Игра в кошки-мышки

— Но почему? — негромко спросила я. — Почему вы так хотели умереть?

— А разве непонятно? — Янор печально усмехнулся. — Беатрикс, сейчас я счастлив. Я встретился с женой и сыном, которые погибли из-за моей ошибки. Простите, не буду говорить, какой именно. Даже призраки могут чувствовать боль и стыд. Это была моя вина. Надеюсь, годами страданий я ее полностью искупил. По крайней мере, Альтис решил, что я достоин воссоединиться с семьей.

Я опустила глаза. У меня не было причин сомневаться в искренности Янора. Более того, я даже не злилась на него из-за предательства. Наверное, это очень страшно — жить с ежечасным, ежесекундным пониманием, что ты натворил и кого лишился в результате этого.

— Я понимаю, что глупо просить у вас прощения, — продолжил Янор. — И все же хотел бы извиниться. Беатрикс, вы очень милая девушка. И я искренне надеюсь, что вы найдете свое счастье. Более того — уверен, что вы уже в шаге от него.

Я скептически хмыкнула. Ох, хотелось бы и мне в это поверить. Да, еще рано о чем-либо судить, поскольку с момента моего возвращения даже суток не минуло, но все же. Я не понимаю поведения Себастьяна. Он словно не рад моему решению остаться с ним.

— Все будет хорошо, — с непривычной теплотой в голосе заверил меня Янор, положил свою огромную лапищу мне на плечо и ободряюще потрепал. — Беатрикс, надеюсь, что следующая наша встреча произойдет через много-много лет, когда вы станете дряхлой седой старушкой и обзаведетесь выводком внуков и правнуков.

— У меня даже детей пока нет, — невесело улыбнулась я в ответ.

— О, поверьте: дети — эта такая внезапная вещь! — Янор негромко рассмеялся. — Вроде бы только что жил в свое удовольствие, как вдруг раз — и ты уже отец семейства. Но куда ужаснее, когда в один миг всего этого лишаешься…

При последней фразе в голосе Янора вновь скользнула боль, но он сразу же тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.

— В общем, не переживайте, — проговорил он. — Интуиция мне подсказывает, что в вашей судьбе начинается белая полоса.

— Ваши бы слова да Артайне в уши, — все так же недоверчиво проворчала я, встрепенулась, заметив, как фигура бывшего палача вновь поддергивается знакомой мне рябью, и понимая, что беседовать нам осталось считаные мгновения, поспешила спросить: — А напоследок все-таки признайтесь мне: зачем вы убили Агюста?

— Ему самым обидным образом не повезло. — Янор виновато усмехнулся. — Даниэль увидел, как он отправился за вами, когда вы решили посетить дамскую комнату, и заволновался. Испугался, что тот мог сболтнуть что-нибудь лишнее. Поэтому приказал мне устранить эту проблему. А на самом деле Агюст хотел передать вам несколько пожеланий от вашего отца. Полагаю, вы в курсе, что именно вам желала сообщить семья.

— О да, — пробормотала я, вспомнив унизительное предложение, переданное Себастьяну от моего отца при непосредственном участии наследного принца Прерисии.

— Вам пора возвращаться, — мягко проговорил Янор. — Беатрикс, от чистого сердца, — удачи вам. Думаю, она вам понадобится, если вы действительно решили связать свою жизнь с Себастьяном. Он тяжелый человек, но любит вас.

— Что-то незаметно. — Я не удержалась от жалобного вздоха, в сотый, наверное, раз за сегодняшний день задавшись вопросом — правильно ли поступила, решив вернуться.

— Я понимаю ваши чувства и опасения, но ведь ему тоже нелегко, — произнес Янор. — Очень не просто после пережитого когда-то предательства вновь осмелиться открыть свое сердце другому человеку.

Я не успела ничего сказать бывшему палачу. В следующее мгновение он исчез. Лишь легкий теплый ветерок напоследок взъерошил мои волосы, словно призрак поцеловал меня в затылок.

А спустя еще миг и очертания прихожей задрожали в зыбкой дымке переноса. Я закрыла глаза, приготовившись открыть их уже в своем теле…

* * *

Я сидела в сиреневой спальне и печально смотрела в окно, за которым вновь мела метель. Плавающий под потолком магический шар был отрегулирован так, чтобы давать минимум света, поэтому в углах комнаты лежали глубокие чернильные тени. Шесть часов вечера. По меркам зимы — поздняя ночь. Но в полумраке мне почему-то всегда особенно хорошо думалось. И потом, именно вечер — наилучшее время для гадания. Артайна не любит отвечать, когда вокруг светло и шумно. Она предпочитает тишину и полутень, которая бывает так обманчива.

На кровати веером лежали карты. Я гадала на себя уже в третий раз, вновь и вновь получая один и тот же расклад. Весы — одинокая свеча — разбитая чашка — и волк, воющий на полную луну. Сомнения, слабый проблеск надежды, разрыв отношений и одиночество. По всему выходило, что сегодня Артайна почтила меня своим вниманием и ответила на мой вопрос. Вот только мне эта правда совершенно не понравилась.

Когда я очнулась после ритуала, то услышала ту же историю, которую мне рассказал Янор. По-моему, Себастьян искренне расстроился от известия о том, что нет никакого смысла искать виновника смерти Агюста. Айя и Кайл, довольные, что расследование так легко и быстро завершилось, распрощались и покинули нас. Я надеялась, что хотя бы после их отъезда Себастьян поговорит со мной, расскажет, как он представляет наше будущее. Если, конечно, я в его планах вообще присутствую. А то, быть может, он потерял ко мне всяческий интерес, убедившись, что я полностью признала свое поражение в нашем необъявленном противостоянии. Однако и в этом меня ожидало разочарование. Едва только за влюбленной парочкой закрылась дверь, засобирался и Себастьян. Обронил напоследок, что в городе у него остались незаконченные дела, и выскочил из дома так поспешно, словно опасался, что я могу погнаться за ним.

Естественно, все это не прибавило мне оптимизма. Вот я и решилась посредством карт попытаться заглянуть в свое будущее. Увы, как я уже говорила, результат меня не порадовал.

«Ты не нужна Себастьяну, — мрачно шепнул внутренний голос. — Точнее, нужна, но лишь как сумеречный маг. Еще он наверняка не откажется от необременительной и недолгой любовной связи. Но никаких обязательств! А ты на такое вряд ли согласишься. Или в своем желании найти мужа ты уже дошла до такой глубины отчаяния? Тогда вперед! Встреть Себастьяна в его спальне. Родители-то уж точно тебя не осудят, напротив, порадуются за предприимчивую дочку».

Я зло ударила кулаком по покрывалу, разметав колоду по кровати. Устало потерла лоб. Что же делать? Мне уже достаточно лет, чтобы перестать верить в сказки. Поэтому я прекрасно понимала, что чуда не произойдет и на этот раз. Но все равно где-то в глубине моего глупого романтического сердца жила слабая надежда, что Себастьян оценит мое возвращение.

«И что ты от него ожидала? — с сарказмом вопросил глас рассудка. — Что он падет перед тобой на колени и предложит тебе стать его женой? Ох, бедная наивная Трикс. Твое увлечение любовными романами не прошло даром».

Я встала и заметалась по узкой комнате, в которой почти не было свободного пространства из-за огромной кровати. Неожиданно я почувствовала, что стены душат меня. Чем дольше я находилась под крышей дома Себастьяна, тем больше росла моя неуверенность. Я ненавидела себя за то, что не уехала сразу же, за то, что, как послушная собачка, жаждала внимания хозяина и едва ли не молила вслух — ну пожалуйста, посмотри на меня, приласкай и ободри.

Последняя мысль оказалась настолько болезненной для моего самолюбия, что я чуть слышно застонала сквозь плотно стиснутые зубы. И внезапно я поняла, что умру, если останусь здесь еще хотя бы на час. И уж тем более не выдержу, если вновь встречусь с Себастьяном, увижу его отсутствующий взгляд и услышу голос, в котором угадываются виноватые нотки. Обидно осознавать, что твое присутствие тяготит, но на дверь тебе не показывают из-за правил приличия.