Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

– Так я ж Александра пораспрашивал, пока мы с ним ехали. Неловко мне совсем дремучим-то выглядеть. Вот и расспросил я его о кое-каких реалиях. Теперь хоть что-то знаю.

– Алексашка тот потрепаться любит, - успокаивается собеседник.

– Как-то не заметил за ним такое. Каждое слово клещами вытягивать приходилось.

– Клещами? Ты говоришь, как пыточных дел мастер. Не сподручен ли ты и к этому делу?

– Боже упаси. Просто к слову пришлось. Честно говоря, я даже и не задумывался об истинном значении этого выражения. Так, значит, о терактах, поспешно возвращаюсь к изначальной теме разговора.

– Когда начались взрывы на территории монастыря, особо грамотные додумались дежурить поочередно по ночам. Составили графики дежурств и торчали ночами у подъездов.

– У подъездов к чему?

– Ну, у крыльца, в смысле. Так у нас в монастыре крыльцо в многоэтажную келью называется.

По тому, как князь хмыкает, понимаю, что мой ответ лишь породил у него другие вопросы. Однако он промолчал, давая мне возможность продолжить.

– Так вот, я хоть и маленький тогда был совсем, но понимал, что вся эта возня с гражданскими патрулями - полная нелепица.

– Это почему же?

– А вот вы, Петр Алексеич, представьте себя на месте террориста...

– Это как же я могу себя паскудой эдаким представить!
– грохает тот по столу кулаком.
– Ты говори, да не заговаривайся, Дмитрий Станиславович!

– Не помню кто, но кто-то мудрый говорил, мол, для того, чтобы обыграть врага, надо представить себя на его месте и понять, как он будет действовать, - говорю несколько раздраженно, ибо эти запугивания уже начали надоедать. Я все-таки не холоп какой-нибудь доисторический, а гражданин демократической(мать ее, эту демократию) страны(где она, эта страна?).

Светлейший Князь думает не менее минуты и, наконец, говорит:

– Умно сказано, и мне эта мудрость известна. Но до сих пор я сию науку только на бранном поле применял. Не думал, что и с ворами так можно.

– Так вот представьте, что вам нужно заложить и взорвать бомбу в людном месте, - продолжаю поучительным тоном, вдохновившись признанием моей правоты.

– Ну?

– У вас есть два варианта. Первый - красться ночью по безлюдным улицам, которые патрулируют наряды монастырской милиции. Второй - спокойно прийти днем, когда кругом полно народу и никто ни на кого не обращает внимания. Какой выбираете?

– Днем, понятно.

– Вот и получается, что все эти ночные дежурства бессмысленны были. Проще днем сумку с бомбой невзначай "забыть" где надо и уйти восвояси.

– Это как же уйти? А фитиль поджигать кто будет?

Вот же дотошный князь. Фитиль ему, видите ли, поджечь надо.

– Есть такие взрывные механизмы, которые без фитиля в нужный момент воспламеняют заряд, - и предупреждая вопрос князя, поспешно добавляю: - Но я эту систему не знаю. Хотя, если поговорить с ученым-химиком, то возможно смогу натолкнуть его на мысль о принципе действия такого взрывателя.

– Будет тебе химик по приезду в столицу, - заверяет собеседник таким тоном, как будто собирается меня в чем-то уличить, и, вспомнив об изначальном разговоре, спрашивает: - Значит, ты клонишь к тому, что караулы ночью выставлять не нужно? Глупость это!

– Да нет же, Петр Алексеич. Наверное, я недостаточно четко выразил свою мысль. Разговор-то начался с того, что днем диверсии можно не опасаться. Вот я и объяснил ошибочность этой точки зрения. Вот - только не подумайте чего - я бы, на месте этих ночных убивцев спокойно выспался бы ночью, а утром переоделся бы в форму вашего гвардейца, да в суматохе, которая царила при отъезде, воткнул бы вам ножик под лопатку. Э-э, Петр Алексеич! Я же чисто теоретически!

Вмиг покрасневший князь опускается обратно на диван и долго буравит меня взглядом.

– А ведь и получилось бы у тебя, - выдавливает он наконец.

– Поэтому не стоит пренебрегать мерами предосторожности, о которых заботится боярин Федор, - задумываюсь, надо ли добавлять к имени боярина отчество, но вспоминаю, что он называет меня только по имени и решаю - обойдется.

Какое-то время едем молча. Светлейший зыркает на меня из-под насупленных бровей и теребит бороденку. Хоттабыч, блин. Вырвал бы, что ли, волосинку, вякнул бы что-нибудь типа, "трах-тибидох", и оказался бы я в своем мире, в своей постели...

Пряча улыбку, опускаю взгляд на корзину и понимаю, что есть уже расхотелось. Сперва слева, потом и справа к дороге подступает лес. Обращаю внимание на густой подлесок. У нас вдоль дорог подлесок регулярно вырезается, дабы не стать причиной пожара. Здесь же таким делом не озабочены. Да оно и понятно - некому здесь кидать непотушенные бычки из окон автомобилей. Разве что непотушенную трубку кто из окна кореты выбросит. Кстати, а здесь вообще-то курят? Или табак еще не попал в Россию. И картохи на столе не было. Вот те на! Это что ж получается? Это я больше никогда не отведаю жареной картошечки? И кофе не попью?!

За окном слышатся встревоженные крики, мелькают всадники. Карета останавливается.

– Петр Алексеевич!
– встревожено зовет подъехавший Федор.

Князь открывает дверь, и мы видим обеспокоенные лица боярина и находящегося тут же Алексашки. Вокруг с ружьями наготове суетятся гвардейцы.

– Что?
– коротко спрашивает хозяин кареты.

– Дозор побили, - говорит Федор с таким выражением собственной вины, с каким обычно ребенок сообщает маме о разбитой вазе.

– Кто?

В ответ лишь виноватое пожатие плечами.

Князь делает попытку вылезти из кареты, но этому припятствуют подступившие к дверям боярин с княжеским денщиком. nbsp; - Ополоумел!
– возмутился князь.
– Это что ж мне, на родной земле теперь врагов опасаться? Может, мне еще и в постель с собой по бокам гвардейцев ложить для безопасности?

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&