Игра с джокером

Милый, что с тобой?

Кто у нас не первый,

Тот всегда второй...

Богомол пела негромко, для собственного удовольствия, но Андрею, только пришедшему в себя, этот напев все равно болезненно бил по ушам.

Он повернул голову, увидел Богомола, стоявшую спиной к нему, у окна.

И давай с тобой устроим день рождения

Моей маленькой, но все-таки души!

Все мы, бабы, стервы...

выводила она.

– Перестань, а?
– попросил он, с трудом ворочая языком, и сам поражаясь тому, что вообще способен издавать членораздельные звуки.

Она обернулась так резко, что он испугался.

– Ожил!..

– А чего ему не ожить?
– донесся стариковский голос. Андрей уже понял, что лежит в своей комнате в квартире тети Тани. Значит, старик сидел в кресле в углу. Повернуться, чтобы убедиться, так ли это, Андрею казалось свыше его сил - да и необходимости не было.
– Я ж сразу говорил, что оживет.

– Да ну тебя, дед!
– отмахнулась Богомол. Она подошла к кровати Андрея.
– Что тебе не нравится?

– Песня, - сказал Андрей.
– Где ты её подхватила?

– Подхватывают болезнь, - сказала она.
– А песню я услышала в ресторане. В память запала. А вообще-то её всюду крутят. Мог бы и знать.

– Да ну ее... Как Ленька? Грибов?

– Все в полном порядке. Грибов уже улетел в Москву. Пойду тетю Таню обрадую. Сейчас бульон получишь.

Она вышла из комнаты. Андрей услышал, как скрипнуло кресло, потом хромую походку старика. Старик возник в поле его видимости.

– Она все эти дни с тобой возилась...
– сообщил он.
– Как мы с Грибовым тебя вынули... И все под эту песенку шалавую... Я уж ей сделал втык.

Андрей с вопросом поглядел на старика.

– Я ж вижу, чего она вокруг тебя вьется, - объяснил старик.
– Не из-за одного мальчишки в пекло полезло... Я ей так и сказал, что ты смотри у меня, не все тебе принадлежит, что тебе хочется. Потому что девка с самомнением, сам, наверно, знаешь. Кончай, говорю, чужого мужа обхаживать, а то ведь сдержу слово, надеру уши за все хорошее... Песенка ей в память запала, вишь!..

Он осекся, потому что в комнату вошли Богомол вместе с тетей Таней.

– Андрюша!..
– тетя Таня всплеснула руками.
– Как же ты нас всех напугал!

– Ничего...
– Андрей слабо улыбнулся.
– Как видите, все хорошо.

– Давай бульон кушать, - сказала Богомол.
– Сесть сможешь?

– Попробую, - Андрей напрягся и, к его удивлению, присел намного легче, чем ожидал.

– Вот и хорошо. Сейчас мы ложку за папу, ложку за маму...

– Какое сегодня число?
– спросил Андрей.

– Второе.

– Сегодня у Леньки первое занятие по теннису...

– Да. Я сама его отведу. Мы с тетей Таней уже обо всем договорились. Да, тетя Таня?

– Да, - тетя Таня кивнула и вышла.

– Она вообще знала о твоем существовании?

– Подозревала... Но в целом это оказалось для неё полной неожиданностью. Тем более, то, что я знала Леньку-старшего и поспешила на помощь Леньке-младшему... Вот так странно жизнь складывается. Она должна была бы меня ненавидеть, а мы оказались единственными близкими людьми во всем мире...

– она насмешливо пожала плечами.
– Как видишь, мой папаша тоже оказался кобель хороший, но я на него не в обиде. Ведь без него я не появилась бы на свет. И с моей матерью он всегда вел себя вполне пристойно...

– Да, мы теперь родственники, - подчеркнуто сказал Андрей.

– Во-первых, всегда ими были. А во-вторых... В нас нет ни одной капли общей крови, так что понятие "родственный брак" к нам не относится. Если ты это имеешь в виду. А я имею в виду не сам брак... а то, что от брака рождаются дети.

Старик, опять усевшийся в кресло, издал негодующий возглас.

– Опять она за свое! Совсем девка стыд потеряла.

– Хорошо, хорошо, дед, больше не буду!
– откликнулась Богомол.

– О чем вы говорили с Ленькой в день его смерти?
– спросил Андрей. Ведь ты соврала мне, что объяснилась ему в любви?

– Соврала. На самом деле, я созналась ему, что я - его сестра. И умоляла не ходить на пустырь. Он улыбнулся и сказал: "Не беспокойся. Теперь, когда я знаю, что у меня есть ты, я тем более должен жить. Меня никто не одолеет. Все будет в порядке."

– Ясно...
– Андрей откинулся на подушки. Он хотел ещё кое о чем спросил, но после чашки бульона его глаза стали слипаться, и он задремал. Когда он проснулся, были уже сумерки. В комнате горел свет, возле кровати сидел полковник.

– Привет, - сказал Андрей.
– Как дела?

– Нормально, - пробасил Федор.
– И генерал, и все прочие шлют тебе наилучшие пожелания. Ваша вылазка сработала как надо. Переполошила все гадючье гнездо, и они наделали много глупостей. Мы взяли и Буташина, и некоторых других. Сидят в нашем главном здании, в обстановке полной секретности. По документам - их поместили в другое место. Уже начали давать показания. Называют такие имена, что волосы дыбом встают.

– А те... которые оказались предателями?

– Ну, ими не я занимаюсь. Пока живы. Нужно, чтобы они ещё кое на кого вывели, пока мечутся, как перепуганные котята. Однако, я бы на их месте уже заказывал траурный марш на собственные похороны.

– Установили, кто был восьмым убитым?

– Да. Дед помог. По его наводкам мы установили личность. Числился консультантом на складе галантерейного товара. Предлог частых поездок в Имжи - сотрудничество с местным ателье.

– Он...
– Андрей замялся. Ему надо было ещё раз все продумать.

– Что?
– спросил полковник.

– Он мог быть человеком Повара?

– Засланным? Нет! По всему, обыкновенный бандюга. Почему ты считаешь, что Повар тоже мог разрабатывать эту "структуру"?

– Слишком много совпадений. Надо бы проверить... у теннисного тренера спросить, у этого Семыгина Иннокентия Александровича.

– Что у него спросить?

– По какому расписанию Людмила Венгерова занималась у него последние два года, с семнадцати до девятнадцати лет. С того момента, когда похоронила мать и пошла работать секретаршей.