Идея
Шрифт:
Кучаева положили на металлический стол. Открылись створки печи и в комнате заметно потеплело.
— Кучаев Артём! Ты признаешься виновным…
Из динамиков раздался голос Игнатова, вещающего о страшных прегрешениях своего раба. Артём пропускал эти слова мимо ушей. Все его внимание сосредоточилось на вибрации стола — только так можно было понять, когда начнётся «самое интересное». Игнатов говорил недолго. Видимо, ему не терпелось насладиться предсмертной агонией. Стол дёрнулся и Артёма понесло прямиком в огненную пасть печи. Пламя облизнуло ноги, но особого вреда не нанесло — температура, как и приказывал главный мучитель, была снижена, а с жертвы никто не удосужился снять одежду. Артём глубоко вдохнул и сжал большой палец на правой руке. Металлический стол дёрнулся
Вспыхнули волосы. Загорелась одежда. Начали плавиться верёвки. Повалил густой черный дым — загорелась резина, которой Артём набил все карманы и обложил изнутри всю одежду. Вот только на самого Кучаева жар печи никак не сказался — тело физика обволокли два энергетических купола. Первый был объединён прямо с кожей, второй отступал от неё всего на несколько миллиметров. Но даже этого хватило, чтобы тепловое излучение не смогло добраться до тела Кучаева — два миллиметра вакуума защищали своего хозяина идеально.
Готовясь к казни, Артём больше всего переживал, что его просканируют на предмет посторонних предметов. Оставалось уповать лишь на то, что эти функции отдали на «всевидящее око», коим выступал глазной имплант. Кучаеву удалось добиться того, чтобы показывать «на сторону» одну и ту же картинку. Как Альберт и указывал, Система оказалась несовершенная — она не анализировала однообразие картинки. Ей оказалось достаточно того, что объект не производит никаких незапланированных действий. В итоге жажда расправы, слепая вера в Систему и огонь сделали своё дело — Артёма никто не проверял. Конечно, было какое-то странное сканирование, но оно затрагивало только голову, не тело.
— Увеличивайте жар! — послышалось откуда-то из другого мира. Артём воспринял эти слова как призыв к действию. В ход пошли следующие «импланты». Всё ещё связанные руки взметнулись вверх — вживлённые устройства левитации с лёгкостью могли оторвать от земли не только Артёма, но и всю печь, если потребуется. Следовало поспешить — воздуха оставалось всего на минуту. Ладони упёрлись в заградительную сетку, закрывающую выход в трубу. Физик увеличил напряжение, и толстая железка выгнулась в обратную сторону. Противостоять энергетическим полям и огромной силе левитации металл не смог. Решётка вышла из стены, освобождая проход и в ход пошёл следующий имплант. Артём не мог оставить зрителей без шоу — иначе никто бы никогда не поверил в то, что он погиб. Руки увлекли тело физика вверх, в трубу, а на том самом месте, где только что лежал мужчина, появилась голограмма. Не самого лучшего качества, постоянно мерцающая, но для текущих целей вполне подходящая. Через пару минут она исчезнет. Мало того, Кучаев активировал следующий механизм и пространство заполнилось наполненным болью криком. Именно так должен кричать человек, сгораемый заживо. Именно так кричала его Лиза…
Жар усилился и начал пробивать даже через силовые щиты. Артём изогнулся и, наконец, целиком влез в трубу. Лёгкие начали разрываться от нехватки воздуха, так что пришлось торопиться. Постоянно врезаясь в стенки, Кучаев устремился вверх. Край трубы приблизился настолько быстро, что беглец едва его не пропустил. Лишь в последнее мгновение ему удалось затормозить. Горячий пар подгонял, но Артём не мог позволить себе ошибиться — казнь состоялась ровно в полдень, значит, труба была у всех прямо перед глазами. Осторожно высунув наружу голову, Артём вдохнул — воздух обжигал, но не вредил. Этого оказалось достаточно, чтобы зависнуть и дождаться лучшего момента…
Внешне тюрьма совершенно не походила на место заточения учёных. Силовое поле, накрывающее все научные блоки, обладало маскировочным эффектом. Если бы Артём не знал, что рядом находятся строения, он никогда бы не подумал, что заваленная валежником поляна с небольшим озером способна в себе что-то скрывать. Лишь крематорий и несколько заброшенных домиков указывали на то, что здесь побывала нога человека. Ни машин, ни людей заметно не было, но это не означало, что их нет — маскировка могла иметься не только у тюрьмы, но и у пунктов охраны. В том, что они существуют, Кучаев не
сомневался — он уже понял, что премьер-министр подошёл к своему детищу со всей ответственностью. Полагаться на случай Игнатов не станет. Что порадовало — так это накатанная дорога. Раз она есть, значит куда-то ведёт. И по ней можно выбраться прочь из этого страшного места.Осенью темнело в Сибири достаточно рано. Всего через четыре часа на затерянную в недрах тайги тюрьму опустилась тьма. Артём не спешил — глазной протез, среди прочего, обладал вполне сносной системой ночного виденья. По умолчанию она была отключена, но после вмешательства энергона что-то в глазу сломалось и включились те функции, о которых простые смертные даже знать не должны. Следовательно, у тех, кто охраняет тюрьму, тоже должно иметься что-то похожее. Подождав, на всякий случай, ещё пару часов, Артём начал выбираться. Ночная прохлада никак не сказывалась на лишённом одежды мужчине — энергетические щиты обеспечивали вполне сносную терморегуляцию. Вживлённые в ступни устройства левитации подняли мужчину над трубой, но Кучаев тут же спустился, прижимаясь к конструкции, как к родной. Не хватало, чтобы его заметил случайный взгляд. Уменьшая напряжение на левитацию, Артём начал спускаться, выискивая точку приземления. Крыша крематория оказалась сделана из жестянки, что было крайне неудобно — любой шаг по ней будет отдавать страшным гулом. Оставив между собой и жестянкой всего метр, физик повернулся лицом к трубе и что есть силы от неё оттолкнулся. Благодаря ветру и этому усилию, Артёму удалось добраться до края крыши. Спустившись чуть ниже и прижавшись к стене, мужчина внимательно осмотрел окрестности. Кругом тихо, ни звука.
Как такового выбора у Артёма не было — если он останется на месте до утра, то его гарантированно заметят. Сейчас же есть шанс остаться незамеченным. Охранники выискивают случайных посетителей тюрьмы, вряд ли они тщательно следят за теми, кто может из неё сбежать — для этого существуют глазные протезы. Спуск на землю много времени не занял. Стараясь держаться стены крематория, Кучаев двинул в сторону леса и спустя несколько минут стоял под шикарной ветвистой сосной. Тут же родился новый план — передвигаться по такой плотной кроне не составит труда. Превращаться в Тарзана Артёму не хотелось, но двигаться по дороге слишком опасно. Примерившись, как лучше взлететь наверх, Кучаев позабыл главное — он находился на особо охраняемой территории.
За что тут же поплатился.
— И куда это ты собрался? — раздался тихий голос и в лопатки физика упёрлось что-то твёрдое. Мышцы Артёма задеревенели от страха. Раздались быстрые шаги и сразу двое наёмников окружили мужчину.
— Чисто! — отчитался один из них, сверяясь с планшетом. — На камеры он не попал, шума не наделал.
Кучаева грубо развернули и в груди физика ещё больше всё сжалось — тем, кто его задержал, оказался командир наёмников. Александр по кличке Кот. Он прошёлся по Артёму каким-то прибором и удовлетворённо хмыкнул.
— Заставил же ты себя ждать, — неожиданно усмехнулся Кот. — Мы начали думать, что ты на трубе гнездо решил свить.
— Командир, пять минут! — послышался напряженный голос. Наёмник явно чего-то опасался, но не смел показывал этого перед Котом. Александр кивнул и обратился к Артёму:
— Значит так, Кучаев. У тебя есть два пути. Либо ты идёшь с нами, либо отправляешься обратно в тюрьму. Уверен, службе безопасности будет очень интересно узнать, каким образом ты отключил протез. Решай, другого шанса выбраться у тебя не будет. Выйти из-под купола самостоятельно ты не сможешь.
— Купола? — несмотря на сковывающий страх, Артём нашёл силы спросить. — Разве я уже не выбрался?
— Из-под внутреннего. Есть ещё внешний и охраняется он куда как лучше нашего. Причём не моими бойцами, а цепными псами Хозяина. У нас есть пропуск, можем помочь. Но тебе придётся нам довериться. Сейчас никаких лишних вопросов. Либо ты с нами, либо отправляешься обратно. Твой выбор?
— Разве он есть? — страх по какой-то причине отступил. — Я с вами. Что нужно делать?
— Лезь в ящик и молчи. Сокол, он твой. Две минуты.