Идеи и интеллектуалы в потоке истории

мобилизации» и охранительное при «Стагнации»).

Корневая причина прерывистости отечественной философии —

слабость в России организационной и экономической автономии

интеллектуальных сообществ с угрозами и рецидивами ее полной

ликвидации. Кто-то «наверху» всегда принимает значимые решения

относительно материальных основ интеллектуальной жизни: для кого

открыть лабораторию, кому сколько дать ставок, какие давать рубрики

в журнале, статьи какого типа публиковать, издание книг какого рода

финансировать и т. д.

При отсутствии организационной и финансовой автономии

философам оказывается гораздо важнее наладить отношения

лояльности со своим начальством, чем тратить время и силы на споры

с оппонентами. Такой паттерн способствует процветанию

монологизма в российской философии, точнее, множества никак не

соотносящихся между собой монологов. Без стимулов изобретения

новой аргументации нет и настоящего развития философского

мышления.

Уязвимость нашей философии в отношении к политическим

пертурбациям и охватывающим их историческим циклам имеет те же

корни. Именно вследствие низкой автономии организационных основ

в сфере конкурентной борьбы (за административные и финансовые

ресурсы, за руководство на факультетах и в НИИ, за журналы, за

тиражи книг и т. д.) для российских философов значимость выигрыша

в публичной дискуссии ничтожно мала в сравнении с установлением

клиентарно-патронажных отношений с представителями власти.

Нет интенсивности и эмоциональности принципиальных споров,

поскольку философы не инвестируют в них силы и время, резонно не

ожидая от этой деятельности репутационных и прочих наград.

При отсутствии общего поля внимания, автономного интеллектуального

сообщества и общепризнанной иерархии

авторитетов престиж достигается преимущественно как механическое

следствие подъема по академической лестнице (обретение научных

степеней и званий, вхождение в элитарные кланы распределителей

ресурсов). Для такой карьеры активное участие в полемике,

предполагающей критику статусных оппонентов, не полезно, а опасно.

101

По этим причинам каждая группа философов «возделывает свою

делянку», а отсюда — расщепленность, расколотость отечественной

философии по указанным выше линиям размежевания.

Причем же здесь приведенная в начале брачная метафора? Она

может показаться анекдотичной, а кому-то даже оскорбительной, но

в основе уподобления имеется вполне субстанциональный инвариант

социальных отношений: безальтернативная ресурсная зависимость

от властвующего «хозяина».

Пока этот паттерн взаимоотношений между философией и властью

будет сохраняться, философия останется зависимой, как женщина

в патриархальном доме, вынужденная добиваться благорасположения

хозяина (нередко втайне мечтая о его замене).

Уязвимость философии по отношению к циклической динамике

российской истории опять же сродни уязвимости женщин

в патриархальном доме в связи естественными жизненными циклами

— старением и упадком власти прежнего господина. Разрушить этот

паттерн может только преодоление рентной зависимости философской

деятельности от государственных структур.

Как относиться к охватывающему российскую мысль контексту

социально-политических циклов? Считать их вечными, фатальными и

приспосабливаться? Активно участвовать в попытках выйти из колеи

циклов?

Как выстраивать философскую позицию, пока цикличность

действует, особенно в фазах «Стагнация» и «Авторитарный откат»? На

что направить усилия для подъема философского творчества,

оставаясь пока в рамках колеи циклов?

Как достичь ресурсной автономии от власти?

Как сформировать общее поле внимания? Как преодолеть расколы

и разобщенность? Как способствовать развитию сетевых центров с

интенсивными спорами и творчеством?

Как преодолеть прерывистость, обеспечить накопление традиции с

подъемом рефлексии и абстракции?

Как увеличить значимость российской философии в западном и

мировом интеллектуальном пространстве?

К этим и другим вопросам относительно возможностей и

перспектив философии и науки в России обратимся в третьей части

книги.

102

Глава 7. Основания

поступков

интеллектуала

в

период

«заморозков»

Что происходит?

Беседуют два обществоведа (экономисты, политологи, социологи,

философы — неважно). Один спрашивает: «Что происходит в стране?

Другой отвечает: «Сейчас я тебе все тебе объясню». «Да нет.

Объяснить я и сам все могу. Ты скажи: что происходит?»

Данный вопрос касается уже не частных концепций и теорий (от

экономических до конспирологических), а разных онтологий.

Если речь идет о России, то онтология неизбежно должна включать

государство, политический режим, их отношения с элитами и

населением. Все эти элементы и отношения меняются в истории,

причем как известно, с повторениями.

Поэтому ответ на вопрос «что происходит?» вполне правомерно

искать в рамках модели циклической динамики российской истории

[Розов, 2011]. Если пользоватьcя метафорами, вынесенными в