Игра в послушание
Шрифт:
– Ладно, ладно, я вижу, что вы хороший коротышка, - озираясь по сторонам, почему-то шёпотом заговорил Пончик.
– У вас есть с собой хотя бы немножко соли?
– Соли?
– удивился Петя.
– Нет, кажется соли у меня нет.
– Пошарьте, пошарьте в рюкзаке и по карманам - может, завалялись хоть несколько крупинок...
Петя добросовестно пошарил в рюкзаке и по карманам, вывернул все наружу, однако соли не нашлось ни единой крупинки.
– Да вы посмотрите, посмотрите получше, - натаивал Пончик, продолжая воровато озираться по сторонам. Не вытерпев, он сам запустил в заново уложенный рюкзак свои пухлые
– Послушайте, вы - Пончик?!
– продолжал Петя свои настойчивые приставания.
– Допустим, я Пончик, что дальше, - хмуро отвечал тот, не оборачиваясь. Не получив соли, он окончательно потерял интерес к незнакомцу.
– А где все остальные? Ну, эти... Знайка, Незнайка, Винтик, Шпунтик...
– Слушай, тебе что, делать нечего?
Петя знал, конечно, что Пончик вреднюга, но такой невежливый приём на страницах самой дорогой и любимой книжки его расстроил. Он опустил голову и сделал несколько бесцельных шагов по дороге.
– Эй, послушай, - неожиданно окликнул его Пончик.
Петя с готовностью обернулся.
– Ты обратно не можете слазать?
– Зачем?
– Ну за этой, за солью. Я сам, знаешь ли, в трубу не помещаюсь. А там точно есть, я знаю.
Как бы там ни было, Петя обрадовался, что Пончик заговорил с ним.
– Что же, у вас здесь совсем нет соли?
– Совсем нет, - горестно вздохнул Пончик.
– И что самое подлое, еду подадут какую только хочешь, что только в голову придёт, всё можно потребовать, тотчас доставят ресторанным лифтом, и всё нарочно несолёное. Иной раз пойдёшь на хитрость; селёдки закажешь, селёдки без соли ведь совсем не бывает... Так что они делают! Вымачивают эту селёдку в воде, пока она не сделается совершенно пресной, а уже после подают как будто так и надо.
– Да, безобразие какое-то, - сочувственно согласился Петя.
– А ты что же один совсем?
– Один, даже не знаю, куда все подевались.
– А если спуститься вниз по реке? Огурцовая река впадает в море, а море солёное.
– Вот ещё, никуда она не впадает. Здесь всё нарисованное.
– Но речка-то настоящая?
– Никакая она не настоящая, насосом воду по кругу качают.
В конце дороги, из-за поворота, появился карточный шут. Неторопливо приплясывая на своих кривых ножках, он приближался неестественно быстро и, спустя несколько секунд, был уже рядом. Он что-то сжимал в кулаке.
– Сюрприз! Презент!
– крикнул он Пончику и разжал кулак.
На затянутой перчаткой ладони засверкала горсть крупной соли. Пончик хрюкнул от волнения и подался вперёд. В тот же миг шут сказал "ой!" и нарочно рассыпал соль на дорогу. С криком отчаяния Пончик бросился на колени собирать крупинки, а Петя смотрел на карточного дурака с ненавистью, готовый его поколотить.
– Спокойно, юноша, - угадал его настроение джокер.
– Без эксцесов. Придержите свои эмоции, игра продолжается. Отвечайте: ЧЕЛОВЕК ЖИВЁТ, ЧТОБЫ ЕСТЬ, ИЛИ ЕСТ, ЧТОБЫ ЖИТЬ?
Вопрос был проще некуда, но Петя был застигнут врасплох и начал путаться:
– Ест, чтобы жить... то есть, живет, чтобы есть... Ой, нет! Ест, чтобы жить!
– А корова?
– спросил джокер с некоторым ехидством.
– И корова! И любое живое
существо!– А растения?
– И растения!
– Растения-то почему?
– джокер сделал притворно-удивленное лицо.
– А они тоже понимают. Некоторые с ними даже разговаривают. У нас одна бабулька жила в квартире, пока не переехала, так у неё в комнате...
– Хорошо, хорошо, достаточно. Скажу прямо, вопрос был непростой. Многие даже полагали, что вы на нём срежетесь.
– Но вы задали не один, а целых три вопроса!
– Как вы могли подумать... Первый и третий я задавал так, в непринуждённой беседе, вы могли ничего не отвечать. Я и время не засекал, семь секунд. Настоящий вопрос был только про корову.
О возмущения Петя потерял дар речи.
У шута в кармане засигналила трубка. Он отвернулся, выслушал, сказал "больше не повторится" и повернулся к Пете с улыбкой:
– Вот видите, мне уже влетело. От души поздравляю вас с переходом на четвёртый уровень.
И он протянул свою руку с длинными узловатыми пальцами, затянутую в красную шёлковую перчатку.
Петя тоже машинально протянул ему руку, но в тот же миг полетел вниз...
4
... В тот же миг полетел вниз, заскользил по желобу и растянулся на каменном полу.
Кругом было совершенно темно. Петя сел и ощупал себя: кажется, руки-ноги целы. Не успели глаза привыкнуть к темноте, как наверху загремели засовы, замерцала свеча, и в темницу начал спускаться седой средневековый старик. Ножны его шпаги постукивали о каменные ступени, на поясе позвякивала связка огромных ключей. Свеча приближалась, и Петя смог разглядеть поблизости от себя сундуки. На всякий случай он спрятался за один из них.
Старик бормотал себе под нос что-то знакомое, и только когда он приблизился вплотную, стало возможными разобрать слова:
– Весь день минуты ждал, когда сойду в подвал мой тайный, к верным сундукам. Счастливый день! могу сегодня я в шестой сундук (в сундук ещё не полный) горсть золота накопленного всыпать. Не много, кажется, но понемногу сокровища растут...
"Вот-те раз!
– сказал себе Петя.
– Это же тот самый скупой рыцарь. Да, да! Сейчас он скажет: "Что не подвластно мне?.."
– Что не подвластно мне?
– воскликнул скупой рыцарь.
– Как некий демон отселе править миром я могу...
"Как бы этот некий демон, чего доброго, не запер меня в этом подвале", - подумал Петя и ползком, на четвереньках, стал подбираться к выходу. Старик, между тем, совершенно обалдевший от вида своего золота, ничего вокруг не замечал и продолжал монолог:
– Я свисну, и ко мне послушно, робко вползёт окровавле'нное злодейство, и руку будет мне лизать...
Едва Петя выбрался на свет, поднялся на ноги и прикрыл за собой тяжёлую, обитую железом дверь, как тут же к нему шагнул молодой, щегольски одетый вельможа.
– Ну? Что? Как? Много там золота?
– в нетерпении обратился он к мальчику, сверкая горящими глазами.
– Ну... вообще-то порядочно, сундуков пять или шесть. Во-от таких. Петя догадался, что перед ним сын и наследник скупого рыцаря - мот, погрязший в долгах.
– Сколько-сколько?!
– Шестой вообще-то не полный, можно сказать, даже половины нет, попытался Петя успокоить молодого человека.
Но того прямо-таки скрючило, словно от зубной боли. Он взвыл и обхватил голову руками.