Идти туда, где ты

– Прости, что оказалась живой.

Макаров вздрогнул, рванулся было к ней, но удержал себя на месте. Только теперь уже на нее не смотрел.

– А я, оказывается, разучился разговаривать, - негромко рассмеялся он. – Черт, Алиса, я столько времени мечтал о том, чтобы все тебе сказать! Чтобы ты поняла, почему… Когда ты мне звонила, я валялся пьяный и ненавидел тебя. Когда протрезвел – себя возненавидел. Какого хрена ты завалилась тогда именно в тот клуб, а? Других не было?

– Прости, что доставила тебе неприятности, - проговорила она равнодушно.

– Да черт подери! Там камеры были установлены прямо напротив вас! Вас мать видела! И я видел все, понимаешь? Я знаю, что вы целовались, а потом ушли вместе. И я знал, в котором часу ты домой явилась! Я поверил! Не тебе – записи! Потому и выгнал, потому и… Сейчас звучит тупо… Наверное, можно было и не говорить. Дня не было, чтобы я не думал о том, что никогда не смогу объяснить… Такое не прощают… Мне Ник потом сказал, что тогда случилось. Так что, как видишь, я не только сволочь, но еще и тупица.

– Прости, что стала причиной твоей заниженной самооценки. Но мы рискуем опоздать в «ArchSpace».

– Десять минут еще не прошли, - выдохнул он.

– И? Что ты хочешь услышать?

– Я виноват перед тобой. Я хотел сделать тебе больно, я хотел тебя наказать, потому что больно было мне, - Макаров резко поднял глаза и посмотрел в ее лицо. Ему снова было двадцать лет, и он снова оправдывался за сыгранную когда-то игру. Таким она видела его однажды – на кухне, где он выкурил целую пепельницу сигарет и обрывал ее телефон. За день до их конца. Илья разлепил губы и снова заговорил: - Алиса, я тогда не знал ничего, я сейчас не знаю, можно ли за такое прощения просить. И, наверное, все это значения для тебя больше уже не имеет. Но если когда-нибудь сможешь… хотя бы понять, почему я сделал то, что сделал…

– Что это изменит?

– Не знаю… Меньшим мудаком я точно не стану… Но я тогда не знал, что потеряю тебя на всю жизнь.

– А как еще это могло быть? На полжизни? На полтора года? Ты выгнал меня. Это бывает только навсегда.

– Этого я тоже не знал, - хмуро ответил Макаров. – Я тогда думал только о том, чтобы ударить тебя больнее. Меня хватило на неделю, а потом все оказалось поздно. Не исправил.

– Если тебе станет легче – я никогда тебя ни в чем не винила.

– Вряд ли мне когда-нибудь станет легче, - на его губах на мгновение появилась улыбка, не нашедшая отражения в его глазах, серьезных, больных. – Но спасибо… Во всяком случае, теперь я хоть знаю, что у тебя все хорошо. Это больше, чем я мог когда бы то ни было рассчитывать. И я за тебя рад, правда… с этого надо было начинать… За то, что я в воскресенье натворил, прости. Я снова думал о себе, а не о тебе.

– Уверена, я смогу пережить, что ты обо мне не думаешь.

– Алисаа…

Он о ней не думал. Он готов был жизнь отдать за то, чтобы она была счастлива. К мыслям это отношения не имело – только к чувствам. И вместе с тем он умирал от осознания того, что она счастлива с другим. Разве это объяснишь? Разве можно это сказать словами? И сказать так, чтобы она услышала, когда она не хочет слышать?

Макаров сунул руки в карманы и глянул в небо. Солнце светило, а он будто не верил, что оно может светить – к чему? Цвета неба он не видел уже давно – в любую погоду оно было одинаково безликим.

– Тогда, наверное, все, - сказал он, запрещая себе думать об этом. – Спасибо, что выслушала. Обещаю тебе, что впредь не стану навязываться.

– В офис подвезти? – спросила Алиса, глянув на часы.

– Нет, не надо. Доеду на такси. Все равно еще рано.

– Как знаешь, - сказала Алиса и скрылась в гараже.

И первым делом, едва добралась до офиса, заглянула в приемную.

– Пан Скорупа здесь? – спросила она у Агнешки.

Агнешка оторвалась от монитора компьютера, кивнула и проговорила:

– Да, встреча через сорок минут, он уже приехал, пана Гловача ожидает.

– Я зайду?

– Конечно, пани Куликовска. Кофе?

– Нет, - отказалась Алиса и зашла в кабинет.

Лешек стоял у стола, листая страницу за страницей документы и усмехался себе под нос. Когда увидел вошедшую, улыбнулся еще шире и сообщил:

– Хорошо, что зашла. Договор готов окончательно. Их юристы вчера прислали добро. Так что подписываем и работаем.

Алиса прикрыла за собой дверь, прошла к столу и устроилась на одном из стульев. Потом посмотрела на Скорупу и уверенно сказала:

– Вам стоит найти другого архитектора.

Лешек ошалело поднял глаза.

– С ума сошла! Что случилось?

– Я не смогу вести этот проект.

– В воскресенье еще могла!

– Сегодня вторник. Обстоятельства изменились.

– Ты что делаешь, Алиса? Обстоятельства! Через две недели ты должна ехать в Россию! Смотреть место, обсуждать детали! Здесь изначально на тебе завязано. Мы им побоку, им ты нужна!

– Какая Россия, Лешек! – вспылила она. – Я не хочу ни в какую Россию.

– Обыкновенная, ты там родилась! – не оставался в долгу пан Скорупа. – Вот и съездишь. А работать можешь хоть из Зимбабве! Лишь бы клиент был результатом доволен!

– Он не будет доволен результатом, - хмыкнула Алиса. – Ок, наймите еще кого-нибудь. Пусть съездит в Петербург, посмотрит место, разберется с документацией. Я сделаю проект, гонорар делите на ваше усмотрение.

– Что у тебя за проблема, объясни мне? Это несколько дней, от семьи отдохнешь. И от Филипа, кстати, тоже!

– При чем здесь Филип?

– То есть при чем здесь твоя семья – неважно? – подмигнул Лешек. – Значит, что-то дома. Алиса, ну не режь ты меня. Это же почти отпуск. Красивый город, побудешь одна. Все и устроится.

– Отпуск у меня может быть в Испании. Но, кажется, никого это не волнует.

– Прости, дорогая, но меня волнует этот контракт. Если бы он зависел еще от кого-то, кроме тебя, я бы слова не сказал. Пан Макаров твой со всеми потрохами. Вот и забирай.

– А если я не вернусь? – рассмеялась Алиса. – Останусь… там, где родилась.

– Будешь работать дистанционно!

– Не буду, - она откинулась на спинку и скрестила руки на груди. – Уеду, уйду в декрет и стану банальной домохозяйкой.

– Сначала вы, пани Куликовска, построите нашему клиенту его башни и мосты! Потом делайте, что хотите, - рассмеялся Лешек.

– Тиран!

– Саботажница!

Громыхнув стулом, Алиса резко поднялась и сказала:

– Я подумаю, но не обещаю!

– У тебя на это полчаса. И если ты мне сорвешь контракт перед носом пана Макарова, в асфальт закатаю.