Игра с огнем (сборник)

Полковник сел на стул против него, закурил сигарету. На лице его застыло удивление, разбавленное скукой.

– Я уберу, а то ты еще фарфор начнешь жевать, – сказал он и отнес тарелку на столик. – Могу приказать, чтобы принесли еще.

– Прошу вас. Моя семья тоже голодна.

– Тут я бессилен.

– Но вы же можете… – Лоренцо осмелился заглянуть в глаза полковника. – Моей сестре всего пятнадцать. Ее зовут Пия, и она не сделала ничего плохого. Она хорошая, добрая душа, из тех душ, что заслуживают жить. И моя мать – она себя плохо чувствует, но будет работать. Они все будут.

– Я для них ничего не могу сделать. И тебе советую перестать о них думать.

– Перестать о них думать? Это моя семья, я не могу…

– Не только можешь, но и должен, если хочешь выжить. Скажи мне, ты из тех, кто выживает?

Лоренцо посмотрел в прозрачные голубые глаза и тут же понял: человек перед ним явно принадлежит к тем, кто умеет выживать. Брось его в океан или швырни в орущую толпу, и он как-нибудь исхитрится выбраться без единой царапинки. И теперь полковник призывал Лоренцо сделать то же самое, сбросить с себя весь тот груз, что может утащить его под воду.

– Я хочу быть с ними, – сказал Лоренцо. – Не разделяйте нас. Если моя семья останется единой, я уверен, мы будем работать лучше. Мы принесем вам гораздо больше пользы.

– Где ты, по-твоему, сейчас находишься?

– Нам сказали, что нас везут в Фоссоли.

Полковник хмыкнул:

– Ты не в Фоссоли. Ты в Сан-Саббе. Здесь только транзитный лагерь. Отсюда большинство депортированных отправляются в другие места, если только не владеют определенными навыками. Как ты.

– Тогда мне нужно вернуться в поезд, пока он не ушел.

– Поверь мне, тебе не нужно возвращаться в этот поезд.

– Куда их повезут? Пожалуйста, скажите, куда их повезут.

Полковник глубоко затянулся сигаретой и выдохнул. Глядя на Лоренцо сквозь облачко дыма, он сказал:

– Поезд идет на север. В Польшу.

Полковник поставил перед Лоренцо стакан с вином; налил другой для себя и отхлебнул, разглядывая заключенного, сидящего напротив.

– Ты из тех, кому повезло. Ты должен благодарить Бога, что остаешься здесь, в Сан-Саббе.

– Моя семья… куда их повезут в Польше?

– Вряд ли это имеет значение.

– Для меня имеет.

Полковник пожал плечами и закурил еще одну сигарету.

– В какой бы лагерь их ни отвезли, там будет холодно. Холоднее, чем ты можешь себе представить. Больше я тебе ничего не могу гарантировать.

– У моей сестры только тонкое пальтишко. И она такая болезненная… ей нельзя на тяжелые работы. Если бы ее назначили на какую-нибудь женскую… шить форму, чистить кастрюли… она бы справилась. Вы могли бы посодействовать?

– Ты совсем ничего не понимаешь? Не понимаешь, что значит для еврея отправка в Польшу? Ты избежишь такой участи, если будешь работать со мной.

– Моя сестра…

– Да забудь ты про свою сестру, черт побери!

Вспышка полковника потрясла Лоренцо. В отчаянной попытке спасти Пию он забыл о собственном опасном положении. Полковник может отдать приказ расстрелять его на месте, и, судя по ярости в его глазах, сейчас он, видимо, именно такой вариант и взвешивает. Шли секунды, Лоренцо сидел и ждал, готовый к тому, что бездна судьбы разверзнется перед ним пулей в затылок.

Полковник откинулся на спинку стула и отхлебнул еще вина:

– Если ты будешь сотрудничать, то возможно, останешься в живых. Но только если будешь сотрудничать.

Лоренцо проглотил слюну, горло его пересохло от страха.

– Что я должен делать?

– Играть, и больше ничего. Как играл мне.

Свет лампы отбрасывал зловещие тени на лицо полковника, а его глаза горели ледяным сиянием. Кто он такой? Явный приспособленец. Но это еще никак не характеризовало его. Какое сердце билось в его груди под отглаженной формой – доброе или злое?

– Для кого я буду играть? – спросил Лоренцо.

– Ты будешь играть во всех случаях, когда коменданту потребуется музыка. Теперь, когда Рисьера-ди-Сан-Сабба [19] расширяется, таких случаев будет много. На прошлой неделе из Берлина прибыло с полдесятка офицеров. На следующей неделе приезжает сам герр Ламберт [20] с инспекцией нового сооружения. Будут приемы, обеды. Гостей нужно развлекать.

– Значит, я должен буду играть для немецких офицеров, – сказал Лоренцо, не в силах скрыть отвращение в голосе.

19

Рисьера-ди-Сан-Сабба – нацистский концентрационный лагерь, созданный в сентябре 1943 года близ Триеста.

20

Эрвин Герман Ламберт (1909–1976) – нацистский деятель, один из организаторов холокоста, руководитель строительства газовых камер и крематориев в лагерях смерти.

– Ты предпочтешь, чтобы тебя вывели во двор и там расстреляли? Если хочешь, я это легко устрою.

– Нет, синьор, – сглотнул Лоренцо.

– Тогда будешь играть там и когда прикажет комендант Оберхаузер. Меня просили найти музыкантов, у которых достаточно таланта, чтобы играть в ансамбле. Пока ты третий. Считая тебя, у нас уже два скрипача и виолончелист. Но мы только начали. С каждым поездом приезжают новые кандидаты. Может быть, в следующей группе я найду кларнетиста и валторниста. Мы уже собрали достаточно инструментов, чтобы оснастить небольшой оркестр.

Не собрали – он имел в виду «конфисковали», отобрали у несчастных, лишенных собственности. Неужели и Ла Дианору ждет такая же судьба? Неужели ее тоже отберут у него и она станет безымянной скрипкой, потеряется в кладовке для осиротевших инструментов? Он посмотрел на свою скрипку с таким же страхом, какой испытывает любая мать, опасаясь, что у нее из рук вырвут ребенка.

– Твоя скрипка не чета другим, – сказал полковник, выдыхая облачко сигаретного дыма. – Гораздо лучше любого инструмента в нашей коллекции.

– Прошу вас. Я получил ее от деда.

– Ты думаешь, я собираюсь отобрать ее у тебя? Нет, играть на ней должен ты, ведь никто другой не знает ее лучше тебя. – Полковник подался вперед, пробив лицом дымовую завесу, и посмотрел на Лоренцо пронизывающим взглядом. – Я, как и ты, художник. И я знаю, каково находиться в окружении людей, которые не разбираются ни в музыке, ни в литературе. Мир взбесился, и война привела к власти варваров. Мы должны просто потерпеть и приспособиться к новому порядку вещей.