If you were gay

– Пойдем сгоняем в квиддич?

– Вместе с ним?
– рыжий нервно посмотрел на Драко. Но тот уже отвлекся от семейной драмы: теперь его взгляд был прикован к шляпе Гойла, а именно - к ее основному украшению.

– Грег, - начал блондин ледяным тоном, подходя поближе к влюбленным и бестрепетной рукой беря толстяка за ухо, - позволь узнать, откуда у тебя это перо?

– Дра, ну я, того, одолжил… - забормотал Гойл, пряча глаза.

Было сложно не заметить, что перышко принадлежало павлину-альбиносу.

Гарри поспешил покинуть поле битвы, стараясь не оглядываться назад.

Потекли привычные школьные будни. Правда, они были сильно оживлены живописным течением романа между теми, кого уже успели прозвать «хогвартскими Ромео и Джульеттой». Дело в том, что Молли и Артур, конечно, не остались в стороне и ежедневно посылали с десяток вопиллеров любимой дочери, так что завтраки, обеды и ужины в Большом Зале были скрашены красноречием миссис Уизли. Джинни была непоколебима, ведь чем громче орал текущий вопиллер, тем крупнее были камни в украшениях, которыми задаривал ее Гойл, быстро сообразивший, что бутерброд с ветчиной не радует избранницу его сердца, а вот фамильное колье с изумрудами или колечко с бриллиантом делает ее гораздо более благосклонной.

Постепенно Хогвартсом всецело завладели романтические настроения, чему благоприятствовала чудесная, по-летнему теплая погода. Майские чары подействовали и на Снейпа, который совершенно размяк после того, как Билл окончательно расстался с Флёр, и на уроках в основном мечтал, глядя в окно, о грядущем летнем отдыхе в жарких странах (надо добавить, что это должен был быть первый отпуск профессора за последние семнадцать лет), или же переписывался с любимым, а перед звонком ставил оценки в зависимости от личных предпочтений. Так, Гарри получал стабильное «выше ожидаемого», а Драко, естественно - исключительно «превосходно», так как он остался практически единственным учеником, все еще занимающимся на ЗоТИ именно Защитой, а не игрой в магический морской бой. Целующиеся парочки встречались на каждом шагу, и даже Дамблдора несколько раз заставали в очень компроментирующем положении в обнимку с Геллертом; что уж и говорить о рядовых учениках и профессорах, пустившихся во все тяжкие. Чужими на этом празднике жизни ощущали себя лишь три человека: Рон, так и не оправившийся от предательства сестры и потому воспылавший неприязнью ко «всяким любовным бредням», Гарри, который как друг был вынужден составить ему компанию, и Драко (временно пребывающий в одиночестве из-за того, что Парвати чересчур активно делилась с Дином их общим горем, что переросло в итоге в общую радость), присоединившийся к ним от скуки. Рон старался забыться в квиддиче и ежедневно доставал Гарри и Драко предложениями потренироваться вместе, на что Малфой обычно резонно возражал, что «вместе» тренироваться капитаны конкурирующих команд не могут по определению. В итоге гриффиндорцы по несколько часов наматывали круги на метлах над квиддичным полем, а Драко с трибун запускал в них бладжеры, чтоб оживить игру.

Сам он тоже был занят: отвечал на письма Дадли, которому по глупости дал свой школьный адрес, и теперь Дурсль забрасывал его вопросами по теории высшей магии. Лишь одно утешало блондина: Дадли сообщил, что летом родители повезут его во Францию, дабы «выбить из головы всю колдовскую дурь» - очевидно, Вернон и Петуния втайне рассчитывали на волшебную силу обнаженных загорелых женских тел на средиземноморских пляжах. Впрочем, вундеркинд не сдавался и клятвенно пообещал Драко на каникулах проштудировать пару томов по Чарам и Трансфигурации, чтоб тому «не пришлось краснеть за будущего сокурсника, ага?».

Однако Малфой еще не знал, что готовит ему день грядущий - а будущее вскоре обрадовало его объявлением внеочередного товарищеского матча Гриффиндор/Слизерин. Неугомонный Рон каким-то образом отыскал среди моря милующихся парочек нужное количество одиноких сердец, с радостью принявших его предложение. Как он ухитрился договориться со слизеринцами (к слову, двое были и вовсе второгодниками с седьмого курса и внушали ужас всей школе), осталось секретом.

В условленный день обе команды, состоявшие за исключением Уизли, Малфоя и Поттера из любителей-энтузиастов, собрались на поле. Трибуны блистали полным отсутствием болельщиков - что было неудивительно, учитывая плюс двадцать пять в тени. Не пришел даже преданный Гойл - после трагического инцидента с частью хвоста неопознанного (но, безусловно, безвинно и жестоко пострадавшего) павлина лучшие друзья не разговаривали, что ужасно огорчало чувствительного Грега, но Драко был непреклонен и общаться с «врагом рода птичьего» не желал.

Игра началась вяло, и, пока разморенные жарой участники матча лениво перебрасывались квоффлом и привычными уже оскорблениями («Львиноголовые тупицы!», «Змеюки подколодные!», «Халявщики!», «Подлизы!» и т.п.), Гарри парил над землей чуть поодаль, высматривая снитч и пытаясь не обращать внимания на странное поведение Рона, который, вместо того чтоб защищать ворота, висел на метле, пялясь в пространство и что-то шепча себе под нос. Наконец, спустя какой-то час, золотой крылатый мячик соизволил показаться. Названные братья, уже некоторое время тихо переругивавшиеся по поводу того, дарить ли Люциусу и Гермионе сервиз севрского фарфора или кабинет работы Чиппендейла (оба варианта предлагал Драко - Гарри стоял за «Книгу о вкусной и здоровой пище для хозяйственных колдуний», у Молли была такая и он любил на досуге почитать рецептик-другой, глотая слюну), замолчали на полуслове и помчались за ним плечом к плечу. Траектория полета снитча была несколько странной - полетел он прямиком к Запретному Лесу.

– Слушай, Поттер, - выдохнул Драко, хватая Гарри за рукав после того, как в очередной раз оглянулся и констатировал, что не только квиддичное поле, но и сам Хогвартс стал почти неразличимым, так далеко их завел неугомонный мячик, - здесь что-то не так.

Гарри рванулся, но Малфой держал крепко, а ткань была добротной.

– Чего тебе?

– Мы в лесу. И давно. А снитч пропал.

Отдуваясь, Гарри поискал глазами золотой шарик - безуспешно.

– Думаешь… - он не закончил фразы: все было ясно и без слов.
– Какая гадость!

– Мерзкие у тебя друзья, Потти, - кивнул Драко.

– Можно подумать, твои лучше, - огрызнулся Гарри.
– Просто Рон, он не…

– Ну, из всех моих друзей на нас ставили только Пэнси и Блейз, а это не показатель - они не друзья, а, скорее, поклонники, - возразил блондин.
– Возьми того же Гойла: хоть он, как выяснилось, последний живодер и носит на голове павлиньи останки, в пари он не учавствовал. Другое дело - ты: Грейнджер, Уизли, Хагрид, Лонгботтом, Финниган, Томас, Патил, даже твой обожаемый крестный…

– Конечно, их не сравнить с такой мелочью, как родные папа и мама, пытающиеся поправить с помощью своего ненаглядного сыночка пошатнувшийся семейный бюджет!
– ехидно сказал Гарри.

– Ладно, - Драко примирительно поднял ладонь, - один-один. Лучше давай подумаем, каков был план Уизела. Чтоб мы заблудились?

– Ммм… вряд ли, вряд ли, - пробормотал Гарри, глядя в сторону Хогвартса.
– Скорее, он решил, что погоня нас, гм, распалит, - тут он смутился и закончил гораздо тише: - Рон всегда относился к квиддичу по-особенному.

– Не могу сказать, что потный и злой Поттер, который еще минута, и упадет с метлы от усталости - моя мечта, - усмехнулся слизеринец.
– Я и сам сейчас рухну - ноги затекли. Полетели назад?

В этот момент Гарри почувствовал, как древко под его руками задрожало и дернулось вниз.

– Малфой, у меня тут что-то не в по… - начал было он, но не успел договорить: «Молния» резко пошла на снижение.

– А-а-а-а-а!
– заорал брюнет, летя вниз с тридцатиярдовой высоты и лихорадочно пытаясь вспомнить подходящее заклинание.

– Вингардиум Левиоса, - падение прекратилось, когда Гарри был в двух футах от земли, и мальчик завис в воздухе. Драко схватил его за шиворот, сверкая полубезумными глазами.

– Лезь на метлу, Поттер. Я с тобой когда-нибудь умру от разрыва сердца. Нельзя же так пугать!

– Э-это н-не я, - заикаясь, сообщил Гарри, заняв место позади Драко.
– О Мерлин, что у Рона в голове? Опилки?

– Квиддич, - мрачно констатировал Малфой, - определенно. Расчёт понятен - твое средство передвижения выведено из строя, ты падаешь, я тебя спасаю и транспортирую в Больничное Крыло. У нас на этой почве возникает безумная страсть, - последние слова блондин буквально выплюнул.