Игра во все руки

Как часто случалось последнее время, Вампир вдруг захлебнулся в воспоминаниях о прошлой жизни. Обухом они огрели по голове, перед глазами вновь промелькнул эпизод расстрела. Послышался звук рвущейся струны, тонкий и мелодичный, почти что и не слышимый вовсе — это порвалась вера в существование разницы между добром и злом.

…Я… не знала всего. Прости… Ты хороший… человек… не становись… злом…

Охотница сказала эти последние слова ему, будущему генералу всех вампиров мира. Она была хорошей девушкой, воплощавшей в себе главный парадокс, ведь преданно служила Свету, являясь притом оборотнем. Девушка-оборотень, одолевшая Герадо, пустившаяся во все тяжкие во имя туманных и, как оказалось, ложных идеалов.

Стал ли он злом? Стал ли? Наверное, нет, ведь нет же зла как такового, правда? Он убивал, убивал много: людей, вампиров, волков, даже демонов и астеров. Но разве ж это зло? Это необходимость, жажда жизни и потребность удовлетворять естественные позывы души и тела. Это не зло. Это жизнь. У кого-то жизнь одна, у иного она другая. Кто-то рожден быть охотником и убивать, а кто-то — жертва. Кто-то питается растениями, а кто-то не может и дня прожить без мяса. Жизнь, река времени, предназначение… Вампиры, оборотни… Да, они несут в себе магическую силу, но по большому счету они лишь иные биологические формы, отличные от людей. Они ведут свой образ жизни, в чем нет ничего странного или страшного. Они есть, были и должны остаться вместе с людьми навсегда. Ведь можно же сосуществовать без конфликтов, придумать способ восполнения энергии нечисти без убийства — наука движется вперед семимильными шагами, разве так сложно придумать альтернативу убийству?

Мне не нужна твоя жизнь, Не нужна твоя смерть. Охотники рядом…

Да, людей убивали. Но еще больше смертей люди принесли сами себе. Корень добра и зла сидит не где-то, а там, в глубине души каждого человека. Каждый имеет право сам решить, что для него означают эти понятия. Каждый имеет право сам разделить все в мире по двум категориям. Каждый. Ведь вселенная не создана для чего-то или кого-то конкретного, в ней не заложены ни свет, ни тьма, ни сумрак, ни что-то там еще. Она одна на всех и для всех. Когда-то появились Актарсис и Яугон — хрен с ними. Но когда их обитатели выползли к людям со своими уставами, правилами и распорядками — вот тогда они и совершили ошибку, нарушив чуть ли не единственное бесспорное право души — право на свободу. Нельзя ограничивать душу ничем, никакими рамками, никакими уставами, ибо она чахнет и в конце концов гибнет, превратившись в ничто. Лишь полностью свободная душа может, вероятно, развиться до самого Создателя, стать равной богам и творцам миров. Только свободная душа может видеть свет во тьме, и к тому свету она должна стремиться постоянно и беспрепятственно. Препятствия сбивают ее с пути, закрывают верное направление на свет, и движение становится неверным, а значит — к тьме. В никуда. Даже не в тупик, ибо из тупика можно вернуться.

В никуда.

Лишь законы природы имеют право существовать, ведь законы и есть сама природа. Сама вселенная, Мироздание, взорвавшееся светом в безмолвном хаосе. Иных законов быть не должно. Кому-то может показаться, что отсутствие законов приведет мир обратно в хаос, но это не так. Мир будет двигаться в своем естественном развитии, в единственно правильном направлении.

Астеры навязали миру религии. Демоны навязали миру страх. Астеры заведомо ложно обещают праведникам вечную жизнь в Царствии, демоны тащат к себе души грешников. Астеры и демоны, существа, по сути, ничем не лучшие, чем люди, отчего-то разделили мир на две половины, в одной из которых лежит добро, а в другой соответственно зло. И если спросить их, что ж все-таки есть эти ваши добро и зло, то начинают они взахлеб рассуждать, разглагольствовать и пустословить, трепать языками и важно округлять глаза, в конце концов не объяснив ровным счетом ничего. Ведь не примет душа чужих истин, потому что заполнена своими собственными. Подмена своих истин на чужие убивает душу.

Если будут стрелять, Ты отвернись, Чтобы не встретиться взглядом…

Слияние даст людям шанс отомстить шарлатанам.

Он вдруг понял, что стоит не один. Рядом кто-то так же смотрел на единственную живую звезду небосвода и о чем-то думал. Его тихое дыхание доносилось до ушей Вампира отчетливо. Обычно инстинкты зверя при обнаружении рядом кого-то незнакомого заставляли настораживаться и применять меры безопасности. Но сейчас Вампир не чувствовал страха или необходимости выяснять, кто же стоит рядом. Он не хотел отрывать глаз от звезды, ведь мог запросто потерять ее среди множества других.

Но вдруг звезда погасла. Исчезла, растворилась во тьме космоса. Притом не упала, а пропала.

Рядом послышался грустный вздох. А затем тихий голос произнес:

— Нам предстоит неблизкая дорога, Сергей.

Вампир все продолжал смотреть на пятно мрака, оставшееся после звезды. Отчего-то и ему стало чрезвычайно грустно, даже немного обидно, что звезда исчезла, покинула их обоих.

— Согласен, — сказал Вампир после длительной паузы.

Почему-то захотелось, чтобы в Портале вновь бушевала гроза. Самая сильная из всех…

— Я долго шел к своей цели, Сергей. Очень долго. Я много раз бывал здесь, но никогда не видел этой звезды.

Незнакомец сказал не «звезд», а «звезды». Будто иных звезд попросту не замечал. Будто вечные для Портала лиловые тучи расступились совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы пропустить лучик единственной звездочки.

— Она погасла, — печально констатировал Вампир. — Она отчего-то погасла.

Где-то слева, там, где стоял незнакомец, послышался легкий шорох. Наверное, он присел на какой-нибудь валун, ведь тут их должно быть много. После минутного молчания тихий голос ответил:

— Нет, она не погасла. Эта звезда никогда не погаснет.

— Тогда куда она делась?

— Она никуда не делась. Она все там же, Сергей. Все там же.

— Но я не вижу!..

Незнакомец опять замолчал. Вампир опустил взгляд с неба и попытался рассмотреть обладателя грустного голоса, однако мрак не позволил этого сделать.

— И я не видел ее. Никогда не видел, но сейчас — увидел. И вижу до сих пор. Но не там, не на небе. Я вижу ее внутри себя, понимаешь? Она горит где-то во мне, не греет и не обжигает холодом, не заставляет и не убеждает. И не светит вовсе. Просто горит.

— Какой же смысл в ней?

— А ты пойми сам. Ведь она и в тебе горит также. Она по сути и есть ты.

Вампир не понимал слов незнакомца. Внутри он не ощущал ничего кроме пустоты и тоски. Кроме тоски и пустоты.

…- Сережа, — позвала девушка.

— У? — повернулся он на зов, подняв брови.

— Сережа, ты же знаешь, как избавиться от моих шрамов.

— Но ты совершенно цела, — попытался он возразить. — Ты красива, любимая, как никогда!

— Но это сон, — нахмурилась Наташа. — А еще есть реальность.

Он промолчал.

— Сережа, я тебя прошу сделать это для меня.

— Нет, — покачал он головой.

— Да, — мягко сказала она. — Я так хочу.

— Но зачем тебе это?

— Потому что я тебя люблю. И потому что ты не сможешь быть один. Одиночество погубит тебя — разве этого хотели твои друзья? Они отдали жизнь за дело, которое ты обязан продолжить. Но ты не сможешь, если будешь один…

«Одиночество погубит тебя…»

— Я сделал что-то не так…

— Ты сделал все правильно, — возразил незнакомец. — По крайней мере, ты сделал то, что считал верным.

— Я убил ее.

— Ты возродил ее, Сергей. — Незнакомец, казалось, способен был читать мысли Вампира. Он знал, что Вампир говорит о Наташе. — А вместе с ней ты возродил и себя. Свою душу.

— Как же это?

Обладатель печального голоса проигнорировал вопрос.