Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании

Заявления президента КПП произвели определенное впечатление на Герцлета, но он был достаточно искушен, чтобы полагаться только на слова. К тому времени он уже успел понять, что в своих докладах в Берлин Дэвис весьма преувеличивал собственные достижения, а база его деятельности слишком узка, чтобы обеспечить успех задуманной кампании даже с помощью Льюиса, и что поэтому следует привлечь к делу германское посольство в Вашингтоне, используя его широкие контакты.

На следующий день Герцлет прибыл в германское посольство в Вашингтоне на Массачусетс-авеню и связался, как ему предписали в Берлине, с военно-морским атташе капитаном Робертом Витгёфт-Эмденом. Он предъявил свой дипломатический паспорт и представился личным полномочным эмиссаром Геринга, приехавшим в США со специальным заданием. На Эмдена это произвело такое впечатление, что он немедленно провел его к поверенному в делах доктору Гансу Томсену.

После войны Томсен на допросах показал, что «Герцлет заявил, что лично знает Джона Л. Льюиса и может оказывать большое влияние на внутриполитическую обстановку в США. <…>

Он добавил, что через мистера Льюиса в состоянии провалить кандидатуру Рузвельта на выборах».

Герцлет сообщил поверенному в делах об огромном фонде, находящемся в его распоряжении, и заявил, что было бы надежнее, если бы посольство присоединилось к нему и Дэвису в «активной поддержке мистера Льюиса».

Томсен на допросах утверждал, что до того, как Герцлет сделал свое предложение, идея повлиять на ход президентской кампании не приходила ему в голову. Сама эта мысль казалась нелепой или, как охарактеризовал ее помощник Томсена Герберт фон Штемпель, «фантастической и нереализуемой».

Томсен не посмел отказать Герцлету и телеграфировал в Берлин запрос о полномочиях эмиссара. Штемпель позднее рассказывал, что «пришел ответ, что он является полномочным представителем ВМФ Германии. Более того, Берлин ответил, что если он захочет связываться с МИДом, используя специальный дипломатический код посольства, то он вправе делать это» [154] . У Герцлета была более скорая и безопасная линия связи. Ему было разрешено использовать секретный шифр военно-морского атташе, отличавшийся от общего дипломатического шифра, который, как справедливо подозревал Герцлет, был известен англичанам.

154

Документы германского министерства иностранных дел показывают, что Герцлет совершал на основании специальных приказов абвера. Организация Канариса также предоставила ему необходимое прикрытие и линию связи из Мехико. Но этим и ограничивалось участие абвера. (Примеч. пер.)

После ухода Герцлета Томсен обсудил ситуацию со Штемпелем и, как после войны заявил американцам на допросах, решил не принимать никакого участия в этой «авантюре». Он якобы не только отказался содействовать Герцлету, но даже просил МИД Германии ходатайствовать перед Герингом о дезавуировании Дэвиса и об отзыве Герцлета.

В действительности все обстояло иначе. Не возражая против задуманной операции, Томсен протестовал лишь против вмешательства в его прерогативы и утверждал, что он и его посольство значительно лучше подготовлены для организации подобной кампании как вместе с Льюисом, так и без него. Именно так обстояло дело к 12 апреля 1940 года, когда Герцлет, считая подготовительную стадию своей работы в США законченной, выехал в Мексику для организации контрабандных поставок в Германию мексиканской нефти, минуя британскую блокаду.

Большая часть этих интриг напоминала бой с тенью. Оставалось менее трех месяцев до партийных съездов, семь месяцев до выборов, и никто не мог предсказать, кто будет кандидатом от демократов. В то время как Льюис громогласно выступал против выдвижения Рузвельта на третий срок и вел закулисные интриги против президента, объект этих нападок оставался невозмутимым и скрытным. Никто, даже миссис Рузвельт, не знал о подлинных намерениях президента. Похоже было, что в нем самом идет внутренняя борьба по поводу этого решения [155] .

155

До 1940 г. ни один из президентов США не выдвигал кандидатуру на третий срок. (Примеч. науч. ред.)

Затем ситуация изменилась. В то время как Герцлет плел свои интриги в Вашингтоне, зловещий штиль того, что называли странной войной, внезапно сменился драматическими событиями. 9 апреля немцы вторглись в Данию и Норвегию. Еще через месяц немецкие войска пересекли границы Бельгии и Нидерландов и начали широкомасштабное наступление во Франции.

Уолтер Липпманн писал в своем обозрении: «Наш долг действовать немедленно с учетом того, что союзники могут этим летом потерпеть поражение в войне». Рузвельт принял вызов.

Глава 34 ФОРМУЛА ТОМСЕНА

Германское посольство в Вашингтоне занимало уродливый особняк из красного кирпича на Массачусетс-авеню, похожий на казарму кирасир в одном из германских княжеств. Соответствуя своему облику, оно было центром той бесцветной тевтонской дипломатии, о которой столь презрительно отзывался Бисмарк.

В течение двух десятилетий после Первой мировой войны дипломатическая миссия собирала политическую (через дипломатов) и военную (через военных атташе) информацию, строго в обычных дипломатических рамках. Обстановка в посольстве резко изменилась в 1937 году, когда послом Германии в США был назначен профессиональный дипломат доктор Ганс Генрих Дикхофф.

Он не был новичком в Вашингтоне, где в двадцатых годах был консулом, затем в том же качестве работал в Лондоне. Большую часть своей профессиональной жизни он провел в Англии и Америке, где приобрел англосаксонские убеждения и манеры.

Руководствуясь, с одной стороны, традиционными нормами германской дипломатии и, с другой стороны, идеологией и практикой нацизма, Дикхофф предпочитал собирать информацию непосредственно от тех лиц, которые в лучшей степени обладали ею. Однако в Вашингтоне его возможности в этом отношении были в значительной степени ограниченными. Будучи представителем нацистской Германии, он не мог разрабатывать прогрессивных политиков, либеральных интеллектуалов, профсоюзных лидеров и влиятельных евреев, обычно являвшихся лучшими источниками. Он был изгоем в кругах видных представителей американской общественной жизни, не желавших иметь дела с посланником Гитлера. Те, с кем он мог иметь дело, либо были далеки от администрации Рузвельта, либо разделяли представления нацистов о новой Германии.

Дикхофф был закомплексованным и слабым человеком. Хотя он сам никогда не был членом нацистской партии, он постепенно менялся в направлении, угодном хозяевам Германии. Под руководством этого карьериста атмосфера в германском посольстве изменилась.

В 1938 году правительства США и Германии временно отозвали своих послов, оставили свои дипломатические представительства на попечение временных поверенных в делах. Дикхофф покинул Вашингтон и временно возвратился домой. Как сгустилась обстановка во втором акте «Юлия Цезаря» [156] с появлением Кассия, так резко изменился климат в германском посольстве, которое превратилось в подлинную цитадель фашизма. Оно стало напоминать гнездо заговорщиков, каковыми были средневековые венецианские посольства. Посольство, можно сказать, ушло в подполье.

156

Имеется в виду пьеса Шекспира. (Примеч. науч. ред.)

Шпионаж стал обычной практикой за стенами здания на Массачусетс-авеню. Именно Дикхофф в свое время инициировал эти перемены. Обеспокоенный тем, что информация, посылаемая из Вашингтона группой оставленных там посредственных дипломатов, скудна и поверхностна, он начал искать человека, который мог бы исправить положение. Он понимал, что для этой цели требуется опытный разведчик, непосредственно не связанный с посольством.

Летом 1938 года, отдыхая на одном из немецких курортов, Дикхофф познакомился с человеком, который подыскивал для себя именно такую работу. Им оказался Георг Сильвестр Вирек, довольно талантливый поэт, поклонник Оскара Уайльда. Один из наиболее удачливых и хитроумных немецких разведчиков в США во время Первой мировой войны, он сделал своей профессией торговлю политическими секретами.

Дикхофф принял предложение Вирека наладить в Вашингтоне разведывательную работу для немецкого посольства и устроил ему командировку в США под видом корреспондента одной мюнхенской газеты. Эта же крыша должна была служить каналом для перевода Виреку средств из не подлежащего никаким ревизиям секретного фонда МИДа Германии, обычно фигурировавшего под названием «Специальный счет J».

Таким образом, к тому времени, как Томсен полгода пробыл временным поверенным, он получил также и опытного организатора шпионажа. Томсен под свою ответственность значительно расширил функции Вирека. Поэт-шпион стал не только, как он сам о себе говорил, «пропагандистской кукушкой, откладывающей яйца в каждое чужое гнездо». Томсен поручил ему обработку законодателей и политических деятелей, оказывающих влияние на формирование общественного мнения в США, пытаясь добиться углубления раскола страны, создания обстановки неуверенности и хаоса. Но и это было не все. Вирек получил указание информировать Берлин о том, что «в действительности происходит и Соединенных Штатах», то есть собирать особо доверительную и конфиденциальную информацию. «Это было его главной задачей», – признал после войны Дикхофф.