Игорь

— То, что мой отец погиб молодым, это конечно, очень плохо, — с горечью в голосе произнёс Игорь. — Но я не пойму, почему вы так враждебно настроены против славян. Я, например, тоже хочу стать Великим Князем всех славян, что в этом плохого? У меня уже и столица нового государства есть в Киеве. Мы там с вашим братом князем Олегом вместе правим. И уже много славянских городов взяли под свою власть. Придёт время, и оставшиеся славянские города тоже все наши будут.

— Править должен только один человек, — не согласилась Эфанда. — Как это можно править вместе со своим дядей. Похоже, что мой брат Олег не желает отдавать тебе власть в Киеве.

— Вы ошибаетесь, мама, — возразил Игорь. — Он ещё, когда я был ребёнком, представил меня киевским людям, как наследного князя и сына Рюрика. Он даже приказал убить киевских князей Аскольда и Дира, за то, что они отказались подчиниться мне. А сейчас князь Олег собирается в поход на Царьград, а я с дружиной буду защищать Киев. Придёт время и я все славянские города возьму под свою руку.

— А так ты приехал сюда, чтобы взять под свою руку и моё имение? — ехидно проговорила Эфанда. — Так ты хочешь отобрать у меня мой дом и мои земли, которые мне пожаловал князь Рюрик.

Игорь даже опешил от таких слов и несуразных подозрений его матери. Он стоял, открыв рот, не находясь, что можно ответить на такое незаслуженное унижение от родного человека. Ольга тронула его за рукав и тихо сказала:

— Пойдём отсюда. Похоже, что твоя мать не в себе.

— А, так это твоя полукровка невеста сговорилась с твоей бабкой Умилой, чтобы отобрать у меня мой дом, — взревела княгиня. — Не отдам, это моё добро. Мне его мой покойный муж дал, за то, что я родила ему сына. Лучше бы я никого не рожала, чем на старости лет, он же отбирал у меня мой дом. Зачем ты сюда приехал? Я тебя не звала, можешь убираться.

Князь повернулся к Ольге и дрожащим голосом произнёс:

— Пошли отсюда, видать, я здесь ни ко двору пришёлся.

— Да, похоже, что твоя мама тебя не любит, — поддержала его мнение Ольга.

Они спускались по лестнице, а со второго этажа продолжали раздаваться бесноватые крики княгини Эфанды, в которой уже невозможно было узнать некогда нежную и приветливую женщину. Вот уж действительно, время порой делает такие повороты, что даже самому опытному и умелому всаднику не всегда удаётся удержаться в седле привередливой судьбы, чтобы не выпасть из него и не повредиться рассудком.

Князь и Ольга спустились на первый этаж. Игорь разыскал своих воинов и приказал:

— Собирайтесь, сейчас же уезжаем.

— Куда уезжаем? — не мог понять десятник дружинников. — На дворе уже ночь. Давай хоть переночуем здесь, а с утра двинемся в дорогу. Тем более, что вы говорили, будто мы здесь погостим. А то ваша мать ещё осерчает, что вы так мало побыли в родном доме.

— Не осерчает, я думаю, что даже, наоборот, — с иронией произнесла Ольга. — Переночуем где-нибудь в деревне.

— Я в этом доме не останусь и на одно мгновение, — резко произнёс Игорь. — Собирайтесь, я сказал. Я лучше с волками в поле ночевать буду, чем в этом «родном» доме.

36. Чёрный всадник

Обоз купца Мамона вытянулся длинной линией в поле. Телеги, нагруженные всяческим провиантом, следовали в Смоленск. Были здесь и зерно, выращенное полянами, проживающими возле Киева, были и вяленые осетры, и мёд, и множество всяческим разнообразных продуктов. Всё это купец Мамон намеревался продать в Смоленске и других северных городах. Вёз Мамон с собой также большую сумму серебряных гривен. На эти деньги и на те, что он надеялся получить от продажи товара, купец должен был приобрести оснащение для кораблей, построенных в Киеве. Обоз охраняли два десятка дружинников из числа Киевской стражи. Солнце на небе только подбиралось к середине своего дневного пути, как караван приблизился к лесу. Купец подъехал к десятнику дружинников Бакуле и сказал:

— Опасно нынче через лес ездить, говорят, пошаливает кто-то на дорогах.

— Вокруг леса объезжать, большой крюк будет, — пояснил Бакула. — Да и днём вряд ли разбойники отважатся напасть.

— Отважатся, не отважатся, а лучше объехать этот лес, — настаивал на своём Мамон. — Уж сколько обозов ограбили в этом лесу. Рассказывают, что их главарь и не человек вовсе. Следов никаких не оставляет. Одет весь в чёрное, а лицо у него из железа. А когда нападает на обоз, то всех убивает.

— Что же он по воздуху летает, что ли? — спросил с иронией в голосе Бакула. — Раз ты говоришь, что он не человек и не оставляет никаких следов.

— Почему по воздуху? — удивился Мамон. — Хотя, кто его знает, может, и по воздуху? Я то сам его не видел. Говорят, что и конь у него под стать ему самому. Весь чёрный и огнём дышит.

— Ну, раз есть конь, то и следы от него обязательно будут, — спокойно проговорил Бакула. — Значит, на снегу обязательно следы останутся. Вот мы и посмотрим, есть следы на лесной дороге или нет. По такому снегу невозможно не оставить следов.

Купец почесал затылок и произнёс:

— Ну, если так, то, пожалуй, можно и в лес ехать. Только ты там смотри повнимательнее, насчёт следов.

Обоз въехал в лес. Дорога была узкая, окружённая со всех сторон вековыми деревьями, кроны которых сплетались вверху друг с другом, образовывая купол. От этого на лесной дороге стоял полумрак даже днём. Дружинники двигались первыми, внимательно осматриваясь по сторонам, и прислушиваясь к разнообразным звукам. Но ничего подозрительного они не заметили. На снегу были только звериные следы, а из чащи доносился стук дятла. Хвост обоза заехал в лес. Телеги продвигались одна за другой, на расстоянии пяти шагов между ними. Купец Мамон ехал рядом с Бакулой и всё время вертел головой в разные стороны. Уже скрылся из виду въезд в лес, и весь караван оказался в окружении лесных исполинов.

— Ну, вот, видишь всё спокойно, — проговорил Бакула. — А ты боялся. И следов нет никаких, кроме звериных. Днём разбойники не нападают, что они ненормальные среди бела дня нападать?

В это время прозвучал крик сыча:

— Угу, угу.

— А, что это сыч днём кричит? — спросил, насторожившись Мамон.

И тут же послышался пронзительный свист. Кусты вокруг дороги зашевелились, из них выскочили вооружённые люди и бросились к обозу. В воздухе летели стрелы. Одна вонзилась в бок купцу. Мамон ойкнул и упал на снег. В один момент почти всех дружинников оказались из охраны обоза перебили. Купец почувствовал острую боль в боку. Он быстренько отполз к телегам, чтобы укрыться под одной из них. Разбойники набросились на возчиков, и принялись безжалостно их убивать. Мамон видел, как из лесу выехал всадник на буланом коне, одетый в чёрный плащ. Когда он повернулся, то купец смог разглядеть, как блеснуло на солнце его железное лицо. Всадник подъехал к оказывающему сопротивление дружиннику из охраны обоза и мечом ударил его по спине сзади. Воин взмахнул руками и упал на снег. Под ним растекалась лужа крови.

— Убивайте всех, — приказал чёрный всадник. — Никого в живых не оставляйте.

Спустя некоторое время все, кто, следовал в обозе, были уничтожены. Всадник подозвал к себе одного из разбойников и спросил:

— Всех убили? Проверь хорошенько, чтобы не осталось живых. Раненных добейте. Ищите мешки с деньгами. Они где-то на телегах должны быть. Потом забирайте обоз и двигайтесь в….

Чёрный всадник произнёс последние слова так тихо, что купец не смог расслышать их. Тем более что он старался даже не дышать, чтобы не было видно, что он жив.