Игра в отрезанный палец

Налил себе «успокоительную» рюмочку, выпил и возвратил взгляд на Ника, который в этот момент погрузился в свои мысли, вызвавшие в нем вдруг неуверенность. Он прокрутил в памяти утренний телефонный разговор, такой конкретный и понятный. Нет, задача была поставлена по-военному ясно, но что-то другое вызывало внутреннее сопротивление, растерянность. Ник понял причину — их задание можно было назвать и другим словом — провокацией. И здесь, столкнувшись с объектом провокации — старичком совершенно безобидного вида, который кроме гордого звания хозяина ресторана был еще и поваром, и официантом одновременно, в мысли Ника закралось сомнение. С ним, с этим сомнением, надо было бороться.

Ведь и сомнение-то было слабеньким, чем-то из прошлого, легкого и понятного.

Теперь ведь он уже не военный, теперь мир вокруг намного сложнее и многие вещи и люди не соответствуют своим именам. Да и этот старичок, с виду простой и приветливый, почему Ник должен переживать за него? Если он ни в чем не запачкан, то и бояться ему нечего, и за него волноваться не стоит. То, что сказал Сахно по поводу ресторана-прачечной, вполне может оказаться правдой.

Короче, надо делать что сказали, и все выяснится.

Хозяин ресторана вынес из низеньких дверей два больших блюда, в прямом смысле заваленных едой. Половину блюда занимала отбивная какого-то необычно большого размера, залитая грибным соусом, а на второй половине аккуратными горками возвышался разнообразный гарнир. Здесь были и картошка-фри, и отварная свекла, и шарик желтого риса, посыпанный какой-то зеленью.

Желудочные соки вытеснили мысли из головы Ника. Он посмотрел на Сахно, который, похоже, с не меньшим восторгом рассматривал уже стоявшее перед ним блюдо.

— Еще водочки? — услужливо спросил Погодинский. Ник обернулся к старику, их взгляды встретились, и голубые глаза Погодинского, свежие и живые, словно были лет на тридцать моложе их хозяина, улыбнулись Нику.

— Да, еще граммов триста.

Хозяин ресторана кивнул и ушел.

Сергей с азартом кромсал ножом отбивную, будто хотел сперва всю ее нарезать мелкими кусочками, а потом враз съесть. Нику спешить не хотелось.

Обновленный графинчик с водкой опустился на скатерть стола и тут Сергей поднял на старика глаза.

— Кстати, вспомни, ты никому не задолжал? — спросил он совершенно спокойно.

Его глаза были холодными и острыми и словно противоречили застывшей полуулыбке губ.

Погодинский опять напрягся. Замер на мгновение. Перевел свой взгляд с Сахно на Ника.

Нику стало не по себе. Он вроде и рад был, что Сергей первый занялся делом, но теперь надо было подключаться. Неучастие в выполнении задачи приравнивалось к дезертирству.

— Да, припомните пожалуйста! — сказал Ник.

— А кому я могу быть должен? — спросил старик.

— Да хотя бы Николасу Ценну, — произнес Сахно.

Погодинский молча отошел на шаг в сторону. Как-то очень уж спокойно окинул взглядом свой ресторан. Потом кивнул и скрылся за низенькой дверцей, которая, очевидно, вела на кухню.

— Слушай, ты меня когда-нибудь своей вежливостью достанешь! — проговорил Сахно.

— Ничего, — успокоил его Ник. — Ты пей, пей! Не всем же быть такими развязными!

— Твое здоровье! — Сахно приподнял рюмочку и опрокинул ее в рот. Хрустнул огурчиком.

Тишина ресторана, прежде поддерживавшая в душе у Ника покой, теперь стала раздражать. Захотелось шума или музыки.

Оглянувшись по сторонам и не заметив ни колонок, ни магнитофона, он остановил свой взгляд на низенькой дверце, через которую входил-выходил хозяин этого заведения. И вдруг эта же тишина еще сильнее испугала его. Он словно еще раз увидел, как Погодинский чуть ли не безразлично окинул взглядом свой ресторанчик, кивнул и скрылся за этими дверьми. Ник представил себе, как старик сейчас достает пистолет, чтобы застрелиться. Он ведь мог подумать что они пришли по его душу!

Забыв о Сахно, Ник встал и торопливо направился к дверце и уже подходил к ней, когда она неожиданно раскрылась и в проеме появился Погодинский. Лицо старика было по-прежнему отрешенным, неживым.

Они остановились друг напротив друга.

Старик вздохнул. Вытащил из кармана поварской .куртки конверт. Молча протянул его Нику. Ник автоматически взял конверт и спрятал во внутренний карман пиджака.

— Что-то еще будете заказывать? — спросил старик, и в голосе его вдруг проявилась невероятная усталость.

— Два кофе и счет, — сказал Ник. Вернулся к столу.

— Чем он нас там порадовал? — спросил Сахно.

— Что?

— В конверт заглядывал?

Ник достал конверт, вытащил оттуда банковский чек. Сердце заколотилось и кровь словно отхлынула от кончиков пальцев, которыми он держал эту красивую розовую бумажку, сообщавшую, что Дойче-банк должен выплатить девяносто тысяч марок Николасу Ценну.

— Ну? — Сергей горел от нетерпения.

— Чек на девяносто тысяч, — сказал Ник. Дверца из кухни снова открылась и Ник торопливо спрятал чек с конвертом обратно в карман пиджака.

Погодинский поставил на стол две чашечки кофе.

— А счет? — спросил Ник.

— Вы шутите? — мрачно спросил Погодинский.

— Шутит-шутит, — хихикнул Сахно.

— Да не шучу я, — Ник вдруг разозлился. — Где счет?

Старик посмотрел на Ника совершенно отупевшим взглядом. Отошел в сторону, достал из кармана блокнотик и ручку. Заполнил бланк счета и протянул Нику.

Ник отсчитал сорок семь марок и протянул хозяину ресторана.

Тот взял деньги и застыл, словно не знал, что ему теперь делать с этими деньгами.

— Пошли! — Ник раздраженно посмотрел на Сергея. Тот долил водку из графина в стакан с минеральной водой, выпил залпом.

— Извините, — заговорил вдруг Погодинский. — Мой вам совет — не пытайтесь получить деньги по чеку в Моншау. Поезжайте лучше в город побольше, в Дюрен или Ахен. Понимаете?

Ник кивнул, хотя и не понял причину такого совета.

Они вышли из ресторана. Похоронный лимузин медленно отъехал, исчез с глаз Погодинского, открыв его любимый пейзаж, эту картинку спокойной красивой жизни, к которой он много лет назад присоседил свою непростую, но и непритязательную жизнь.