Игра [Geim]

Как будто вся его жизнь превратилась в какой-то странный фильм.

— Я говорила с Манге, — сменив тактику, произнесла Ребекка.

Это оказалось более эффективно.

Он перестал жевать и с беспокойством посмотрел на нее.

— И?

— Он все рассказал, — сказала она, не отпуская его взглядом. И перемена была очевидна. Из нагловатого младшего братца он в два счета превратился в маленького испуганного зайца. — К тому же он показал мне несколько симпатичных видеоклипов с телефона, который ты у него оставил.

Эйч Пи побелел, и вилка со звоном упала в тарелку.

— Бекка, я…

— Итак?

Она строго посмотрела на него в ожидании продолжения. Но оно не последовало. Вместо этого он уронил голову на стол, обхватив ее руками. Было похоже, что он плачет. И тут она уже не знала, что ей делать. На подобный сценарий она не рассчитывала. Она не видела его плачущим лет уже эдак…

Да, с того вечера, перед тем как пришла полиция. Тогда он тряс ее за плечи, чтобы вывести из шока и заставить с собой заговорить. Тогда в его глазах стояли слезы от растерянности. От злости, бессилия, но не от страха.

Сейчас все не так. Он выглядит таким уязвимым, таким маленьким.

Ребекка аккуратно положила ему руку на плечо.

— Ну-ну, Хенке, не расстраивайся, — сказала она самым нежным голосом, точно так же, как когда они были детьми и он просыпался от шума за стенкой их комнаты. — Все образуется, — и погладила его по волосам.

* * *

Хенке принял душ, использовал ее женский бритвенный прибор, чтобы соскрести самую длинную щетину, и надел ее спортивную одежду, потому что его собственные вещи отмокали в моющем средстве в кухонной мойке.

Удивительно, какие чудеса творят с людьми горячая пища, немного базовой гигиены и капля сочувствия. Так думала Ребекка, глядя на брата, свернувшего калачиком у нее на диване. После того как в ее душе улеглась изначальная злость на него, она почувствовала, что на самом деле рада, что он у нее дома, что она слышит его голос и знает, что с ним все в порядке.

Хенрик заполнил пустоты в рассказе Манге. Объяснил, как нашел телефон, поведал о заданиях, которые выполнял, об инсценированном аресте и всем том, что произошло после того, как его выкинули из этой странной Игры.

Сначала повествование продвигалось медленно, но потом он так ускорился, что слова буквально вылетали из него, и она едва успевала следить за ходом событий.

Все это звучало как безумие, причем это еще очень мягко сказано. Липовые полицейские, психи в лесу, самолеты, поджоги и бомбы… По меньшей мере, это все трудновато переварить. Да еще и тайные клубы, в которых делают ставки, играют в азартные игры, да еще и выполняют заказные убийства.

А когда он начал нести свой вздор об убийстве Улофа Пальме, Одиннадцатом сентября и сгоревшей церкви Святой Катарины, Ребекка была вынуждена попросить его остановиться.

Ну, просто чересчур!

На фоне этой все его обычные завиральные истории просто блекли. Неужели он сам не слышит, какой это бред? Но, с другой стороны, она не могла не принимать во внимание целый ряд явных доказательств того, что по крайней мере часть рассказанного Хенке произошла на самом деле.

Телефон, видеоролики, поджоги и бомба — настоящие. Она сама их видела или их следы.

То, что он попал в какую-то опасную кашу, — очевидно, как нельзя отрицать и тот факт, что кто-то хочет с ним расправиться. Но где же все-таки проходит черта?

Его слова напоминали рассказы бабушек-лунатичек, по ночам звонящих в полицию. Например, тех, которые жалуются, что НАСА следит за ними из их телеприемника, или что король на самом деле — робот на службе у ФБР.

Единственное, что роднило нынешнюю ситуацию с предыдущими переделками, в которые попадал Хенке, так это вопрос вины. Сам он, естественно, ни в чем не виноват, он — жертва несчастных обстоятельств. Просто немного запутался. Скоро договорится и до того, что камень сам полетел с моста на площади Линдхагенсплан…

— Ну, и что ты собираешься делать теперь? — Ребекка попыталась спросить его как можно более нейтрально.

Набрав воздуха в легкие, он глубоко вздохнул:

— Вариантов немного. Квартиру скоро доремонтируют, но я боюсь там теперь находиться. Теткина дачка тоже в пролете, а у Манге я жить не могу. В общем, думаю свалить, забить на все это и двинуть куда-нибудь. Куда-нибудь, где они меня не найдут. Может, в Таиланд, там Хесус, помнишь его?

Ребекка кивнула, но ничего не сказала.

— Когда приеду на место, найду чем заняться для прокорма, к тому же, если продать квартиру, появятся кое-какие деньги.

И он посмотрел на нее взглядом младшего братца, склонив голову набок. Куда вел этот разговор, она уже понимала.

— Но мне понадобится кое-какой стартовый капитал, чтобы начать…

«Ага, вот и оно», — подумала Ребекка. Самое эффективное решение всех его проблем. Правда, на этот раз заваруха, в которую он ввязался, оказалась похуже обычного, но итоговый приемчик, как всегда, один и тот же.

Ему нужны деньги, и, как обычно, ожидается, что даст их именно она. Малыш Хенке в беде, какие-то злые дядьки хотят с ним расправиться, поэтому ему требуются бабки, чтобы убежать и спрятаться.

И самое паршивое — как бы она ни вертела и ни крутила, ничего лучше этого решения придумать не могла. Можно было бы, конечно, предложить вместе пойти в полицию, во всем сознаться и помочь все исправить. Но она знала, что он ей ответит. Однако, даже если он согласится последовать ее совету, Ребекка сомневается, что ее коллеги смогут как-то ему помочь. Очевидно, что они быстренько арестуют его и осудят за Линдхагенсплан и Кунгстрэгорден, тем самым объявив, что раскрыли два самых громких дела этого лета. Но более глубокое расследование мотивов вокруг этих преступлений непременно будет положено под спуд в тот самый миг, когда Хенке заведет свой лунатический рассказ. Вместо этого всё повесят на него, он станет преступником-одиночкой, и, хотя он это в принципе заслужил, она не сможет спокойно наблюдать, как его посадят еще раз.

Так что предложенное им решение, несмотря ни на что, является оптимальным.

— Сколько? — со вздохом спросила Ребекка.

* * *

Вообще-то, конечно, он не должен был ничего ей рассказывать. Отчасти потому, что снова нарушил это их чертово правило, но именно эту причину было совсем нетрудно отбросить. Ведь его уже наказали за болтовню, подпалив квартиру, а в тот раз он вообще-то ничего ей не разболтал.

Так что они ему даже должны. Так сказать, услуга за услугу.