Игра на выживание

– Может быть, это и есть твой дружок Эдуардо?
– спросил Теодор у Нанеты, показывая на клоуна в дверях.

– Ну уж не-ет, - тихо проворковала она.
– Эдуардо выше ростом.

Теодор так и не смог определить, смеется ли над ним девица или нет. Он подошел к клоуну и сказал:

– Рамон, это ты?

Фигура ответила не сразу; но затем последовал утвердительный кивок и:

– Si.

– А с хозяйкой дома ты уже танцевал?

– Нет.

Рамону всегда очень нравилось танцевать, и, нужно сказать, что танцевал он просто замечательно.

– Вон она, скучает у камина, - указал Теодор.

Клоун же продолжал как ни в чем не бывало подпирать дверной косяк. Он опустил руки, и в тот же момент Теодор понял, что это не Рамон.

– Тео, это же я, Карлос!
– проговорил клоун дрожащим от слез голосом, в котором с трудом можно было узнать голос Карлоса Идальго.

– Дружище, что случилось?
– спросил Теодор, положив ему руку на плечо, хотя нетрудно было догадаться, что с ним было все в полном порядке, если, конечно, не считать того, что он явно переборщил с выпивкой.

Карлос тоже положил руку на плечо Теодору и снял маску. Затем он всхлипнул, шмыгнул носом и снова поднял голову.

– Слушай, Карлос, может, тебе лучше выпить кофе? Уверен, здесь обязательно должен быть где-то кофе. Я пойду спрошу у Костансии.

– Нет!
– промычал Карлос, отталкиваясь от косяка и с трудом удерживаясь на ногах.

Внезапно рядом с ним возникла Изабель - Теодор узнал её по точеной фигурке и по походке - которая и подхватила мужа под руку.

– Извини, Тео. Он начинает напиваться ещё дома, и вот что из этого получается...
– Она смущенно усмехнулась и замолчала.

– И все-таки, как насчет кофе? Может быть, я попрошу...?

– Нет, я сама схожу за ним, Тео. Спасибо.
– И она удалилась, уодя с собой Карлоса.

Глядя им вслед, Теодор вдруг подумал о том, что Карлос так и не сдержал своего обещания, так и не позвонил ему, чтобы сказать, когда у него будет свободный вечер. Ему все ещё хотелось погворить с Карлосом о том, что происходило здесь в течение того месяца, что он был в отъезде, перед убийством Лелии. Очевидно, поговорить об этом сегодня им тоже не удастся. Он собрался уже было вернуться обратно в дом, когда Ольга подошла к нему и сказала:

– Теодоро, вам разыскивает Констансия! Вас к телефону!

– Да? А где можно поговорить? В этой комнате?

– Лучше наверху, в моей спальне! Это единственное место в доме, где вы сможете хоть что-нибудь расслышать!

Теодор поднялся на второй этаж, заглянул сначала не в ту комнату, но потому все-таки нашел спальню, где на застеленной синим атласным покрывалом кровати стоял телефонный аппарат со снятой трубкой.

– Алло?
– сказал он, слыша в трубке гул множества голосов.

– Алло?
– отозвался женский мелодичный голос.

– Алло. Это Теодор. Я вас слушаю.

– Теодор! Это я, Элисса. Ну, как дела?

– Лучше всех. А у тебя?

– Я сейчас на вечеринке. Ну, той, о которой я тебе говорила, в Педрегале. Ты как, не хочешь приехать? А то я могу выслать за тобой машину.
– Она говорила медленно, нараспев.

– Ну, вообще-то, Элисса, я не знаю, потому что...

Внезапно на пороге возник зеленый изящный силуэт Нанеты. Она выжидающе замерла на одной ножке, держась руками за косяк.

– Честно говоря, я уже отправила за тобой машину, так что мучиться и выбирать тебе не придется. Если не захочешь поехать, просто отправь машину обратно, и дело с концом. У нас здесь вечеринка только-только начинается! И я очень надеюсь увидеть тебя.

– Как ты узнала, что я здесь?
– спросил Теодор, начиная нервничать, потому что Нанета уже льнула к нему.

– О, у меня везде свои люди, - тихонько хохотнула Элисса.
– До скорой встречи, Теодор, - сказала она, сказала она, произнося его имя на французский манер, и повесила трубку.

Нанета снова обняла его за шею, её зеленая ослиная голова, от которой тонко пахло духами, была совсем близко. Она не сказала ни слова. Они опустились, а вернее сказать, повалились на кровать, и Теодор между прочим заметил, что войдя сюда, она закрыла за собой дверь. Заниматься этим в маскарадных костюмах было очень смешно и нелепо - лежать, обнявшись с совершенно незнакомым человеком, даже не имея никакой возможности увидеть его лица - и в то же время, это было необычайно приятно. Франциско и Нанета. Он целовал её зеленую полотняную шею, крепко прижимая её к себе, стараясь ощутить хотя бы немного тепла от её тела. Ее же руки гладили его по спине.

Затем дверь с грохотом распахнулась.

– Нанета! Чем, черт возьми, ты тут занимаешься? ВставаЙ Вставай, ты, маленькая дрянь...

– Я не сделала ничего такого!
– громко запротестовала девушка, вскакивая на ноги.

– А вы, сеньор!
– Это был африканский вождь. Его толстое брюхо выглядело вполне натурально, и скорее всего, он был её дядюшкой , а то и вовсе мужем.

– Не-ори-на-него-он-очень-милый!
– монотонно прогундосила девица.

– А я и не собираюсь на него орать, а вот ты у меня получишь! разорялся ряженный негр.
– Школа ей нужна! Да по тебе монастырь плачет!

Они вышли в коридор, а Теодор ещё какое-то время смущенно стоял посреди комнаты, мысленно споря сам с собой:

"Все равно никто не знает, кто ты такой." "Дело не в этом. Зачем тебе вообще это понадобилось?" "Ольга поймет. И, вообще, чего такого особенного я сделал?" "Может быть, они и не знают, кто ты такой, но зато когда ты снова спустишься вниз, то твой костюм признают все, будь уверен." "Да ладно, никто не обратит на это внимания. Ведь это всего лишь карнавал." "Теперь и Рамон обо всем узнает. Нет, какой же ты все-таки идиот. Ведь девчонке, наверное, всего лет восемнадцать, не больше! Идиот!" - Теодор разглядывал свое отражение в большом зеркале, висевшем на стене. А затем резко развернулся и направился к двери.

Вопреки его ожиданиям, внизу имевший место инцедент не прошел незамеченным. Взгляд Теодора привлекла группка эмоционально жестикулировавших и как будто пребывавших в смущении людей, собравшихся в углу гостиной. Среди них был заметен и серый мышиный наряд Ольги, которая, едва завидев его, тут же отделилась от компании и бросилась к нему. Потянув его за руку, она заставила Теодора наклониться, чтобы иметь возможность прошептать ему в самое ухо:

– Теодор, не обращай на него внимания. У него ужасный характер, к тому же он уже не вполне трезв. А уж эта девица! Это его племянница, её на днях исключили из колледжа. Полагаю, ты догадываешься, за что!