Игра в послушание

– Прекрасно, продолжайте.

– Если это важно...

– Это крайне важно, свидетель.

– Ну, хорошо... Мы приехали ко мне и выпили немного вина.

– С этого момента пожалуйста подробнее.

– Я протестую, ваша честь!
– встрял адвокат.
– Мы не можем продолжать допрос свидетеля: в зале находятся несовершеннолетние.

– Протест принят, - согласился судья и указал молотком на возмущённо переглянувшихся Славика Подберёзкина и Маринку Корзинкину.
– Да, да, вы, молодые люди. Покиньте пожалуйста наше собрание и вернитесь к вашим снам.

Молодые люди лопнули как мыльные пузыри.

– Продолжайте, свидетель, - обратился судья к Котову, но тот уже растерялся и молчал.

– Может быть, вам будет легче отвечать на конкретные вопросы? предложил обвинитель.

– Да... если можно.

– Выпив вина, вы дотрагивались физически до вашей дамы?

– Да... в каком-то смысле.

– В каком смысле? Договаривайте, договаривайте.

– Я протестую, ваша честь!
– выступил адвокат.
– Это вторжение в личную жизнь свидетеля. Свидетель, вы не обязаны отвечать на такие вопросы.

– Ваша честь, - обратился к судье обвинитель.
– Разве мы не собрались здесь с той единственной целью, чтобы говорить о личной, самой что ни на есть интимной жизни свидетеля? Разве именно эта сторона его жизни не является главной, главной и единственной темой...

– Я вас понял, - прервал его судья.
– Протест отклоняется.

Обвинитель торжествующе посмотрел на адвоката и снова обратился к Котову, четко выговаривая и будто смакуя каждое слово.

– Свидетель, опишите подробнейший образом те физические действия, которые вы производили с малознакомой вам женщиной в вышеуказанное время.

– Хм... Ну, мы целовались.

– Дружески или взасос?

– Протестую!
– крикнул адвокат.
– Это неподобающее в стенах суда выражение.

– Протест принимается, - согласился судья.
– Господин обвинитель, выбирайте выражения. А вы, свидетель, отвечайте на поставленный вопрос.

– Да, именно так, взасос... То есть, я хотел сказать...

– Мы вас поняли, не стоит уточнять, - прервал его судья.
– Господин обвинитель, вы уверены, что продолжать допрос свидетеля необходимо?

– Только два вопроса, ваша честь.

– Хорошо, задавайте ваши два вопроса.

– Свидетель, вы знали, что ваша дама состоит в законном браке?

– Протестую, - сказал адвокат.
– Это не имеет отношения к делу.

– Протест принят, - согласился судья.
– Задавайте ваш последний вопрос, господин обвинитель.

– Свидетель!
– торопливо повысил голос обвинитель.
– Вы и ваша дама раздевались в эту ночь догола? Свидетель, отвечайте, вы были голые?! Вы и ваша дама - голые, без трусов?!!

Адвокат запоздало закричал "протестую!!!", присяжные загудели, судья зазвонил в колокольчик.

Добившись тишины, судья обратился к Котову:

– Свидетель, вы можете не отвечать на последний вопрос.

Предпочитая всё же закрыть эту щекотливую тему, Котов, глядя себе под ноги, тихо произнёс:

– Да, в общем, были...

– Всё! Свидетель свободен!
– торжествующе крикнул обвинитель и развалился в своём кресле.

Возникла пауза, во время которой адвокат что-то быстро и шёпотом объяснял Пете Огонькову. Затем секретарь объявил:

– Приглашается второй свидетель!

В зале появилась дама. Она огляделась, подошла к барьерчику и тоже поклялась на кулинарной книге говорить правду.

– Ваша фамилия, имя, отчество, возраст и семейное положение, - сказал секретарь.

– Альбина Тарасовна Загребалова-Вульф.

– У вас что же, две фамилии, свидетель?

– Загребалова - это по мужу.

– А Вульф?

– А Вульф - это по первому мужу.

– Значит, вы уже второй раз замужем?

– Нет, почему же второй? Четвертый.

– Стало быть, господин Загребалов был вашим вторым мужем?

– Нет, зачем вы путаете, я же сказала: не вторым, а четвертым. Не могу же я называться, на самом деле, Пеструшкиной-Вульф-Собакиной-Ингер-Загребало вой? Это нескромно.

– Но тогда получается, что вашим первым мужем был господин Пеструшкин?

– Почему же Пеструшкин? Я ведь уже сказала, что Вульф. Пеструшкина это моя собственная девичья фамилия.

Секретарь вытер пот со лба.

– Хорошо, оставим этот вопрос, сколько вам лет? Ваше семейное положение?

– Пишите двадцать восемь. Не имела, не состояла, не числилась.

Некоторое время секретарь злобно смотрел на даму, но предпочел не связываться и молча вписал в графу "возраст" цифру "28".

Со своего места поднялся обвинитель.

– Скажите, свидетельница, - произнёс он вкрадчиво, положив свой подбородок на перильца, - где вы находились в ночь с первого на второе июня сего года приблизительно с полуночи до десяти часов утра?

– Конечно у себя дома, что за идиотский вопрос!
– не сморгнув, ответила дама.

Адвокат захихикал, лицо обвинителя перестало быть ласковым.

– Извините, - сказал он и обернулся к судье, - но мы располагаем другими свидетельствами.

– Какие ещё свидетельства? Я замужем, и такие вопросы вообще считаю нахальными и неуместными.

– Ваш муж придерживается такой же позиции? Он подтвердит ваше алиби?

– Вот ещё! Не вздумаете впутывать в ваши делишки моего мужа! Хорошо, я ночевала у подруги, она может подтвердить. Хотите - проверяйте, я больше ничего не скажу.

Обвинитель потерял дар речи, а адвокат снова злорадно захихикал.

– Вы ночевали у гражданина Котова!
– с глупой настойчивостью заявил обвинитель.

Дама только пожала плечами.

– Вы имели с гражданином Котовым неподобающие отношения!

Дама презрительно фыркнула.

– Вы изменили своему мужу, честному человеку!

Дама отвернулась.

– Вы... Вы демонстрировали неподобающие, постыдные отношения с гражданином Котовым в присутствии несовершеннолетнего!