Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции

Административная централизация, экономический протекционизм и полицейская регламентация находят в Дюнуайе непримиримого врага [1244] . Он строго ограничивает область правительственного влияния на той стадии цивилизации, которую он, подобно Сен-Симону, называет «промышленной эпохой». Основная функция правительства заключается в поддержании мира, порядка, хороших социальных отношений и привычек [1245] . Но должно ли оно заботиться об этом непосредственно? Единственный непосредственный акт, позволенный ему, состоит в подавлении несправедливых притязаний и поступков, вредных для других, потому что те поступки, которые вредят только нам самим, не касаются его. А если оно выходит из этих границ? Тогда оно становится нарушителем общественного порядка. Оно может брать на себя только то, чего не в силах сделать отдельные лица.

1244

Ibid (T. I. C. 310 и сл.; T. II. C. 90 и сл.).

1245

Ibid (T. III. С. 348 и сл.).

А если скажут, что это слишком узкие рамки? Скажут ошибочно. Для всех народов первым из благ является безопасность. С ней связаны материальное благосостояние и моральное довольство. Стало быть, правительство, заботясь об общественной безопасности, оказывает нации драгоценнейшую услугу, «которую нельзя и оценить» [1246] . К этому первому благодеянию присоединяется другое. Правительство, выполняющее свои естественные задачи, побуждает граждан усваивать «хорошие гражданские привычки», благодаря которым граждане добровольно делают то, к чему прежде их приходилось принуждать [1247] . Чем более совершенствуется общество, тем самостоятельнее становятся его члены. Прогресс замечается в «постепенной замене деятельности администрации деятельностью общества». Правительства также совершенствуются по мере того, как суживается сфера произвола. Будущее обществ – в их все более и более полной эмансипации [1248] . Уже в настоящее время государство должно отказаться от всякого воздействия на духовенство [1249] , перестать обучать юношество [1250] и выдавать от себя дипломы и патенты, хотя бы, например, на звание врача. То, что государство называет свободой, слишком часто бывает лишь пользованием разрешением, предварительно данным им же самим [1251] – истинная свобода чужда формализма.

1246

Libert'e du Travail (T. III. C. 362).

1247

Ibid (T. III. C. 363).

1248

«0 Ibid (T. I. C. 334; T. III. C. 373).

1249

Ibid (T. III. C. 328 и след.).

1250

Ibid (T. III. C. 488). Дюнуайе делает, однако, в другом месте оговорку относительно народного образования. См. Notices d’Economie sociale. (Сочинения. T. III. С. 74).

1251

Libert'e du Travail (T. III. C. 340).

Не довольствуясь таким ограничением вмешательства государства в национальный труд, а также в моральную жизнь общества, Дюнуайе гораздо определеннее своих предшественников излагает то, что, пользуясь его собственными словами, можно назвать политикой, извлеченной из экономических доктрин [1252] .

Внимательное изучение политической экономии показывает, что источником всего «истинно полезного для счастья человека» [1253] является труд. Дух господства и завоеваний, бывший принципом старой политики, предшествовавшей экономическим доктринам, логически вел к «милитарной и меркантильной системе… и к регламентарному режиму». Наоборот, индустрия нуждается только в свободе и безопасности. В удовлетворении этих двух потребностей и состоит вся задача правительств [1254] . Раз так, вопросы, столь долго воспламенявшие страсти, становятся безразличными. «Важно не то, чтобы иметь правительство, называющееся монархией или республикой, ибо слова эти, и то и другое, могут означать ужасы или глупости; важна не вывеска, важно то, чтобы Компания, обязанная заботиться об общей безопасности, стоила дешево и не причиняла беспокойства» [1255] . Слова: «конституция», «представительное правление» и проч. «теряют свое обаяние». Наилучше управляемой страной была бы та, «где общая безопасность не требовала бы постоянного вмешательства особой силы, и правительство могло бы некоторым образом исчезнуть, предоставив обывателям вполне располагать своим временем, доходами и свободой» [1256] .

1252

См. в Notices d’Economie sociale два интересные отрывка, напечатанные сначала в форме статей в le Censeur europ'een, один в 1818 году, другой в 1819-м, и озаглавленных Politique tir'ee des doctrines 'economiques и De l’influence qu’exercent sur les gouvernements les salaires attach'es `a l’exercice des fonctions publiques.

1253

Notices d’Economie sociale. (Сочинения. T. III. C. 85).

1254

Ibid (Сочинения. T. III. C. 87).

1255

Notices d’Economie sociale. (Сочинения. T. III. C. 89).

1256

Ibid (Сочинения. T. III. C. 91).

Что же нужно делать для установления такого правительства? Стараться преобразовать прежде всего самих себя, а не учреждения, и развивать в народе «здравый смысл» [1257] . Затем избегать делать «доходное занятие» из общественного служения; иначе последнее обязательно выродится в деспотизм. В правильно устроенном государстве правительство вполне зависит от производства; правители – «приказчики, нанятые производителями за известную плату охранять их личную и имущественную безопасность, пока они работают». Управлять должно возможно меньшее число людей, работать возможно большее; «было бы верхом совершенства, если бы все работали и никто не управлял» [1258] . Для приближения к этому идеалу нужно уменьшить число государственных должностей и убавить жалованье – Дюнуайе говорит: заработную плату – тех, кто их занимает [1259] .

1257

Ibid (Соч. T. III. C. 100).

1258

Consid'erations sur l’'etat de l’Europe (1817) в Notices d’Economie sociale (Сочинения. T. III. C. 43).

1259

Notices d’Economie sociale (Сочинения. T. III. C. 123).

У Дюнуайе ортодоксальная политическая экономия еще не соединилась с эклектической философией. Автор Свободы труда обладает практическим и положительным умом и в некоторых отношениях является позитивистом до позитивизма. Он – враг абстракций и метафизики. Он и слышать не хочет об естественном праве [1260] . Сказать а priori, что человек «свободная сила», не значит сделать его действительно свободным. Реальная свобода не что иное, как освобождение от всех препятствий, стесняющих развитие человеческих способностей – она не отправной пункт, а конец всего пути [1261] . Только у Бастиа мы встречаем полное сближение политической экономии и эклектизма – сближение, значение и следствия которого выяснятся далее.

1260

Libert'e du Travail (T. I. C. 19. Примечание).

1261

Ibid (Т. I. C. 20).

III

Среди всех экономистов своего времени Бастиа [1262] выдается необыкновенной настойчивостью в борьбе за права индивидуума против захватов государства. Но если интересно напомнить аргументы, которыми он пользовался в своей полемике, еще более интересно проследить ход его мысли, показать, как вяжутся между собой его любимые положения, образуя стройное целое, весьма отличное, во всяком случае, от доктрины Адама Смита.

Основным элементом системы Бастиа является свобода обмена. Рано заинтересовавшись борьбой Кобдена в Англии против протекционизма, он рассказывает о ней своим согражданам и дает понять ее дух [1263] .

1262

Oeuvres compl`etes (Изд. Guillaumin’a).

1263

Cobden et la Ligue (1845) (T. III. Собрания сочинений).

Вопрос об обмене ведет к рассмотрению враждебных между собою интересов производителя и потребителя. Интерес производителя заключается в том, чтобы «предложение было очень ограничено, а спрос очень велик»; интерес потребителя, наоборот, состоит в том, чтобы «предложение было велико, а спрос ограничен». Эти интересы противоположны друг другу, но один из них, а именно потребительский, «совпадает с социальным интересом вообще, другой же – враждебен последнему». Законодательство должно благоприятствовать первому. Покровительство второму было бы в ущерб цивилизации, и в мире снова воцарилось бы варварство.

Бастиа не довольствуется восхвалением свободного обмена в международных отношениях и организацией во Франции такой же агитации, какая была в Англии. Он все сводит к этому принципу; он делает из него первое и последнее слово политической экономии, политики, морали и даже религии [1264] . Манифест французской ассоциации в пользу свободы торговли от 10 мая 1846 года передает нам, как уже было замечено, «его мысль и язык» [1265] . Тут мы читаем: «Обмен – такое же естественное право, как и собственность». Лишать гражданина права свободно обмениваться продуктами своего труда – значит не только «мешать развитию общественного благосостояния… и нарушать международный мир, но оскорблять закон и справедливость… ниспровергать порядок… не понимать воли Провидения». Известно, что первая строка этого манифеста гласит: «Подписавшиеся чувствуют потребность изложить свою веру». Бастиа, действительно, верит в принцип свободы обмена и подчиняет ему всю организацию человеческого общества.

1264

В своей книге он хочет «возвестить добрую весть». Cobden et la Ligue. Введение (C. 2).

1265

См. Pillon. Critique philosophique, год VII (T. I. C. 230).

Интерес потребителя, т. е. интерес каждого в отдельности и всех в совокупности, должен быть свободен повсюду. Следуя выражению Бентама, повторяемому Бастиа, интерес этот обратится к правительству с тою просьбой, какую услышал Александр от Диогена: «Посторонись от солнца» [1266] . Такая же свобода должна быть и между нациями. Не служит ли целью человечества, задачей всей цивилизации «свободное и братское общение людей всех стран, климатов и рас» [1267] ?

1266

Это эпиграф второй серии Sophismes 'economiques. См. Pamphlets, I (Сочинения. T. IV. C. 127).

1267

Cobden et la Ligue. Введение (C. 80).

Обмен для Бастиа «составляет всю политическую экономию, всю общественную жизнь [1268] . Он смотрит на него так потому, что рассматривает исключительно образование богатства. Экономическая наука, по его мнению, имеет нравственной задачей «описывать, как производится и распределяется богатство, подобно тому, как физиология описывает деятельность наших органов» [1269] . А общественные бедствия? Политическая экономия так же мало ответственна за них, как физиология за страдания человеческого тела; или, лучше сказать, она не занимается ими и не хочет их знать. Она стремится решить единственный вопрос, которым задается – решить посредством простого наблюдения «естественных законов», – вопрос о «естественной организации» [1270] . В Петиции экономиста [1271] Бастиа, подобно Фурье, с жаром просит себе «участок земли», не для того, чтобы производить там опыты, а «для внимательного наблюдения того, как люди организуются сами собой». Правда, в это маленькое общество он гипотетически вводит свободу как условие благоденствия [1272] . Гипотетически, потому что в действительности нельзя доказать, что общество, предоставленное самому себе, тотчас же и по своей инициативе устроилось бы на началах свободы.

1268

Harmonies 'economiques (Сочинения. T. IV. C. 93).

1269

Cobden et la Ligue. Введение (C. 8).

1270

Harmonies 'economiques (Сочинения. T. VI. C. 135, 180, 29).

1271

Цитирую по Pillon’y Critique philosophique, год 7-й (T. I. C. 246).

1272

«Культ, образование, труд, обмен вполне свободны» (loc. cit.).

Каким образом происходит, что эта эгоистическая проповедь ведет не к войне всех против всех, а напротив, ко всеобщему счастью? Причиной этого является царствующая в мире гармония. Там, где другие видят противоположности, разногласия и вражду, Бастиа видит и хочет видеть только гармонию. Он дорожит ей, прославляет ее, восторгается ей, находит в ней последнее слово всего. Гармония должна иметь результатом «обязательное приближение всех классов к одному физическому, интеллектуальному и моральному уровню, и в то же время постоянное повышение этого уровня». Доказать эту истину, сделать очевидным царство гармонии – значит «подтвердить дело Божие» [1273] . Бастиа написал свою теодицею и написал ее, можно сказать, в мистическом духе. Законы социальных явлений представляют тайну, и «невозможно, помимо откровения, определить (их) причину» [1274] .

1273

Harmonies 'economiques (Сочинения. T. VI. C. 49). Cp. Pamphlets, I (Сочинения. T. IV. C. 322).

1274

Ibid (Сочинения. T. VI. C. 591).