Иду на вы
Шрифт:
– Не торопись, матушка! Позволь, хоть, омоюсь прежде. И приглядеть, не худо б, как людей моих разместят.
Ольга глянула на сына с любопытством. Задумалась ненадолго.
– Что о людях своих печёшься - то ладно,-кивнула она, согласясь.-Но не тревожься, их достойно устроят. И бани для них уже протоплены. На закате же столы для пира накроют. А сам, и впрямь, омойся, пожалуй - в пыли весь, да и потом конским смердишь. Но после, не мешкая приходи. Мы с воеводою тебя ожидать станем.
С тем собралась уйти, да задержала взор на Добрыне. Ратник поклонился княгине, а распрямившись, очей не
В сенях уже, будто только вспомнив, поманила к себе Малушу.
– Ну, ступай теперь к братцу-то. Мне покуда в тебе нужды нет, а понадобишься, так пошлю.
Милостница тут же выпорхнула обратно, но ни князя, ни брата на крыльце застать ей уже не случилось. Отыскала на заднем дворе у бань.
Отыскать-то отыскала, а подойти не решилась - с дюжину чужих воев в одних портах, с весёлыми криками окатывали друг дружку из кожаных вёдер студёной колодезной водой. Святослав с Добрынею были середь них.
Малуша схоронилась за углом и дождалась покуда брат поглядит в её сторону, а тогда только поманила его к себе. Добрыня сестру приметил, да не он один. Увидав девицу, ратники захохотали, и ну хлопать Добрыню по плечам. Тот только отмахнулся от них. Натянув скоро рубаху, подбежал к сестре и крепко обнял.
– Я уж не чаял, что Ольга тебя отпустит. Велми сурова княгинюшка! Ан ладно, как утвердится Святослав в Киеве, небось другим укладом заживём!
– Напрасно ты так, братец!-покачала головою Малуша.-Княгиня со мною ласкова. И о тебе у меня справлялась. А чего они,-сестра кивнула на ратников,-очи на нас пялят, будто девок прежде не видали, да гогочут, словно гуси?
Добрыня глянул на сестру хитро и ухмыльнулся.
– Так ведь, девка девке - рознь. И ликом, и станом тебя краше, поди, и не сыскать,-он подмигнул весело Малуше.-А что хохочут, то за меня радуются. Им ить невдомёк, что ты - сестрица мне родная.
– Да ну тебя!-смутилась девушка и стукнула брата кулачком в грудь.-Добро, они дурни, так и ты туда ж! Пойдём-ка от них подале.
– Пойдём, пожалуй,-не стал спорить Добрыня.-За конюшнями, припоминаю, было прежде место тихое.
Обняв сестру за плечи ратник повёл её прочь.
Святослав, глядя им во след, оглаживал задумчиво ус.
Неприметный кут меж тыном и стеною конюшни Добрыня отыскал без труда. Всё тут было как прежде - и сырость, и смрад навоза, только колода, какая служила ему и скамьёй, а то и ложем, ныне иструхлявела и брат с сестою остались стоять.
Добрыня приметил как поёжилась Малуша и молвил, улыбнувшись:
– Не княжие хоромы. Зато здесь нас, уж верно, не потревожат.
– Зябко,-пожаловалась сестрица.-И тревожно.
Добрыня рассмеялся в ответ.
– Ишь ты - тревожно! Да покойней места на всём дворе не сыскать! Я тут мальцом от конюшего да ключника хоронился. Ни разу меня отсель не выудили. А я когда вздремну, а когда и поскулю тихонько, что щенок брошенный.
Малуша глянула на брата, будто на незнакомого, прильнула к нему и провела ладошкой по небитой щеке.
Вон оно как!.. Она, от отца да няньки оторванная, что ни день слёзы лила. С братцем в
ту пору виделась не часто, но уж когда он к ней забегал, то не с пустыми руками. Или свистулькой одарит, или куклой соломенной, а может глиняными расписными бусиками. Сам-то весёлый всегда, крепкий. Казалось, ему всё нипочём, а вот поди ж ты - скулил, когда никого рядом.– Не сладко тебе довелось,-всхлипнула Малуша.
Добрыня обнял её и погладил по голове. Как прежде.
– Чего уж теперь-то. Позади всё. Я ныне - гридень княжий. Не из последних - Святослав меня слушает. Да и ты при Ольге. А как покорим недобрых хазар, да как стол Киевский Святослав по праву займёт, тогда, при нём и я в первые люди выбьюсь. И тебя замуж выдадим,-Добрыня улыбнулся лукаво.-Жениха-то себе не приглядела ещё? Ежели на тебя кто из безродных зарится, так враз отваживай. Мы вскоре из знати выбирать станем.
Малуша с укоризной покачала головою.
– Гридень, а скоморошничаешь. Нету у меня женихов. А замуж мне, что за знатного, что за безродного, идти не позволено, ежели он язычник. Разумеешь?
– Ну, а коли люб? И ты ему?
– Всё едино.
– Чудная твоя вера! Как же парню с девкой не пожениться, ежели они слюбились, а сродники сговорились?! Нет, не разумею.
Малуша только вздохнула, а речь об ином повела:
– Что же, князь-то, и впрямь на хазар собрался?
– Так,-не стал кривить Добрыня.
– Княгиня за то на него серчает. Я давеча сама слыхала. Сильны хазары-то. Не сдюжить вам. И воевода Свенальд сомневается. Боязно мне, Добрынюшка!
– Сильны, да не шибко. В каганате племён что на собаке блох. И всяк со своей верой, да своим укладом. Покрепче надавить - опрокинем, а они и посыпятся, как горох из куля. Бивал прежде хазар Олег, и мы одолеем! А княгиню не то тревожит, что хазары сильны, а то что Святослав с ней не советуясь поход затеял. Ему же слава ратная надобна, иначе за материнским подолом киевляне его нипочём не увидят. Ну, а я свою долю с княжей накрепко связал. Что ему - добро, то и мне - ладно.
Малуша хотела ответить, да не успела - из-за конюшни вышел, вдруг, сам Святослав. Увидав брата с сестрой, князь подбоченился и широко улыбнулся.
– Обыскался я тебя, друже. С ног сбился. Матушка меня ожидает, мне совет твой надобен, а ты, той порою, с девицей милуешься. Да с какой! Обошёл ты князя своего. И когда успел только?!
Молвил-то Добрыне, а сам от Малуши взора не отводил.
Девка от взора, да от речей его схоронилась за спиною брата.
– Где уж мне с тобой тягаться!-коротко, да натужно рассмеялся Добрыня и чуть подтолкнул сестру вперёд.-То ж Малуша, сестра моя. Матушки твоей любимица. Иль не признал?
Малуша поклонилась князю.
Сестра?!-выгнул удивлённо бровь Святослав.-А ведь, верно, запамятовал я, что есть у тебя сестра. Ныне припоминаю - видал прежде. Только, в ту пору была она невзрачна. А ныне-то как расцвела! И очей не отвесть, и взирать нет сил - того и гляди ослепнешь! Сестра...
Девушка, зардевшись, прижалась к брату, и ни на кого не глядя, молвила робко:
– Пойду я. Княгиня, небось, ищет уже.
– Ступай, сестрица,-согласился Добрыня.-Нам с князем потолковать надобно. А с тобою после повидаемся.