Игра на выживание

Теперь ситуация в корне поменялась - отсутствие электричества в розетке и людей на улице ставило большой жирный крест на всех привычных развлечениях, поэтому на первый план вышли вопросы, всегда казавшиеся третьестепенными. Несмотря на упорное нежелание дочери заниматься всякими глупостями, в том числе и приготовлением еды, мама всё же научила её варить макароны так, чтобы они не превращались в бесформенную массу, но приготовить рассыпчатый рис - это оказалось за пределами понимания - как Мирослава ни старалась, получалась либо каша, либо зёрна хрустели на зубах. Когда мама находилась рядом и показывала - сколько нужно риса, воды, как и на каком огне варить - всё получалось великолепно, но самостоятельные попытки всегда заканчивались одинаково плохо. Именно поэтому девочка так любила жареную картошку, не требующую никаких особых знаний и умений.

Существовала и другая проблема, впрямую не относящаяся к вопросам физического выживания, но с каждым днём становящаяся всё более актуальной. Кухня, туалет и ванная комната в этом доме были подключены к централизованному водоснабжению и канализации. Как и прежде, вода из крана не лилась, и поэтому они с Мареком её доставали ведром из колодца. Вполне естественно, что электрический бойлер, висящий на стене рядом с ванной, тоже не работал. Мирослава уже пару раз мыла голову водой, нагретой в кастрюле на газовой плите, но всё более крепнущее желание помыться целиком, постепенно становилось навязчивой идеей, мешающей думать о чём-то другом.

"Марека тоже нужно помыть, - подумала девочка, - вон какой чумазый ходит..."

Только сейчас Мирослава обратила внимание на то, что за невесёлыми мыслями умудрилась слопать целый пакет печенья, запивая его яблочным соком из большой картонной коробки.

"Такими темпами я быстро превращусь в Ангела..."

Конечно же, девочка совсем не имела в виду мифическое существо с крыльями за спиной. Речь шла о соседке по имени Ангела - ещё довольно молодой женщине, но каких-то невообразимых размеров. Причём, не ввысь, а вширь. Чтобы измерить её талию, портняжный метр не годился, только строительная рулетка. Когда мама, глядя в окно, видела соседку, присевшую на лавочку и жующую только что купленную в магазине булку, она тихонько подзывала дочь, и говорила с улыбкой:

"Если будешь питаться только бутербродами и печеньем, станешь настоящим Ангелом, только без крыльев..."

Папа ворчал, что использовать чужую беду даже в воспитательных целях - плохая идея, но мама очень беспокоилась за фигуру дочери, поэтому считала такой метод вполне уместным. А значит, этически оправданным. Подружки во дворе знали про Ангелу чуть больше, и сказали, что когда-то она была очень даже ничего - не тростинка, конечно, но вполне себе нормальной комплекции. Потом она развелась с мужем и совершенно перестала за собой следить. И всё же, иногда Ангела худеет очень сильно, но только когда влюбляется. Из этого девочки сделали вполне логичный вывод - влюбляться полезно, как минимум, для фигуры. О вреде печенья и бутербродов они ничего не говорили.

"Интересно, чем он там занимается?
– подумала Мирослава, наблюдая, как Марек выволакивает очередной объёмистый мешок из сарая.
– Надо спросить..."

Выходить с уютной террасы на открытое солнце совсем не хотелось, но и кричать с такого расстояния, тоже. Посмотрев по сторонам, девочка увидела вполне молодёжную кепку с длинным козырьком, висящую на гвоздике, и решила примерить. Надев её себе на голову и чуть подтянув ремешок, Мирослава юркнула в дом, чтобы посмотреться в зеркало. Новый образ оказался довольно симпатичным, даже несмотря на то, что сейчас она больше походила на курносого мальчишку с беспорядочно торчащими из-под кепки светло-русыми волосами, а вовсе не на девочку.

"Ну и ладно!
– улыбнулась она собственному отражению.
– Всё равно кроме Марека меня здесь никто не видит. Сейчас пойду и узнаю, зачем он таскает мешки?"

Подойдя ближе, она отметила довольно приличное количество мусора, который её брат уже успел вытащить на свет божий, пока она предавалась обжорству на террасе.

"Мальчишки вечно занимаются всякой ерундой, - подумала Мирослава, усмехнувшись про себя, - только бы чем-нибудь руки занять. Девочки сначала сто раз подумают, и только потом берутся за какое-нибудь дело. Обязательно полезное..."

– Я уж подумал, что ты вечно будешь бездельничать!
– с улыбкой на испачканном лице сказал Марек.
– Осталось совсем чуть-чуть, но ты пришла вовремя. Там как раз работа для девочки - надо вымести мусор, а потом помыть пол.

Сделав удивлённое лицо, Мирослава хотела немедленно указать брату на его возрастной статус. Проще говоря, напомнить, кто здесь старшая сестра, а кто - младший брат. Затем подумала, что мальчик ни в чём не виноват, и поэтому правильнее всё свести к шутке.

– Какой ты грязнуля!
– сказала она с улыбкой.
– Зачем полез в этот сарай? Сам же видишь, что сюда не один год стаскивали всякий мусор. Теперь тебя неделю отмачивать нужно, прежде чем мыть...

– Так помоги поскорее управиться!
– ответил Марек совершенно серьёзным тоном.

– Вот ещё...
– хмыкнула сестра, собираясь вернуться обратно.
– Делать мне больше нечего, как в сараях полы мыть!

Несколько секунд Марек смотрел на сестру с удивлением, затем звонко рассмеялся:

– Вот и ходи вечно грязной! А я хочу помыться!

Понимая, что совсем ничего не понимает, Мирослава нахмурилась:

– Поясни!

Мальчик выдержал театральную паузу, при этом улыбка не покидала его лица ни секунды. Затем, сжалился над сестрой, и ответил:

– Это не сарай, а самая настоящая баня. Я уже весь мусор оттуда вытащил, осталось немного прибраться, и тогда можно будет помыться совсем по-настоящему!

Всё ещё не веря, что брат говорит правду, девочка придирчиво посмотрела на постройку, и только сейчас заметила, что из крыши торчит круглая железная труба. Пара небольших окошек ничего не говорили об их предназначении, поэтому она вошла внутрь и оказалась в предбаннике со скамейкой и вешалками на стене, а также, двумя дверьми - большой и маленькой. За первой находилось просторное помещение с деревянными лавками и необычной железной конструкцией, стоящей у дальней стены, от которой к потолку шла железная труба. Очевидно, что это была дровяная печь, но её внешний вид очень сильно отличался от того, что под этим словом обычно подразумевалось.

– Смотри - внизу дверца, куда нужно засовывать дрова, - Марек показывал рукой на нелепое сооружение у стены, - а наверху железный бак для воды. Видишь, сбоку кран с деревянной ручкой, а под ним табуретка? Это чтобы воду наливать в таз или в ведро.

– Погоди, не так быстро!
– запротестовала сестра, пытаясь представить, как можно мыться с помощью таза или ведра.
– Ты уверен, что никакого душа здесь нет?

Тягостно вздохнув, мальчик ответил:

– Душ есть, и ванна, и даже унитаз, но всё в доме. А там воды нет...
– мальчик уже начинал немного злиться от непонятливости старшей сестры.
– Слава - это самая настоящая баня! Как ты не понимаешь?!

Девочка ничего не ответила.

На этот раз она пребывала в задумчивости несколько дольше обычного. И дело было вовсе не в том, что Мирослава не понимала, что такое деревенская баня. Просто она в очередной раз убедилась, что своего брата совсем не знала, несмотря на то, что он постоянно вертелся под ногами последние одиннадцать лет. Ну, может - восемь, когда она сама достаточно подросла, чтобы воспринимать его мыслящим существом, а не как игрушку или щенка, подаренного на день рождения. За три прошедших дня, с того самого момента, когда они проснулись в пустом вагоне электрички, Марек вёл себя очень по-взрослому, и Мирослава даже испытала нечто похожее на угрызения совести.