Идеальный треугольник

— Вау, — только и сказала Наруко. — И всё это раз в месяц? Ксо… Хреново, должно быть, женщинам-джинчурики.

— Что? Почему? — удивилась Сакура. — Ты держишь руку на животе. Что-то с печатью? Мне кого-нибудь позвать?

— Нет, всё в порядке, — качнула головой Узумаки. — Просто… Иногда луна так ярко светит, и становится неспокойно.

— Луна? Какая луна? — не поняла Харуно, оглядывая небо.

— Там, — Наруко подняла руку и указала куда-то в стык потолка веранды со стеной.

Сакура встала, вышла на траву, оглянулась. Наруко указывала рукой точно на полумесяц, скрытый от неё крышей.

— И… — куноичи осторожно подошла, уселась рядом. — Ты поэтому… такая?

— В этом облике проще, — чуть шмыгнула носом Наруко. — Чакра тратится, но равномерно, не как с клонами. Да и вообще… У меня реакции другие. Я же не хенге, Сакура. Видела печати? Я результат техники трансформации.

Глаза куноичи непроизвольно распахнулись. Хенге или техника изменения — это когда ты изменяешь ян-чакрой предмет под нужную форму. Теоретически так можно сделать хоть слона из сенбона. Практически же чем больше различия между объектами, тем больше тратится чакры и концентрации, чтобы удержать изменение. И при любом удобном случае — секундная потеря концентрации, отдаление от применившего технику шиноби — изменение спадает.

Техники трансформации — это когда теми же изменениями ян-чакрой достигается стабильное состояние. Как удлинение конечностей Орочимару, к примеру, или изменение формы Акимичи. Ну или тот же сенбон в форме сердечка согнуть. Воздействие должно быть совершенно другим, более точечным, продуманным.

А уж превратить себя из одного человека в другого на самом деле… Многие бы такую технику с руками оторвали!

— Не трансформация тела, — уточнила Наруко. — Тут без статуса ирьёнина S-класса не обойдёшься… Трансформация духа.

— Это же опасно! — ахнула Харуно.

К сфере трансформации духа относились в основном ментальные закладки. Чего не туда поставил себе — уже дебил.

— Ну, тогда не было никого, кто мог бы сказать нам о таком, да и в конце концов, всё вышло хорошо, — улыбнулась Наруко. — Братик просто не знал… Он только понял, что грудь — это, конечно, круто, но что реально отличает мальчика от девочки, что реально притягивает — это поведение. Он… Ему не было из чего строить, кроме самого себя. И он вложил в меня самое лучшее, что в нём было. Способность смущаться. Чистую радость. Нежность. Там, где Наруто недовольно бурчит, я улыбаюсь… И поэтому сейчас, когда в крови бурлит злая чакра, я смотрю, как растёт травинка. А не бегаю, творя сотни глупостей, как делал бы братик. Мне просто немного грустно.

— Но… Почему здесь?

— А разве это не самое подходящее место, чтобы грустить?

Сакура оглядела запущенный пейзаж, недовольно подумала, что надо нанять садовника… Или Ямато-сенсея попросить помочь.

— Это подходящее место, чтобы загнуться от грусти! — решительно заявила она и потянула Наруко вверх. — Пошли!

— Но, Сакура-ча-а-ан… — протянула Наруко жалобно.

— Пойдём-пойдём. Хочешь полежать — будешь лежать в доме, в своей постели с чашкой ароматного чая под боком. А не тут! Будто ты какая-то бездомная собачка!

Сопротивляться решительности Харуно Наруко не умела. Сакура привела её в спальню, решительно взялась за язычок молнии наглухо застёгнутой куртки. Наруко смущённо запищала и залилась краской, но куноичи её не слушала, деловито освобождая от слишком жёсткой для таких дней одежды.

Куртка полетела на пол, без контроля пользователя мгновенно возвращаясь к стандартному мальчишескому размеру. Сакура стянула майку, Наруко поспешно попыталась прикрыть грудь руками, что при таких размерах было не особо возможно.

— А нападать на людей в таком виде ты не смущаешься, — недовольно качнула головой Харуно.

— Но там же… Облачка!

Сакура покачала головой, невольно отмечая про себя, что фигурка у неё тоненькая, без следов тренировки. И плечики узкие, и на руках нежный жирок, а не рельеф мускул. Нежная гражданская красавица, но точно не куноичи… Даже, наверное, и не крестьянка, а юная невинная аристократочка.

— С-с-с, горячая, — недовольно отметила Харуно, коснувшись печати на животе. — Больно?

— Да-а-а… — протянула Наруко. Силы воли и строгости характера в неё не вкладывали, и она чувствовала себя беспомощным котёнком, которого большие злые люди дёргают за хвост, а она и укусить-то не может.

Сакура кивнула, закончила её раздевать и потянулась к сумке со своими вещами. Большеглазая стесняшка-смущашка и на её сердце действовала, но нельзя же так!

— Это… Мне? — Наруко распахнула глаза ещё больше, когда Сакура накинула ей на плечи простую белую юкату. — У меня… У меня никогда не было настоящей одежды.

Огромные голубые глаза заполнились слезами, а тонкие руки вцепились в обычную тряпку, как в величайшую драгоценность в мире.

— Будет, — серьёзно пообещала Сакура, завязывая пояс.

— Спасибо, Сакура-чан! — звонко произнесла Наруко, крепко прижимаясь к ней и обнимая. — Не зря братик в тебя сразу влюбился!

Куноичи погладила её по волосам, отстранилась немного угрюмой.

— Подожди минуточку, — попросила она и принялась менять постельное бельё на футоне Наруто. Среди вещей Сакуры была наволочка с сердечками, которую девушка обычно использовала для хранения комплектов пижамы. Для прямого назначения она казалась ей слишком слащавой, но что-то подсказывало ей, что Наруко она понравится.

— Это… Мне? — недоверчивым вздохом. — Настоящая… Подушка? Моя подушка?

— Ложись, — скомандовала Харуно, стараясь не смотреть, как по лицу Наруко текут крупные кристально-чистые слёзы.

Наруто ещё ожидал серьёзный разговор о том, что нельзя создавать в своей голове отдельную личность. А если уж создал, то позаботься о том, чтобы у неё были все инструменты собственной идентификации, включая собственное личное пространство и свои вещи.

Наруко опустилась на чистые, специально для неё расстеленные простыни, уложила голову на мягкую голубую подушку в мелкое розовенькое сердечко. Накрылась свежей, пахнущей порошком простынкой, улыбнулась робко.

— Хвостики-то расплети, неудобно лежать же, — проворчала Сакура, потягиваясь к волосам. Стоило только стянуть резинку, как она ожидаемо растворилась в руках.

— Ой! А мне и в голову не приходило, что их можно расплести! — неловко засмеялась Наруко, стягивая вторую. — Спасибо, Сакура-чан. Ты самая лучшая.

— Подожди немного, я чаю заварю и бутылку с холодной водой принесу.

— А? Зачем вода?

— Положишь на живот, пусть хоть немного охладится, — пояснила Харуно и ушла на кухню, не дожидаясь ответа.