Иерусалим
Шрифт:
Сибилла пыталась понять, что сделал бы Бодуэн.
И тут её осенило. Она запустила руку в кошелёк, достала пару монет и вручила их пажу.
— Отдай деньги актёрам. Скажи, что в следующий раз они могут оставить крестоносца на сцене — в Аскалоне живут люди широких взглядов. — Она произнесла эти слова намеренно громко, чтобы слышали те, кто стоял рядом.
Паж пробежал через толпу, которая раздалась перед ним. На сцене куклы зависли в воздухе; паж замедлил бег, приближаясь, и человек в шапочке вышел из-за сцены, взял у него деньги и выслушал пажа Сибиллы. Повернувшись, он обежал взглядом толпу, увидел принцессу и отвесил ей низкий поклон.
Толпа
Сердце её колотилось. Она поступила верно, так, как на её месте поступил бы Бодуэн.
Набережная протянулась перед ней, киша людьми, которые расхваливали товары, и людьми, которые их покупали, бродягами и нищими, гревшимися на солнышке. Дул лёгкий бриз, на рейде стояли на якоре два пузатых купеческих корабля из Генуи, и между ними и берегом сновал нескончаемый поток лодочек. Сибилла ехала за женщиной, которая ловко несла на голове корзину; в корзине лежала дюжина длинных серебристых рыбин. Трое смуглых мужчин бросились бежать рядом с конём Сибиллы, размахивая на бегу струящимися низками кораллов.
— Госпожа! Госпожа!
По знаку Сибиллы подъехал грум и отогнал их прочь. Она повернула на другую сторону набережной, примыкавшую к городу, — там среди многочисленных лавок торговал купец, который обещал ей чёрный жемчуг.
Купец, который был родом из Басры, сидел под пальмой и показывал ей драгоценные камни в парчовых мешочках. Сибилла немного поторговалась с ним, на деле не слишком желая что-то у него покупать, — она подумала, что купец, быть может, согласится доставлять её послания Саладину; но тут ей вспомнилось, что сказала однажды мать. За дорогами и путешественниками следят тамплиеры. И Сибилла ушла, ничего не купив и не выдав себя.
Грум стоял на углу улицы, держа её кобылу под уздцы; не успела Сибилла выйти из лавки, как к ней с протянутой рукой подошла женщина с язвами на лице, и Сибилла дала ей денег, что приманило целую толпу нищих. Она раскладывала монеты в просящие грязные ладони, когда на улице послышался крик.
Сибилла повернула голову; грум, задремавший было, вскинулся. По улице бежал её паж.
— Они бьют кукольников! — Лицо мальчика было красно от гнева. — Принцесса! Останови их! Смотри!
— Помоги мне! — Сибилла одной рукой схватила поводья, другой заднюю луку седла, и грум с привычной ловкостью подсадил её на коня. С высоты седла она видела далеко над головами толпы, бурлившей и толкавшейся в конце улицы, где всё ещё стояла сцена балагана, задрапированная занавесями. У сцены трое всадников дрались с несколькими пешими.
Сибилла вскрикнула, вне себя от гнева: у неё на глазах чей-то меч поддел и сорвал занавеси, потом рухнула сцена. Актёры пытались защитить остатки своего имущества, голыми руками отбиваясь от троих вооружённых мечами всадников. Сибилла была уже на полпути к этой сцене, когда увидела среди всадников беловолосую голову Жиля из Керака.
Её руки стиснулись на поводьях. Жиль пугал её. Однако отступить она уже не могла. Вновь подумав о Бодуэне, она пришпорила коня, бросив его в галоп по набережной, и ворвалась между актёров, которые, присев на корточки, пытались собрать своё имущество и спастись бегством.
Они отпрянули от Сибиллы, словно она была ещё одним врагом. Принцесса рывком развернула коня и оказалась лицом к лицу с Жилем из Керака.
— Что ты здесь делаешь? По какому праву
ты поднял оружие на этих людей?Конь Жиля испуганно шарахнулся от неё, задирая голову. У беловолосого рыцаря в руке была плеть, которой он гонял актёров, и он замахнулся плетью на Сибиллу, словно и впрямь собирался ударить её.
Она отпрянула, и Жиль захохотал. На его длинном подбородке свежая щетина блестела, словно сбрызнутый песок.
— Принцесса, — сказал он, — тебе не следует ездить без свиты.
Двое людей, которые были с ним, перестали избивать актёров и ждали, уставясь на неё.
Все уставились на неё. Она ощущала, как взгляды со всех сторон вонзаются в неё сотнями кинжалов; отовсюду напирала толпа, перед ней были трое рыцарей, за ней скорчились актёры. На краю толпы мелькнули какие-то всадники, но Сибилла слишком была сосредоточена на Жиле, чтобы посмотреть, кто это.
Она вперила твёрдый взгляд в Жиля и постаралась, чтобы её голос прозвучал сильно и ясно:
— Мне не нужна свита в Аскалоне. Эти люди любят меня.
Толпа разразилась согласными воплями, и это подбодрило Сибиллу. Тонкие губы Жиля скривились в усмешке. Взгляд его спустился с лица Сибиллы на её тело, очертив его так откровенно, что принцесса почувствовала себя голой. Жиль снова поглядел в её глаза, и его усмешка стала шире.
— Тебе здесь нечего делать, принцесса. Я доставлю тебя во дворец.
И он протянул руку к поводьям её коня.
Сибилла яростно вскрикнула и дёрнула поводья, вынудив кобылу попятиться. Жиль бросился за ней, алчно вытянув длинную руку, и принцесса взмахнула плетью и изо всей силы хлестнула его по запястью. Жиль отдёрнул руку, и тогда Сибилла, охваченная неистовым, нерассуждающим гневом, пришпорила кобылу и замахнулась снова, целя в его лицо.
Жиль отшатнулся, прикрывая лицо рукой, и, когда по ней хлестнула плеть, рыцарь ухватил её и выдернул из рук Сибиллы. Толпа, тесно окружившая их, перекрывала ей путь к бегству. Рыцарь двинулся на неё с искажённым лицом и оскаленными, как у зверя, зубами. Отшвырнув плеть; он обеими руками потянулся к Сибилле.
Но прежде, чем Жиль коснулся её, кто-то пробился через толпу и втиснул коня между принцессой и беловолосым рыцарем; по пятам за ним скакал второй всадник.
— Прочь руки, белобрысый!
Жиль взревел, хватаясь за рукоять меча; Сибилла, теперь с двух сторон стиснутая своими нечаянными спасителями, увидела, что они тоже потянулись к оружию, и что есть силы закричала:
— Нет! Прекратите!
И схватила за руку одного из всадников.
Жиль попятился, стремительно багровея; теперь его лицо напоминало цветом сырое мясо.
— Она была одна на улице, совсем одна! — прокричал он. — Я выполнял долг рыцаря!
Человек, который заслонил от него Сибиллу, хладнокровно ответил:
— Что ж, ты выполнил свой долг. А теперь убирайся.
Он повернулся к принцессе, и она увидела, что это Амальрик де Лузиньян, фаворит её матери.
Сибилла вспыхнула, в горле у неё закололо. Она не хотела, чтобы её спасали, тем более — этот человек.
— Благодарю, сэр Амальрик, — сказала она. Краем глаза она увидела, что Жиль поспешно ретируется.
— Принцесса, ты слишком отважна, — ответил любовник её матери, пристальным взглядом провожая удалявшегося Жиля. Сибилла взглянула на второго её спасителя, того самого, кого она схватила за руку; он был очень похож на Амальрика, с длинными светлыми волосами и быстрой улыбкой, которой сейчас он ответил на её взгляд, — но одет бедно, почти что в лохмотья.