Идущие на смерть

* * *

И грянул гром. То чего так все ждали, страшились и всеми силами старались избежать, свершилось – китайцы прорвались на левый берег реки Енисей и надежно закрепились на захваченном плацдарме, несмотря на все попытки их оттуда выбить.

Поток раненых резко увеличился и о времяпрепровождении с Еленой Вадиму пришлось забыть. Отстояв по многие часы за операционным столом она буквально валилась с ног и начисто отключалась, что неудивительно учитывая тяжесть работы и ее положение. Куликов даже стал беспокоиться, как бы с ее ненормированным режимом работы не случилось беды, то есть выкидыша.

На второй день, когда стало окончательно ясно, что китайцев уже не выбить с занятых позиций все окрестные санчасти и госпиталя стали готовить к эвакуации. Началась невообразимая суматоха, все куда-то бегали, кричали, ругались…

Все же до чего неудобно быть безногим. Эта невероятная беспомощность злила до ужаса. Любое препятствие, что для обычного человека и незаметно вовсе, становятся непреодолимым, особенно это касается лестниц в условиях, когда лифтов просто нет.

Машин выдали мало, всем окружным госпиталям транспорта не хватало, так что всем пришлось набиваться максимально плотно, как сельдям в банке.

— Блин, такая суматоха, что можно подумать, будто китайцы через пару часов уже будут здесь, — ворчал Максим, выкатывая Вадима из здания. — Носятся так, будто их за жопу раскаленными щипцами прихватили. Беготни много, а порядка мало.

Куликов полностью с ним согласился. Эвакуацию можно провести тише и с большей расстановкой. Но глаза у страха велики, большинство врачей гражданские, вот и торопились убраться из опасной зоны как можно скорее. Хотя китайцы появятся здесь еще не скоро. Если командующий фронтом Колдунов будет и дальше как раньше столь же грамотно управлять боем, то китайцам потребуются недели, если не месяцы, чтобы прорвать оборону и вырваться из города на оперативный простор.

"А бой там не слабый идет", — отметил Куликов, вслушиваясь в отдаленные бухающие звуки.

Над головой в сторону города пронеслись самолеты, и они только добавили суматохи.

Наконец под вечер, когда уже начало темнеть, они все оказались у железной дороги. Перед ними притормозил состав, спешащий на запад с огромными красными крестами на фоне белых квадратов.

— Грузимся! Остановка всего десять минут!!! Пошевеливайтесь!

И снова началась сумятица, зачастую пустая беготня. Раненых грузили по вагонам. Потом оказывалось, что они уже переполнены и несчастных солдат, у которых от тряски и грубого обращения вскрывались свежие швы, таскали из вагона в вагон, пока не обнаруживалось свободное место.

Куликова тоже успели потаскать вдоль всего состава, пока, наконец, не нашлось место и для него, на верхней полке, где его положили вместе с таким же, как он тяжело раненым, то есть с отсутствием обеих конечностей.

— Ничего, — сказали санитары, что его носили, — вам тут вдвоем как раз места хватит.

Ну что сказать, в общем они были правы. Ног-то у них нет, а если они примут полусидящее положение, так и действительно вполне вольготно получается.

Запах только в вагоне раздражал. Вроде и окна приоткрыты, и вентиляция наверняка работает, но смесь из запахов гнили, отмирающей плоти, медикаментов, застарелого кислого пота, блевотины, мочи и кала никуда не исчезала. Этот с позволения сказать аромат сводил с ума.

— Демон?! Ты?!! — удивился сосед по койке.

Куликов пригляделся и тоже немало удивился, узнав в исхудалом землистого цвета лице старого сослуживца-нацика с которым начинал тянуть лямку контрактной службы. Оба были "любимчиками" инструктора, в том смысле, что он любил на них оттягиваться, доводя до белого каления.

"Может оно и к лучшему, — невольно подумал Куликов по поводу придирок инструктора Коржакова, — ведь выжили только мы вдвоем. Ну и бывший инструктор наверняка тоже на этом свете еще обитает. Хотя как знать…"

— Бард?

Юрий Бардов кивнул.

— Выжил все-таки тогда, — продолжил Бардов. — Я слышал, что через вас тогда китайцы прорвались, сразу как только мы ушли. Думал, вас там всех китаезы порешили и тебя заодно.

— Выжил, как видишь, и ты прав, нас там действительно почти всех положили. Нас собственно для того туда и поставили.

— Ну да… Из штрафбата по ранению, как искупивший кровью или за выслугу?

— За выслугу с искуплением кровью, — невесело усмехнулся Вадим. — Два в одном.

— Понятно.

— Ну а ты как?

— Да как все…

Вадим кивнул и не настаивал на продолжении. Вспоминать, как отрывает ноги приятного мало. Хоть он не помнил, и спросить не у кого. Всю группу раскидало волею случая.

— Ты чего задергался? — спросил Бардов, заметив нервозность поведения Вадима.

— В сортир хочу… Как туда кстати попасть?

— Да, нам с этим делом непросто… Тебе как приспичило, по большому или по маленькому?

— По маленькому…

— Тогда не вопрос, — ответил Юрий Бардов и пошарив рукой под матрасом достал пустой пакет от капельницы. — Вообще санитаров надо звать, а их не всегда дозовешься… сволочей. Так я по маленькому приспособился в эти пакеты делать, потом открываешь окно и выбрасываешь.

— Оригинально, — искренне восхитился придумкой Барда Куликов.

— Только не промахнись и не пролей… с непривычки.

— Постараюсь.

Было неудобно, тем более что приходилось корячиться вслепую под одеялом, но Вадим не оплошал, в конце концов, сидеть в луже мочи тоже не хочется.

А поезд продолжал катить по рельсам, словно в погоне за Солнцем, уже давно скрывшемся за горизонтом.

* * *

Поезд с ранеными часто останавливался, уходя в "карманы", пропуская составы, спешащие на восток. Бесконечным потоком на фронт текли боеприпасы, оружие, продовольствие, медикаменты и т. д. и т. п. все, что требуется для ведения боевых действий. Ну и войска конечно.

Состав стоял по нескольку часов на пустынных полустанках, и казалось, этот их путь на запад будет длиться вечно. И действительно, путь, который в былые времена занял бы неделю, если не меньше, растянулся на целый месяц.

Во время вынужденных остановок из состава нередко выносили носилки с полностью укрытыми одеялами телами.

В крупных городах от Омска и далее по пути следованию из поезда выносили тяжелых раненых, коим долгое путешествие противопоказано, то есть, по сути, они вообще были нетранспортабельны. Считалось, что они успеют подлечиться здесь вдали от фронта и что война сюда докатится еще не скоро. А когда подлечатся, то их довезут до госпиталей за Уралом, куда собственно и ехали.

С Еленой Вадим виделся редко. Дело тут даже не в Юрии Бардове, от которого у нее остались негативные воспоминания после их первой встречи. Бардов, когда они занимались зачисткой города от китайского населения, тогда обошелся с ней крайне грубо, приняв ее за китаянку и хотел сдать полиции. Все проще, она медик и большую часть времени занималась своими больными, коим в пути сильно поплохело.

Но как бы долог и утомителен ни был путь по просторам бескрайней страны, (половину которой уже оттяпали китайцы и вот-вот заглотят остальное), он закончился.