Идол

Я поворачиваюсь и пытаюсь сохранить на лице безэмоциональное выражение.

– В кровать. Вздремнуть.

Ага, всё идет именно так, как и ожидалось. Ребята смотрят на меня так, словно я только что сказал, будто хочу, чтобы один из них надел на меня подгузник. Как только они преодолевают свой ужас, на меня начинают сыпаться вопросы.

– В кровать? Надеюсь, там тебя ждет какая-нибудь женщина.

– А лучше три, - добавляет Уип.
– Сейчас н четыре часа дня. Ты не ложишься в кровать в четыре, только если это не связано с тремя женщинами.

– Это новое правило?
– невозмутимо отвечаю я.

– Должно им стать, - отвечает Рай, отвращение всё еще читается на его лице.

– Серьезно, Киллс?
– Джакс качает головой.
– Ты теперь старик?

Я не могу рассказать им правду о том, что меня действительно ждет женщина. Или что Либби лучше трех женщин, лучше любого количества женщин. Поэтому я вынужден стоять здесь, выглядя как брюзга и мудак.

– Я просто устал.

Отстой. Отстой. Отстой.

– Ебаный отстой, мужик, - Рай качает головой.

Я держу рот на замке.

– Следующее, что ты скажешь нам, - это то, что у тебя болит голова, - говорит Уип, его нос морщится, словно он почуял нечто гнилое.

– Раз уж ты об этом упомянул, - начинаю я с наигранной улыбкой.

Они все закатывают глаза и стонут. Джакс бросает бутылку воды мне в голову. Я ловлю ее на полпути.

– Прими аспирин и встряхнись, - говорит он, бросая следом небольшую баночку таблеток.

Я ловлю и ее, зажимая в руке. Черт побери. Я застрял. Мы играем ночь напролет. После того, как заканчиваем прогон песен и первоначальный саундчек, Либби спускается по лестнице, заявляя, что ей нужно немного личного времени. Никто из ребят не задает вопросов. А почему бы им это делать? Она имеет право на личное пространство.

У меня же нет такой свободы. Нет, они хотят болтать, пойти в бар и проверить местную сцену - вернее женщин. Обычно я был за то, чтобы провести время с ребятами. Они - мои лучшие друзья, и мы были порознь почти год. Но если отмахнусь от предлагаемых женщин, то парни обязательно выяснят причину. Всё сложно. И не весело.

Как и притворяться, что Либби лишь мой друг. Я не могу прикоснуться к ней так, как хочу, а это происходит практически всё время. Я буквально сижу на своих руках, чтобы держать их подальше от нее. А это делает меня офигенно сварливым.

Что хуже того? Либби бросает на меня взгляды весь день. И они не сексуальные, не те, что кричат "когда же ты окажешься внутри меня снова". Она что-то обдумывает. И то, что она при этом хмурится, совсем не хороший знак.

Скотти разговаривал с ней ранее, готов поспорить, что причина в этом. Но не могу выяснить, сходит она с ума или нет. А мне хочется знать. Сейчас. Когда она сваливает рано вечером, а я не могу сказать "О, эй, я тоже пойду с Либби". Я застрял, убивая время.

Можно было бы впасть в детство и надуться, если бы не тот факт, что ребята тоже зададутся вопросом, в чем дело. К черту.

Когти разочарования впиваются в мое горло, и я выпаливаю то, что, как знаю, их отпугнет, даже если унизит меня в процессе.

– У меня расстройство желудка, ясно?

Три шокированных лица смотрят в ответ.

– А теперь я могу пойти, или вы еще чего-то хотите?

Рай откашливается.

– Чувак, просто иди. То есть позаботься о себе и всё такое.

– Захвати сироп от расстройства или чего-то в этом роде, - услужливо добавляет Уип.

– Ты только что пользовался этой уборной?

– спрашивает Джакс, бросая взгляд в сторону ванной.
– Хорошо, если ты ее не обгадил...

Я бросаю ему обратно бутылку воды.

– Заткнись на хрен.

Мне никогда не пережить это. Теперь на весь остаток тура я стану сеньором Дерьмовые Штанишки. Но это дает мне свободу.

– Встретимся позже, - говорю им, направляясь к двери.

– Только если ты уже не будешь Другом унитаза.

– Возможно, тебе стоит попросить Жюля заказать коробку подгузников на всякий случай.

Ага. Весь тур.

Я напряжен, раздражен и готов лезть на стену, когда наконец-то захожу в ее комнату.

Либби из спальни бросает мне тихое "привет", когда я закрываю дверь на замок и снимаю обувь. Мои внутренности до сих пор подпрыгивают, но не могу игнорировать тот простой факт, что войти в пространство Либби подобно тому, чтобы встать под струи горячего душа после длительного концерта. Мои мышцы расслабляются. Я могу дышать. Снова чувствую себя собой.

Ее голос доносится из спальни.

– Знаешь, что отстойно?

– Что кабельные каналы решили разделить ТВ сезон на два?
– я снимаю рубашку и отбрасываю ее в сторону по дороге.
– То есть, ну что за фигня? Не заставляйте нас платить просто потому, что у вас до чертиков медленный график продакшна.

– Не смотри ТВ.

Застывая в дверном проеме, я прижимаю руку к сердцу и имитирую мучительный стон.

– Ну вот, теперь мы не можем быть вместе. И какого хрена ты делаешь?

Либерти стоит на цыпочках на кровати, ее сладкая попка выглядывает из-под края моей футболки, пока она пытается дотянуться до чего-то на потолке.

– То, что не делала бы, будь у меня метла. Я пытаюсь убрать этого мотылька...

Мой визг эффектно перебивает ее. Я хватаюсь за край двери.

– Мотылька? Где чертов мотылек?!

Либби поворачивается, у нее отвисает челюсть.

– Какого черта?

Холодный пот покрывает мою кожу, когда я смотрю на крошечного гребаного дьявола, летающего вокруг лампы над кроватью. Иисус, я не заметил его? Он делает выпад в мою сторону, и я кричу, прыгая дальше.

– Убей его, женщина! Убей. Его!

Либби перестает хохотать, затем снова начинает, когда я падаю на кресло.

– Ты серьезно.

Я не отрываю взгляда от мотылька.

– Ты собираешься его убить или мне вызвать охрану?

Посмеиваясь, она хватает подушку.

Ужас сжимает мои внутренности.

– Не подушкой...
– но она уже бросает ее в мотылька. И я содрогаюсь.
– Черт побери, я не стану использовать эту подушку. Никогда больше.

– Мы постираем ее.

– Этого недостаточно. Вынеси подушку в коридор.

Либби долго смотрит на меня, хватает ткань и смахивает раздавленного мотылька. Думаю, что именно это она и делает. Не могу наблюдать.

– Его нет?

Теплые бедра Либби скользят по моим, и ее вес опускается на меня. Даже несмотря на то, что я до сих пор ужасаюсь от мотылька, который чуть ранее летал над моей кроватью – на фиг ожидая, чтобы напасть, когда я усну - мои руки тут же находят ее, поглаживая мягкую кожу и хватая девушку за попку. Боже, я люблю ее попку, округлую и упругую. Могу сжимать ее весь день.