Идеальный враг

Я-то о прошлом не вспоминаю. У меня все впереди.

По крайней мере я на это очень сильно надеюсь.

1

— Привет, Писатель!

Павел сказал “стоп” цифровому диктофону и скосил глаза в сторону беззвучно распахнувшейся двери.

— Можно к тебе? — заглянул в палату Гнутый. За его спиной маячил еще кто-то.

— Привет! Заходи!

— А док где? Я не один.

— Не знаю, наверное, ужинать ушел.

В последнее время Гнутый всюду таскал с собой хота. Даже лейтенант Уотерхилл смирился с присутствием еще одного слушателя на своих занятиях, да и сержант Хэллер больше не ругался, окончательно признав хота штатной единицей своего взвода. Но док, день назад заметив высунувшуюся из-за пазухи посетителя острую морду любопытного зверька, немедленно выставил Гнутого за дверь своего стерильного царства, напористо и сердито сыпля заумными обидными словами. С той самой поры Гнутый старался избегать встреч с суровым, непреклонным доктором, пообещавшим в следующий раз конфисковать хота для лабораторных нужд.

— Как ты? — Гнутый переступил порог. Следом за ним вошли Цеце и Рыжий, кивнули Павлу, здороваясь.

— Нормально.

— Мы тут тебе скинулись, пива принесли в бутылке из-под колы. Вечером попьешь.

— Спасибо.

— Новости есть? — поинтересовался Цеце.

— Конечно, — усмехнулся Павел. — Сплошные новости: в джунглях Амазонии уничтожена крупная колония экстерров; наконец-то создана вакцина от китайской лихорадки; спецслужбами и особыми подразделениями UDF раскрыта еще одна тайная внеправительственная организация, занимающаяся изучением инопланетных технологий; город Гибб-Ривер в Австралии подвергся атаке пришельцев.

— Весь день смотришь эту чушь? — с легким укором спросил Рыжий.

— Не весь, — сказал Павел. — Только когда делать нечего.

— А дел тут у тебя хоть отбавляй, — хмыкнул Цеце.

— Хватает, — сказал Павел. — Уколы, процедуры и постоянные приемы гостей. Даже поспать толком не успеваю.

— Ладно, хватит болтовни, — сказал Гнутый. — Сегодня мы пришли к тебе не с пустыми руками.

— Что-то еще, кроме пива?

— Закрой глаза, — торжественно сказал Гнутый. — Протяни руку.

Павел послушно все исполнил. Почувствовал, что в подставленную ладонь легло нечто холодное, металлическое — браслет или наручные часы, или что-то подобное.

— Можешь посмотреть, — разрешил Гнутый. И провозгласил: — С этого момента ты стал настоящим солдатом.

Павел открыл глаза. Не сразу понял, что держит он в руке и почему эта безделушка делает его настоящим солдатом.

— Мы получили их только вчера, — сказал Цеце. — У меня это восьмой коммуникатор.

— У меня девятый, — сказал Рыжий.

— У меня двенадцатый, — сказал Гнутый.

— А у меня первый, — негромко сказал Павел. — Помогите мне его надеть…

Персональный коммуникатор, электронное устройство, похожее на массивные часы, выполнял множество функций. Прежде всего, он являлся индивидуальным устройством связи — на миниатюрный монитор коммуникатора выводились текстовые сообщения общей длиной до двух сотен символов, а через маломощный, управляемый голосом УКВ-передатчик велись переговоры на уровне тактического звена. Кроме того, в памяти коммуникатора содержалась максимально полная информация о бойце, в том числе и та, что хранилась на микросхеме титанового жетона. Также коммуникатор в любой момент времени был готов подсказать бойцу его точное местонахождение и даже вывести на экран подобие карты с указанием направлений на ближайшие Форпосты. По сигналам включенного в режим передачи коммуникатора командование любого уровня всегда могло получить информацию о том, где сейчас находится тот или иной боец, можно было узнать его пульс и сопротивление кожи. Офицерские коммуникаторы имели множество дополнительных функций, их невозможно было перепрограммировать, и выдавались они лишь однажды на неопределенный срок пользования. Солдатам же коммуникаторы полагалось иметь только на месте постоянной дислокации, и при смене места службы бойцы сдавали старые коммуникаторы, а взамен позже получали новые. Впрочем, новыми их можно было назвать с большой натяжкой. Электронные устройства обычно просто перепрограммировались, старые данные стирались из памяти, новые заносились. С солдатскими коммуникаторами было связано множество баек, примет и предрассудков. Например, часто рассказывали о “проклятых” коммуникаторах, хозяева которых обязательно погибали в первые же дни службы на новом месте. По царапинам на корпусе коммуникатора предсказывали будущее. По числу сегментов эластичного браслета гадали. И даже самые закоренелые атеисты допускали, что электроника коммуникатора хранит что-то от своих старых хозяев: в микросхемах могли жить призраки…

— Умеешь с ним обращаться? — спросил Гнутый.

— Да, — ответил Павел. — Нас учили. Вроде бы ничего сложного — тут всего две кнопки.

— Дело не в кнопках, — сказал Цеце. — Ну да ничего Со временем разберешься. Самое главное…

— Есть еще кое-какие новости, — сказал Гнутый, жестом попридержав разговорившегося Цеце. — Зверь вернулся.

— Да ну! — Павел улыбнулся. — И как он?

— Не очень, — вместо Гнутого ответил Рыжий. — Теперь он больше похож на звереныша, а не на Зверя.

— Что с ним? — Павел чуть приподнялся.

— Ничего страшного, — сказал Гнутый, недовольно посмотрев на Рыжего. — Сняли с человека звание, лишили наград. Он больше не капрал. Обычный рядовой.

— Еще легко отделался, — пробормотал Рыжий.

— Так что я продолжаю командовать отделением, — сказал Гнутый. — Через полгода, если удержусь на месте, в чем я сильно сомневаюсь, дадут мне постоянное звание.

— Передавайте Зверю привет; — наказал Павел.

— Обязательно. Да мы его на днях самого сюда приведем. Пусть посмотрит на тебя в гипсе, может, тогда почувствует себя лучше.

— Кстати, — вспомнил Цеце, — ходили мы в четвертую роту, со всеми долгами расплатились. Так что, Писатель, с нас причитается. Как только отсюда выйдешь, обязательно отметим.

— А как там мой противник? — поинтересовался Павел, стараясь казаться равнодушным.

— Уж лучше, чем ты, — сказал Рыжий. — Ни синяков на нем, ни ссадин. Ходят слухи, ему хотят доверить отделение. Их капрал подал рапорт о переводе. Почему — никто толком сказать не может.

Павел вспомнил драку на пустыре возле складов. Человека, лежащего на земле. Его разбитое лицо, кровь, текущую из ноздрей, алыми каплями падающую в пыль. Какие у него были нашивки? Уж не капральские ли?

“Грязное солдатское белье должно оставаться в казармах…”

— Но мы сейчас на первом месте в Форпосте, — сказал Гнутый.

— На каком таком месте? — не понял Павел.

— Ну, счет у нас выше всех, несмотря на твой проигрыш в финальном бою.

— Какой счет? Ничего не понимаю!

— Да в Игре! — пояснил Цеце. — Мы уничтожили яйцо. За это получили сотню очков. Оторвались ото всех, ушли далеко вперед. Хорошее начало на новом месте — сержант наш страшно доволен.

— Понял, — сказал Павел. — А что за прок в этой Игре? Какой нам интерес?

— А ты что, не знаешь? — Гнутый с недоверием глянул на Павла.

— Салага! — хмыкнул Цеце.

— Зеленый! — усмехнулся Рыжий.

— Эй, хватит! — Павел завозился, поскрипывая койкой. — Лучше объясните все как следует.

— А чего тут объяснять? — сказал Рыжий.

— Каждый год победителям достается три миллиона, — сказал Цеце.

— И никаких тебе налогов, — добавил Гнутый.

— Три миллиона, — не поверил Павел. — Разыгрываете?

— Нет. Правила простые: в игре участвуют подразделения Форпостов не крупнее взвода. Сперва они подают заявку, потом им приходит письмо, где подробно изложены все правила и приведен устав. Первый взнос в призовой фонд составляет сто долларов с человека. Потом плата уменьшается в зависимости от того, на какой позиции находятся игроки. Мы сейчас отчисляем в фонд Игры по двадцать долларов каждую неделю. Каждый. И ты в том числе.