Игра в реальность

Рука его при этом потянулась к трубке стоявшего на краю стола черного старомодного телефонного аппарата, на котором не было диска с цифрами.

Опередив его, Витька прижал трубку к рычагу.

– Звонить никуда не нужно, – строго произнес он. И, улыбнувшись, добавил: – Мы хотим сделать сюрприз.

– Да-да, понимаю. – Вахтер закивал, как китайский болванчик. – Прошу вас.

Он приподнялся со своего места, словно собирался проводить нас до дверей кабинета мадам Лин.

– Мы знаем, куда идти, – снова улыбнулся вахтеру Витька.

Тот ответил ему такой же приветливой, хотя и несколько вымученной улыбкой. Вместо того чтобы снова сесть на стул и углубиться в изучение газетной передовицы, пожилой вахтер стоял и смотрел нам вслед, пока мы шли через холл и поднимались по широкой парадной лестице. Я был уверен, что, как только мы свернем на второй лестничный марш, он тотчас же схватит телефонную трубку и сообщит о нашем приходе куда следует. Вот только интересно было бы знать, куда именно?

– По-моему, все идет неплохо, – шепотом, почти не разжимая губ, произнес Витька.

– Пока – да, – так же тихо ответил я.

Я обратил внимание на то, что Витька не вынимает правой руки из кармана куртки, в котором у него лежал пистолет. Это мне совершенно не нравилось. Будь моя воля, я вообще бы выбросил пистолет прежде, чем входить в здание. Решить проблему с помощью оружия у нас не было ни малейшего шанса. Мы могли рассчитывать лишь на неожиданность нашего появления и на то, что Одиссей не только захочет говорить с нами, но и сочтет уместными наши требования. Последнее, признаюсь, вызывало у меня большие сомнения. Какой смысл Одиссею было вести с нами торг из-за клиппера, если и без того все козыри были у него на руках? В отличие от нас время его не поджимало. Он мог спокойно сидеть и ждать, когда мы засветимся не в том, так в ином варианте реальности. И тогда ему потребуется всего лишь протянуть руку, чтобы получить то, что ему нужно.

Поднявшись по лестнице, мы оказались в небольшом коридоре с десятком дверей, обитых черным дерматином. Я прекрасно помнил расположение двери, за которой должен был находиться кабинет мадам Лин. Но я помнил и то, что в ином варианте реальности этот же кабинет занимал сам Агамемнон. Поэтому, прежде чем открыть дверь, я решил подстраховаться.

Заметив бегущего куда-то по коридору клерка в помятой белой рубашке с большой красной папкой под мышкой, я призывно взмахнул рукой, пытаясь обратить на себя его внимание.

Замерев на месте, клерк устремил на меня вопросительный взгляд бледно-голубых глаз.

– Простите, – обратился я к нему. – Нам нужна мадам Лин.

Клерк молча ткнул пальцем в нужную нам дверь и, так и не сказав ни слова, побежал куда-то по своим делам.

– Послушайте! – крикнул я ему вслед. – А где мы можем найти Одиссея?

Клерк на бегу, не оборачиваясь, пожал плечами и, прежде чем я успел еще что-либо спросить, нырнул в открывшуюся перед ним дверь.

Я посмотрел на своего спутника.

Витька нервно дернул подбородком.

– Действуем, как договаривались, – сказал он и, шагнув к указанной клерком двери, решительно открыл ее, вновь, так же как внизу, предлагая мне войти первым.

Должно быть, себе он отводил роль защитника тылов.

Мы оказались в небольшом помещении, плотно заставленном конторскими столами, за которыми, склонив головы, скрупулезно перебирали какие-то бумаги девушки. Ни одна из них даже не подняла голову при нашем появлении. Все они были блондинками и носили абсолютно одинаковые прически, собирая волосы в большой узел на затылке. Возможно, этому можно было найти очень простое и вполне рациональное объяснение. Например: девушки собирали волосы на затылке для того, чтобы те не падали на лицо и не мешали работать. Но меня подобное единообразие почему-то сразу навело на мысль о клонировании.

Между столами, выстроенными в два ряда, оставался узкий проход, ведущий в дальний конец комнаты. Там, за столом, оснащенным компьютером, принтером, телефоном и прочими предметами оргтехники, соответствующими началу ХХI века, восседала сама мадам Лин.

Во время прошлой встречи с ней я был слишком возбужден – угроза, нависшая над моей жизнью, лишала меня способности сосредоточить внимание на чем-то другом, кроме борьбы за существование. Но сейчас я не мог не отметить, что мадам Лин со своей ярко выраженной восточной внешностью была невероятно красива. А улыбка, которая казалась неотъемлемой частью ее лица, превращала ее в сказочную принцессу. И тот факт, что принцессе было никак не меньше сорока, не делал ее менее очаровательной. Скорее даже наоборот – возраст придавал лицу мадам Лин законченность форм. Подобное чудо происходит, когда художник кладет последний мазок на завершенное полотно и картина внезапно начинает восприниматься совершенно по-иному: краски становятся более яркими, а изображенные предметы приобретают объем и как будто материализуются.

Мадам Лин была упоительно прекрасна, как сама жизнь. Я шел по проходу к столу, за которым она восседала, любуясь ее красотой, и, дабы продлить это наслаждение, старался двигаться как можно медленнее. Мадам Лин улыбалась нам навстречу, а мне казалось, что ее улыбка была подарком только мне одному. В какой-то момент я даже почти забыл, зачем мы сюда явились.

Я пришел в себя, только когда Витька, шедший следом за мной, ткнул меня кулаком в спину.

– Добрый день, – слегка растягивая слова, пропела мадам Лин. – Мы, кажется, уже встречались?

– Не далее чем вчера, – напомнил я. – Мы приходили к вам с поручением от Агамемнона.

– Ну конечно. – Мадам Лин взмахнула кончиками пальцев, на ноготках которых лежал тонкий, почти незаметный слой очень светлого лака. – К сожалению, как я помню, у нас возникли разно-гласия по вопросу формы. Но сегодня утром я уже обсудила этот вопрос с самим господином Агамемноном, и мне кажется, мы пришли к решению, которое всех нас устраивает. Хотите взглянуть?

– Да, конечно, – уверенно кивнул я, хотя представления не имел, о чем идет речь.

Витька снова ткнул меня в спину. Ему казалось, что мы теряем драгоценное время. Да, собственно, так оно и было. Мы пришли сюда совсем не для того, чтобы выяснять, чем занимается организация, скрывающаяся под загадочной аббревиатурой ГОСТЫК. Но сказать мадам Лин «нет» было выше моих слабых сил.

Мадам Лин чуть наклонилась в сторону, протянула руку и взяла с угла стола большую красную папку, очень похожую на ту, что держал под мышкой клерк, встретившийся нам в коридоре. Положив папку на середину стола, мадам Лин с торжественным видом открыла ее.

Мне повезло, что я ничего не говорил в этот момент, иначе бы я непременно умолк на полуслове, лишившись дара речи. Не могу сказать точно, что я ожидал увидеть, когда мадам Лин начала открывать папку, но то, что в ней оказалось, повергло меня в глубочайшее недоумение, от которого оставался всего шаг до состояния полного ступора. В папке лежал цветной макет книжной обложки, примерно в полтора раза превосходящий стандартный формат. На листе плотного картона была изображена полуобнаженная девица с гипертрофированными формами. Кроме почти незаметных трусиков из пятнистой леопардовой шкуры, на девице больше ничего не было, если, конечно, не считать предметом одежды ленту для крупнокалиберного пулемета, крест-накрест перепоясывающую грудь могучей воительницы. Сам пулемет девица держала одной рукой за ствол, поставив его прикладом на землю. Позади нее была изображена какая-то фантастическая гаубица с огромным стволом, задранным в небо. Фоном же для всей этой картины служило темно-фиолетовое ночное небо, разрываемое яркими полосами трассирующих пуль и багровыми всполохами взрывающихся где-то неподалеку снарядов.