Игра в послушание
Шрифт:
– Да, верно, вы ведь хорошим спортсменом были. Я как-то об этом забыл. Вы ещё разнообразные машины изобретали - для подъёма тяжестей, для метания снарядов...
– Что до метания снаряда, ты уложил меня на обе лопатки. Такое расстояние у меня ещё ни один снаряд не пролетал.
– Простите, что так вышло, я никак не ожидал к вам вломиться...
– Ничего, ничего, нас на этот случай предупредили.
– Предупредили? Кто же?
Архимед промолчал и оглянулся.
– Я, - произнёс карточный джокер, появляясь из-за декораций. Посовещавшись, мы решили дать вам ещё один шанс. Хотите снова
Отвернувшись от шута, Петя обиженно молчал.
– Вас понял, - сказал джокер.
– Кстати, по поводу последнего очка, вы в курсе из-за чего продули?
На счёт этого, кстати говоря, Петя был не в курсе.
– Ну и?
– хмуро сказал он вполоборота.
– Вы, молодой человек, позавидовали. Позавидовали мышонку Пете, которого готовили к полёту. Вам устроили маленькую проверочку, и вы прокололись. Позавидовали, позавидовали, не отпирайтесь. Так позавидовали, что истерика началась: я могу! я хочу!..
Петя покраснел, а поскольку все молчали, хмуро произнёс:
– Ну, и что дальше?
– А дальше, товарищ генералиссимус, как я уже докладывал, у вас есть шанс. Будете правильно отвечать на вопросы - вернётесь домой нормальным мальчиком. Правильный ответ - спускаетесь на следующий уровень, и я задаю новый вопрос. Неправильный - остаетесь здесь навсегда. Девять уровней, девять вопросов.
– Скажите, какой я сейчас - большой или маленький?
– задал Петя мучавший его вопрос.
– Вы такой, какой надо. Вы соразмерны окружающим вас персонажам.
– Персонажам?!
– А вы как будто и не заметили? Было бы тут все настоящее...
– Но ведь Архимед не персонаж!
– Бросьте. О нем столько всего насочиняли, что от настоящего ничего не осталось.
Петя поносился на Архимеда: не обиделся ли он от таких слов. Но грек только весело и ободряюще ему подмигнул. "Значит не обиделся", - подумал Петя.
– Тут вообще-то много разного доисторического народа на этом уровне, продолжал шут.
– Места много. Сами понимаете, геометрия, площадь поверхности...
– и он подмигнул Архимеду.
Петя ещё хотел спросить, что это за рёв младенцев изредка доносится со всех сторон, но не успел. Теперь вопросы задавали ему.
– Итак, внимание. Зачитываю первый вопрос, - повысив голос, объявил джокер и вытащил из колоды игральную нарту с вопросительным знаком на рубашке.
– На раздумье одна секунда. Шучу, пока ещё девять. Готов?
Петя собрался.
– Готов!
– Вопрос: ОСВОБОЖДАЕТ НЕЗНАНИЕ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ?
– Нет!
– уверенно крикнул Петя, не раздумывая.
– Правильно!
– в тон ему крикнул шут, а древнегреческий Архимед зааплодировал.
В тот же миг ноги у мальчика потеряли опору, он провалился в темноту и заскользил по гладкому жёлобу. Впереди замаячил свет, и он вылетел...
2
... И он вылетел прямо на пуховую перину широченной кровати.
Утопая коленками, Петя привстал и огляделся. По стенам богато убранной спальной комнаты висели картины бесстыдно обнажённых женщин. Все они были белокожи и хорошо, если не сказать чрезмерно, упитаны. Пахло вином, духами, приторными помадками и несвежим телом. Из-под одеяла выглядывала испуганная голова красавца-мужчины с завитой шевелюрой золотистых
волос до плеч, усами и бородкой.– Здрасьте, - сказал ему Петя.
Мужчина продолжал настороженно смотреть.
– Извините, - сказал Петя, - я не хотел вас беспокоить.
– Ничего, - откликнулся лежавший на кровати неожиданно высоким и даже писклявым голосом.
– Меня предупредили.
– А, понятно. Меня Петей зовут. Фамилия - Огоньков.
– Дон Гуан, - пискнул красавец.
– Очень приятно. А с голосом у вас что такое? Чего-нибудь холодного выпили после бани?
– Какая там баня...
Пете показалось, что в глазах у Дон-Жуана блеснула слеза.
Чтобы не молчать, он огляделся по сторонам и заметил:
– Богатая у вас обстановочка. Живопись. Голландская школа?
– Да чтобы провалились они все до самого дна!
– внезапно прокричал в сердцах Дон-Жуан.
– И тканью завешивал их, и кинжалом резал, и жёг дотла в камине - утром смотришь, хоть бы что, висят бесстыжие!
Петя хотя и не понимал ещё всей глубины катастрофы величайшего из литературных любовников, но сочувственно произнёс:
– Проблема...
– Если бы только эти! Живые проходу не дают, липнут как мухи. А я... что я могу!..
Дон-Жуан упал лицом на подушки и разрыдался. А Петя слез с кровати и на цыпочках вышел. Он начал догадываться о причине столь невыносимых страданий этого купающегося в роскоши и окруженного назойливым женским вниманием красавца.
За богато накрытым столом в гостиной сидел джокер и уплетал завтрак, накрытый, по всей видимости, для хозяина. Шут громко чавкал, то и дело подливал в золотой кубок вина, шумно глотал.
– Вопрос на засыпку!
– прокричал он с набитым ртом, едва завидев мальчика.
– Восемь секунд! ЧЕГО БОЛЬШЕ В РЕВНОСТИ - ЛЮБВИ ИЛИ САМОЛЮБИЯ?
У Пети в голове завертелось все, что он читал о любви. "Больше любви... нет, нет, больше самолюбия... зависит от чувств..."
– Всё зависит от чувств того, кто ревнует!
– прокричал он как можно быстрее, чтобы уложиться в отведенные секунды.
– Правильно!
– похвалил джокер и потянулся за новой бутылкой.
А Петя снова полетел вниз, заскользил по желобу и влетел...
3
... И влетел в нарисованную картинку из детской книжки.
Он стоял на дороге, по обе стороны от которой росли одуванчики, каждый из которых был величиною с фонарный столб. За поворотом виднелись уютные двухэтажные домики, в стороне голубела речка и золотился пляж. Всё было до боли знакомо... Несомненно, это была картинка художника Лаптева из книжки "Приключения Незнайки".
Кто-то осторожно подёргал Петю за рукав. Он обернулся и увидел толстенького забавного человечка с огромным упитанным лицом, в курточке со множеством карманов.
– С восьмого уровня?
– деловито поинтересовался человечек, кивнув вверх бровями. Он был чрезвычайно серьёзен и чем-то озабочен.
Петя наконец узнал его.
– Пончик!
– закричал он вне себя от радости.
– Пончик, дорогой ты мой!..
И Петя полез обниматься к герою своей любимой детской книжки.
В ответ на бурные излияния восторженного почитателя Пончик довольно прохладно отстранился. Задыхаясь от восторга, мальчик пожирал его глазами.