Игра со счастьем

– Сейчас после всей этой истории с Аксеновым правда уже не так шокирует, верно?
– прервал молчание ректор.

Я уже даже начала переставать удивляться.

– Про это вы тоже знаете.
– скорей констатировала факт, чем спросила я.

Бондарь кивнул.

– Из одной истории логически вытекла другая, в которую, к сожалению, ввязали и тебя.

А дальше я узнала правду и про то, зачем на самом деле я понадобилась Белову. Я знала, что Львович не врет, а еще отлично понимала, что чья-то жизнь в том мире может практически ничего не стоить, но мне всё равно стало не по себе. Все рассказанное отчаянно не хотело укладываться в голове, как будто происходило не со мной.

Наверное, мне просто требовалось время, чтобы всё это принять.

Бондарь отставил пустую чашку и посмотрел на экран телефона.

– Пожалуй, мне пора. Оставшегося времени как раз хватит на дорогу до аэропорта.
– сказал ректор вставая.

– Улетаете по делам?
– поднимаясь следом проговорила я.

– К Марине.
– коротко ответил мужчина.

В этот момент я замерла, а Бондарь повернулся ко мне лицом и в который раз за вечер улыбнулся.

– Кажется у меня есть еще пара минут, чтобы рассказать тебе еще одну маленькую историю.

Я внимательно посмотрела на Львовича, а он продолжил:

– Одна молоденькая и местами очень наивная, но добрая девушка не так давно сказала моей бывшей жене фразу, которая заставила задуматься, а потом и вовсе поменять свое мнение.

Мужчина вновь замолчал, а потом задал вопрос от которого по моей спине пробежали мурашки:

– Ведь правда лучше попробовать что-то изменить, чем потом всю жизнь жалеть о несделанном, вы согласны, Олеся?

Он практически повторил мои слова, сказанные Марине Степановне в день свадьбы Глеба и Лизы.

Я молча кивнула, а Бондарь закончил:

– Марина мне все рассказала.

Я не могла поверить собственным ушам, а мужчина тем временем продолжал спокойно обуваться.

Дар речи вернулся ко мне только тогда, когда Львович уже стоял в дверях. Я набралась сил, посмотрела ему в глаза и спросила:

– И вы ее простили?

Казалось, ректор ответил даже не задумавшись.

– Я ее люблю.
– сказал он, пожав плечами.

Возникла пауза, которую я не знала как заполнить, однако Бондарь вновь взял слово:

– Кстати, если ты вдруг решишься вернуться к учебе за время моего отсутствия, Лена обязательно тебе поможет.

После чего, кивнув, скрылся за дверью нашего некогда общего с Основским коридора, оставив наедине со всей той информацией, которая внезапно на меня свалилась.

Глава 10

Следующие несколько дней я вновь провела спрятавшись в собственном мире, пытаясь разобраться в обуревавших меня мыслях.

Ковалевский мне никогда не врал. Это главное, что я сейчас понимала. Своими методами он переломал мне жизнь, но раз за разом, когда я приходила к этой мысли, в моей голове вспыхивала фраза Бондаря. А как бы я, действительно, отреагировала, скажи Виталик мне правду тогда после приема?

Я пыталась поставить себя на его место, но никаких разумных вариантов в мою голову не приходило. Он понимал, что если просто попытается со мной расстаться, я решу, что дело в его отъезде и могу не прекратить попыток с ним общаться.

Он решил, что самый надежный способ оградить меня от опасности - разорвать наши отношения. Резко, больно, подло. Так, чтобы у меня даже не возникло мысли больше к нему приближаться.

В своем плане он не учел только одного. Белова, который решил на всякий случай взять мою жизнь под свой личный контроль, превращая ее в очередной виток боли и отчаяния. Я не знала как именно Ковалевскому удалось избавиться от излишней заинтересованности Сергея нашими персонами, Бондарь не вдавался в подробности. Но по словам ректора, его бывший конкурент вряд ли еще когда-нибудь захочет влезть в нашу жизнь.

Не знаю почему, но в тот момент, когда я, наконец, осознала всю правду, то почувствовала себя той старухой из сказки про золотую рыбку, оставшуюся у разбитого корыта. Однако одновременно с этим, петля, всё это время висевшая на моей шее с треском лопнула и упала к ногам. Я больше не испытывала боли, проходя по знакомым местам, а воспоминания перестали душить.

Но грусть и ощущение, что в моей душе не хватает одного маленького, но такого важного кусочка, по-прежнему оставались моими верными спутниками.

В конце недели я все-таки добралась до университета. Знакомые стены подарили мне чувство спокойствия и защищенности. Я вошла в приемную Бондаря и улыбнулась Лене. Судя по насыщенному загару женщина только недавно вернулась из отпуска, который любила проводить где-нибудь в теплых краях.

Она улыбнулась мне в ответ, и появилось ощущение, как будто этих месяцев моего отсутствия и не было. Помощница ректора сразу поняла цель моего визита и быстро нашла папку с моим личным делом.

В конечном итоге я теряла год и сначала семестра возвращалась на третий курс. По факту, я могла ничего не делать аж до зимы, потому что Бондарь сдержал свое обещание, и моя сессия была закрыта. Но на самом деле на занятиях я не присутствовала, соответственно и знания в моей голове стремились к нулю, поэтому приступить к учебе я планировала с сентября, как и все остальные студенты.

Когда все вопросы были решены, Лена протянула мне свои неизменные конфеты, а вместо прощания сказала:

– Я по тебе скучала.

Я улыбнулась и вышла в коридор, понимая, как лед в моей душе стремительно тает.

В начале августа я решила рассказать всё Глебу, надеясь, что Лиза меня поймет. После небольшого вступления, я выдохнула, еще раз мысленно себя подбодрив, и сказала:

– Тогда, возле бассейна, ты был прав.

Друг на секунду задумался, видимо соображая о чем я говорю, после чего к моему удивлению сказал:

– Лесь, я знаю.

Тут я уже окончательно потеряла ход мыслей и медленно спросила:

– Откуда?

Основский окончательно добил меня усмехнувшись, после чего всё таки начал рассказ:

– В прошлые выходные Виталик заезжал к нам, чтобы, наконец, посмотреть на Леру.
– парень замялся, видимо подбирая нужные слова.
– В общем это был первый раз, когда брат остался без подмоги в компании Лизы.

Я не выдержала и рассмеялась, а Глеба, судя по растерянной интонации, с которой он продолжил, ситуация по началу весьма напрягла.