Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

Двое мужиков скидывают шубы и бросают их на стоящий в углу возле стола огромный сундук. Раздевшись, переступают через длинную лавку и усаживаются за стол. Тот, которого Алексашка называл Петром Лексеичем, уже сидит за столом, как обычно лучась радостной улыбкой. Он смотрит на меня так, будто рад мне безмерно. При этом, во взгляде его есть что-то покровительственное, заставляющее меня ощущать некую робость. Одет он, соответственно, в старинный кафтан зеленого цвета с невысоким воротником и широкими отворотами на рукавах, называемые, кажется, обшлагами. На его груди сверкает в мерцающем свете свечей большая звезда, величиной с чайное блюдце. Подобные звезды я видел на груди изображенных на картинах полководцев, типа Кутузова и Суворова. Звездоносец, продолжая улыбаться, жестом приглашает нас к столу.

Откуда-то из-за печи выскакивает ранее незамеченная мною девка. Она тащит огромное блюдо с пирогами. Скрипнула отворившаяся под лестницей дверь и из нее вышли двое молодцев в одинаковых полотняных рубахах, с вышитыми по вороту красными нитками узорами. Один волок поднос с глиняными кружками, другой - четыре кувшина, держа в каждой руке по два. Водрузив все это на стол, они удалились - молодцы скрылись под лестницей, девка - за печью.

Мой провожатый скидывает шубу в общую кучу на сундук. Следуя его примеру, сбрасываю свою дубленку, после чего останавливаюсь нерешительно, гадая, куда мне сесть. Видя, что Алексашка направляется в обход стола справа, намереваясь сесть рядом с улыбчивым Петром Алексеевичем, направляюсь с обратной стороны - все ж, меня он тоже звал присоединиться. Ловлю на себе удивленные взгляды усевшихся ранее. Алексеич тоже смотрит с интересом. А Алексашка даже споткнулся об лавку, пялясь на меня. Осматриваюсь - что со мной не так? Вроде все в порядке - ширинка застегнута, штаны сухие, нигде ни в чем не измазан. Чего ж они так вылупились?

– Этого, что ли, подобрали?
– спрашивает один из мужиков и, задрав подбородок, чешет шею под еще более густой, чем у Алексашки, бородой.

– Откуда ж такой-то? Нешто из Европ заехал?
– гудит густым басом второй, держа в руках так и не донесенные до рта половинки разломанного пирога, начиненные парящей горячей капустой.

От ударившего в нос пирожково-капустного аромата урчит в животе. Сглатываю заполнившую рот слюну.

– А вот мы его и расспросим, - говорит высокий звездоносец.
– Однако пусть сперва поест-попьет с дороги, а потом и расскажет нам, откуда в чистом поле в таком дивном виде оказался.

Снова окидываю себя взглядом, не понимая, что такого во мне дивного, даже рукой провел по волосам - все нормально.

Алексашка уже разливает по кружкам какой-то напиток из кувшинов. Голод отступает перед непреодолимой жаждой. Сажусь на лавку и вместе со всеми тянусь к кружке. В ней квас. С огромным удовольствием поглощаю большими глотками живительный напиток. Опорожнив кружку, с блаженством откидываюсь спиной на бревенчатую стену. Отдышавшись, хватаю с блюда пирог и начинаю уплетать его за обе щеки. Хорошо-то как!

Бороды собравшихся за столом дружно колышутся в такт работающим челюстям. Видать, не я один тут голодный. Один только длинный не ест, потягивает квасок да посматривает на меня. Парочка напротив тоже не сводит с меня глаз.

Снова подбежала девка, держа в одной руке стопку деревянных мисок, в другой миску, наполненную деревянными же ложками.

Отворилась дверь, и в облаке пара появился еще один персонаж. После пробуждения вижу первое бритое лицо.

Вошедший не старше меня годами, скорее всего даже моложе. Одет так же в длиннополую шубу и меховую шапку с пришитым к ней пушистым хвостом неизвестного мне зверя, надо полагать, какого-нибудь соболя или куницы.

Вслед за парнем в избу ввалились двое бородачей в синих шинелях. Они тащили небольшой, но, судя по их скособоченным фигурам, довольно тяжелый сундук. За ними появился еще один, с ведерным бочонком в руках.

– Что-то ты долго, Федор Савелич?
– поинтересовался Петр Алексеевич.

– Да то одно, то другое, - посетовал тот, сбрасывая шубу.

nbsp;

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&пристроенная подруга и она теперь обязательно нас познакомит.

зеленый камзол, только из-под ворота торчал белый кружевной воротник, да и отвороты на рукавах были оторочены белыми же кружевами, изрядно уже потертыми и испачканными.

Мужики подтаскивают сундук к столу, ставят на пол и от это ж просто маньяками этого дела нужно быть. А чтобы вместе такую толпу маньяков-реконструкторов собрать...

Услышав журчание, оборачиваюсь. В той половине, где находится печь, один из мужиков придерживает установленный на лавке бочонок. Из отверстия в стенке бочонка льется в подставленный горбатым серебряный кувшин янтарная жидкость. Надо полагать - не компот.

– Как же оно не замерзло?
– высказываю вслух посетившую меня мысль.

– Что не замерзло?
– переспрашивает Федор, усаживаясь напротив и тоже с интересом меня рассматривая.

– Вино, - поясняю свою мысль.
– Если вы везли его с собой в санях, то оно должно было замерзнуть. На морозе даже водка густой становится, а это льется, будто в тепле находилось. Или у вас сани с подогревом есть?

– Сани с подогревом?
– переспросил теперь уже сидевший рядом Петр Алексеич и захохотал. Остальные поддержали его. Отсмеявшись, он хлопнул меня по плечу, одобрительно сказав: - Экий ты веселый. Вино здесь, в яме, нас дожидалось.

– В какой яме?
– не понял я, чем вызвал новый взрыв хохота.

Решив, что имелся в виду погреб или подвал, больше не стал переспрашивать.

Тем временем мужики в синих шинелях, которых я про себя окрестил солдатами и, как оказалось, не ошибся, удалились за печь с несколькими большими блюдами. Через несколько минут появились оттуда в компании девки и тетки, которая перед этим вернулась с ведром, наполненным квашеной капустой. Все четверо несли в руках уже нагруженные снедью блюда.