Идущие на смерть

Перископ свободно вышел из корпуса и троица по очереди могла рассмотреть пейзаж за бортом. Впрочем, смотреть особо не на что, потому как вышли посреди леса и кругом, соответственно, одни деревья.

— Оно даже к лучшему, — произнес Коростин. — Не будем так заметны.

— Я бы так не сказал, — не согласился Вадим из кормового выхода, открыв дверь. — За нами такая просека поваленных деревьев, так что это обязательно рано или поздно привлечет внимание китайских разведчиков. А они, я в этом уверен, сейчас на ушах.

— Да, действительно…

— Ну, так чего вы ждете? — в нетерпении удивился Юрий. — Определяйте местонахождение и уматываем отсюда.

Анатолий спрыгнул с подножки "Крота" и отбежал подальше, чтобы стальная масса субтеррины не влияла на старинный компас. Пока что для них было достаточно определить стороны света, чтобы рассчитать примерный курс движения. Уточнить можно потом.

Вся операция заняла несколько секунд, Коростин определи ориентиры и вернулся на борт.

— Все по местам!

Юрий и Вадим заковыляли в рубку управления. В кресла как всегда помог сесть уже Анатолий.

— Вот теперь можно рассчитать курс, — сказал он, достав карту. — Мы примерно вот здесь… — очертил Коростин довольно внушительный кружок примерно в двадцать тысяч квадратных километров. — Точнее указать не могу, но это не принципиально, главное ведь направление движения.

— Это точно, — подтвердил Юрий.

— А потому прочерчиваем его по прямой, строго на юго-восток.

* * *

— Куда? — мелено спросил как-то странно напрягшийся Бардов.

— На юго-восток, — где-то даже весело повторил Анатолий Коростин.

Но потом он увидел Юрия и веселье его пропало.

— Ты чего? Мы же не сдаваться едем и тем более не китайцам "Крота" перегоняем.

— Это понятно… А для чего?

— Найдем бомбу, Демон знает, где ее найти, и попытаемся рвануть Пекин.

— Вы с катушек слетели?!

— В чем дело Бард? — поинтересовался Куликов, хотя уже понимал, что именно происходит с давним сослуживцем. — Что тебе не нравится? Я действительно знаю, где достать бомбу…

— Это самоубийство!

— Ну почему же? Подкатим, заложим бомбу поставив таймер на пару-тройку часов и умотаем подальше.

— Да вы просто не доедете на этой рухляди до Пекина! Этот "Крот" на ладан дышит. Я просто убежден, что с ним вскоре начнутся всяческие неприятности! Не может быть эта техника надежной. Не зря ведь ее законсервировали и забыли!

— Доедем… — настаивал Коростин. — По крайней мере, мы должны хотя бы постараться.

— Нет, и не будем спорить…

— Почему? — спросил Вадим.

Бардов достал из-за пояса пистолет.

Пистолет являлся оружием самообороны пилота "витязя" если тому вдруг придется по каким-то причинам бросить свой сервдоспех. Правда толку от него никакого. Разве что застрелиться, чтобы не мучиться и не попасть в плен китайцам. Пилотам Первой Мировой тоже давали пистолеты, но не отстреливаться, а именно чтобы застрелиться, если самолет подбит и спастись нет никакой возможности и в землю живым врезаться не хочется (парашютами тогда еще не пользовались).

"И чего он с пистолетом внутри таскался?" – удивился Вадим.

Ни Куликов, ни Коростин пистолетов при себе не держали. Как оказывается, зря.

— По кочану, как говаривал наш инструктор… Прокладывай новый курс, водила.

— И куда же? На запад?

— Нет, не на запад… На юг.

— Зачем?

— Продам эту колымагу арабам и уже от них уберусь куда захочу.

— Не самое лучшее место для размахивания пушкой, ты не находишь? — заметил Вадим. — Выстрелит еще… повредишь, что-нибудь и тогда уже никто, никуда не уедет.

— Это чтобы вы были сговорчивее. Не будете шалить, и пули останутся в обойме.

— Юрий, зачем ты это делаешь? Ведь мы можем что-то изменить…

— Да ладно тебе, Демон! — пренебрежительно отмахнулся Бардов. — Что ты из себя тут строишь героя-патриота?! Или думаешь я не знаю кто ты на самом деле? Ты тот еще жук. Сам несколько раз пытался сбежать, причем один раз даже в боевой обстановке, когда нас забросили в тыл противника… Вернулся, правда, чтобы предупредить о приближении китайцев. А ведь если бы не они, так бы и смылся. Ведь так?!

Вадим кивнул.

— И потом, когда ты опоздал из увольнения на несколько дней, наверняка тоже пытался смыться. И потом не прекращал попыток за что и залетел в штрафбат. Ведь так?

— Все так… — снова кивнул Вадим. — Из неудавшегося побега мне, кстати, и известно о том где можно раздобыть ядерную бомбу.

— Это не важно. А важно то, что я не собираюсь подыхать вместе с вами в вашей идиотской авантюре, добраться на этом до столицы Китая.

— Ты можешь просто уйти… тем более, если не доверяешь "Кроту".

— Ага, щас, нашел дурака! Кругом китайцы кишат как муравьи в разоренном муравейнике. Я еще пожить хочу.

— Жить?

— Ну да! На тот свет мне интереса нет торопиться! Мне на этом нравится!

— Зачем тебе жить, Юр?

— То есть как это зачем? — опешил Бардов.

— Ну вот зачем? В чем будет заключаться смысл твоей жизни на чужбине?

— Просто в жизни!

— Может, существовании?

— Да какая разница?! Жизнь есть жизнь, как ее ни назови!

— Большая разница Юр. В каждом определении заключена большая разница. Твою страну, ярым патриотом которой ты когда-то являлся, захватят китайцы и кем ты станешь? Кем станут твои дети, если они у тебя есть или будут? Хотя, как я вижу их у тебя нет и вряд ли уже будут. Никем… Перекати-поле без родины, без корней, как евреи когда-то… но они хотя бы ее вновь обрели сто лет назад и сражаются за нее с арабами до сих пор. Или как цыгане сейчас.

— За еврея и цыгана ответишь, — угрожающе насупился Бардов, в котором вновь ярко проявилась его националистическая натура.

— Темнее менее факт остается фактом… Вот и "Крота" хочешь арабам продать… тем, кого за людей никогда не считал и называл черножопыми.

— Заткнись… они и сейчас для меня черножопые. Как и твоя сучка косоглазая… Я так понял именно от нее ты ублюдка завел, раз о детишках что-то разболтался?

Тут уже Вадиму пришлось проявить выдержку и не броситься на Бардова. Прыгать на ствол пистолета как-то глупо.