки трогает… О-о-ох… Са-а-аске, посмотри, как похоже!

«Меня бы так», — подумал Узумаки, но добавлять не стал. Он вообще обиделся.

Саске помолчал, разглядывая рисунок. Шаринган пакостно отмечал недостоверные штрихи, чуть не так выдержанные пропорции… Но Рут был прав. От портрета и в самом деле дышало нежностью с такой силой, что ее почти можно было потрогать. И Сакура… Сакура была невероятно прекрасна. Саю удалось поймать именно то хрупкое ощущение, которое и серого утенка может сделать обворожительным.

Волшебно.

— Сай. Что хочешь за эту картину?

Наруто вздохнул. Картина была невероятной. И почему-то хотелось выбить её у Сая из рук, отправить прямиком в костёр. То ли потому что не хотелось, чтобы эта картина когда-нибудь затёрлась от частого просмотра, покрылась пылью… То ли от зависти, что Сай увидел нежность, которой никогда не доставалось ему. То ли просто тупо от зависти и дурного настроения, вызванного большой дозой чакры Лиса в организме.

В любом случае это нечестно по отношению к Саю… Да и к Сакуре.

Поэтому он промолчал.

— То есть — хочу? — не понял АНБУшник.

— Предлагать деньги за такое нельзя, — Саске покачал головой. — Просить подарить — тоже, ты рисовал её для себя. Поэтому спрашиваю, что ты хочешь за картину.

— Подожди, — Сай нахмурился, будто решал сложную задачу. — Ты хочешь этот рисунок?

Учиха кивнул.

— Но… для чего?

— Повешу на стену и буду любоваться, — буркнул Саске, отводя глаза в сторону.

Сай недоуменно моргнул. Так… Странно. Раньше его картины нравились только Шину, но здесь… Он не мог ошибиться, это была даже не жадность, а что-то другое.

Приятно? Или ревниво прижать блокнот к себе и не отдавать? Но книги говорят, что подарки — отличный способ наладить отношения…

Сай вздохнул и аккуратно провел по бумаге сюрикеном, вырезая нужный лист. Протянул Учихе:

— Возьми.

Саске осторожно принял рисунок, бережно запечатал его в наруч. Серьезно кивнул:

— Спасибо.

Сай так же серьезно кивнул в ответ. Он не был уверен, но почему-то казалось, что сейчас между ними протянулась ниточка той самой связи, о которой так жарко говорил Наруто.

— Неужели я… Такая? — наконец смогла произнести хоть что-то Сакура, когда «сделка» уже состоялась, и картина из виду исчезла.

— Да, Сакура-чан, именно такая, — вздохнул Наруто, наматывая прядь волос на палец. — Когда не думаешь о том, что на тебя смотрят.

Сакура обернулась к нему. Задумчиво нахмурила брови, рассматривая хенге. Этот образ всегда раздражал своей идеальностью — слишком большие глаза, слишком милое личико, слишком красивая грудь и тонкая талия… Обнаженность в таких условиях выглядела жестокой насмешкой над менее везучими представительницами прекрасного пола.

Но что… Если дело… Даже не в этом?

Женская версия Наруто была очень непосредственной — не шумной и яркой, как сам Узумаки, а именно что непосредственной. И милой.

Значит, таким мог стать Наруто без всеобщей ненависти и игнорирования? Когда на него «не смотрят?»

Куноичи вздохнула, прикрыла глаза. Подняла ресницы, глядя Наруто прямо в большущие синие глаза.

— Как… Тебя зовут… В этом облике?

Ротик придуманной красавицы распахнулся, а затем неизбежно расплылся в широкой, счастливой улыбке.

— Меня зовут Наруко, Сакура-чан! — радостно заявила она. — Знаю, у братика плохо с фантазией… Но ведь это ничего, да?

Сакура ещё раз вздохнула, потерла лоб. Ну, в конце концов, не ей осуждать раздвоение личности. Тсунаде-сенсей немало времени потратила, чтобы срастить обеих Сакур воедино. И пусть это лишало её возможности сопротивляться ментальным техникам Яманака, как тогда на экзамене, зато куноичи и сама чувствовала, как стала спокойнее. Да и контроль чакры стал даваться ещё легче, и учеба тоже…