Играя с огнем

Господи, пожалуйста, пусть ничего больше не сгорит!

Глубоко вздохнув, чтобы настроиться на нужный лад, я поставила сумку на пол рядом с собой. Помассировав шею, я приготовилась усердно поработать над хорошей (но небольшой!) целенаправленной струей пламени. Для этого мне нужно было подумать о чем-нибудь, что злило меня, но не приводило в бешеную ярость.

О’кей. Так, попробую вспомнить, что меня раздражает. Я ненавижу, когда кто-то впереди меня резко меняет полосу на дороге. Еще я терпеть не могу грубых покупателей и работу прислуги. «Вот так, молодчина», — подумала я, мысленно похлопав себя по спине, когда внутри меня появилось маленькое зернышко гнева. Однако, это похлопывание быстро погасило гнев, наполнив меня чувством удовлетворения.

Сконцентрируйся же! К чему еще я чувствую отвращение? Точно, я знаю! Я ненавижу, когда меня преследуют плохие парни! Мне не нравится, что люди хотят меня убить. Ненавижу этот экспериментальный секретный препарат, который мне подсунули, не спросив на то моего согласия. Ненавижу, ненавижу! Ненавижу потому, что теперь я осталась без работы, без средств к существованию, а плата за проживание моего отца в жилом центре должна быть выплачена в ближайшие сроки.

Мое дыхание стало порывистым, когда гнев во мне стал подниматься неудержимой волной. Руки сжались в кулаки. Я вспомнила, что ненавижу и то, каким чертовски аппетитным и сексуальным был Ром. Каким восхитительным он был на вкус… Ненавижу себя за то, что уже снова страстно хочу попробовать его… И как, черт возьми, получилось, что у него есть дочь? О, Господи, дочь!!! Я знаю, что он не солгал на счет этого — я видела по его глазам, что он был очень искренним, когда говорил об этом. А еще в его глазах была отчаянная потребность защитить её и страх за судьбу дочери. Неужели это означало, что у Рома также есть жена?

Вот ублюдок! Конечно, есть. Дома его ждет прелестная женушка. И он еще посмел целовать меня так, будто бы был не в силах прожить следующее мгновение, если не отполирует мои миндалины! Он ласкал мое лицо и заставил меня…

Поток огня вырвался из моих глаз и ударил прямо по входной двери. Отдача была настолько сильной, что меня отбросило назад, и я упала на спину. Но даже, когда я упала, огонь продолжал вырываться из моих глаз и языки пламени возникали везде, куда я смотрела, прокладывая свой смертоносный, оранжево-золотистый путь по коридору. Отчаянно хватая ртом воздух, я крепко зажмурилась, блокируя огонь и стараясь очистить сознание от гнева.

Но как только я закрыла глаза, то почувствовала, как нагреваются мои пальцы. Через секунду из них хлынуло пламя. О, Боже! Я открыла огненные врата, которые теперь не желали закрываться! Я ощущала, как огонь вокруг меня шипел и сжигал все на своем пути. Вокруг меня горело все — полыхал ковер, огонь разъедал краску на полу, уже начинали гореть доски пола. Запах гари наполнил мои ноздри.

Мое сердце грозило выскочить из груди, выбивая барабанную дробь. Успокойся, Белл Джеймисон, возьми себя в руки. Немедленно! Пожалуйста, ну возьми себя в руки. Если я этого не сделаю, то спалю все здание до самого фундамента. Люди могут пострадать и даже погибнуть. Из-за меня. По моей вине… Глубокий вдох, затем выдох. Тепло окутывало меня со всех сторон, и мое тело радостно реагировало, радуясь, наслаждаясь и рождая еще больше этого тепла.

– Я же могу держать огонь под контролем, — сказала я вслух, держа руки вытянутыми перед собой и пытаясь загнать огненный ад обратно в себя.

В голове билась одна только мысль: «Пусть это сработает, пусть это сработает, пусть это сработает». Я снова стала убеждать себя, повторяя:

— Я могу держать огонь под контролем. Я могу управлять стихиями. Они должны подчиняться мне, а не я — им.

Я открыла глаза, чтобы хоть мельком взглянуть на полнейший хаос вокруг меня, и в этот момент очередная порция пламени вырвалась на свободу из моих глаз. Я крепко зажмурилась, на меня накатила волна паники. Господи, что же мне делать? Как остановить этот ужас? Думай о хорошем, срочно вспомни о чем-то приятном. А все, что хоть слегка меня расстраивает, нужно выбросить из головы.

Итак, что заставляет меня чувствовать себя счастливой? Шерридан встречалась с близнецами. Мой папа жив. Пятидесятипроцентная скидка на распродаже. Шоколадные пирожные — пусть они и увеличивают мою талию, но я не буду задумываться об этом. Я прихожу в экстаз от мысли, что больше никогда не буду подавать кофе разным снобам.

С каждой новой такой мыслью гнев и паника отступали, и я чувствовала, как руки начинают остывать. Осторожно и медленно я приоткрыла глаза. Долгий выдох сменился тяжелым вздохом облегчения. Огонь все еще бушевал вокруг меня, но, по крайней мере, пламя больше не вырывалось из моих глаз и пальцев.

Я не могла позволить соседям пострадать из-за меня. Я помчалась на кухню и испытала огромное облегчение, увидев, что огнетушитель, которым воспользовался Ром, лежал недалеко от кухонной плиты. Мне следовало держать его поблизости к себе. Какая же я глупая… Я вернулась обратно в коридор, распыляя содержимое огнетушителя во все стороны. Вскоре коридор заволокло белой дымкой, и пламя сменилось простым шипением.

Я уронила уже пустой огнетушитель, мои сильно дрожавшие руки безвольно опустились, и я стала осматриваться вокруг, оценивая нанесенный собственноручно ущерб. Кушетка, телевизор, кофейный столик и моя сумка были безнадежно испорчены. Ворсистый коврик тоже был в ужасном состоянии, но был и повод для радости.

Входная дверь сгорела дотла, кроме чертова замка, который все еще цеплялся за единственную оставшуюся от дверной рамы балку, оставив вместо себя зияющую дыру, ведущую из коридора прямо в холл. Густой дым моментально повалил наружу. В холле сразу же сработала сигнализация, завыв так громко, что я съежилась от страха.

Сразу после этого соседи начали выбегать из своих квартир. Я подумала о то, что если кто-то них знает Рома, то они могли позвонить ему и рассказать о случившемся. И вполне вероятно, что он уже возвращается обратно. Не говоря уже о том, что я могла своими действиями дать знать плохим парням где меня искать, конечно, если они до сих пор не знали, где я скрываюсь.

– Что ты натворила? — требовательно воскликнула пожилая женщина, скрестив руки на своей внушительной груди. На ней был халат вишневого цвета, а волосы были накручены на голубые бигуди. — Рэймонд знает, что ты была в его квартире?

Рэймонд? Что за Рэймонд, черт побери? Может, это парень, у которого Ром позаимствовал эти апартаменты — если так, то прости, Рэймонд! — или же это было фальшивое имя, которым любил пользоваться Ром? В любом случае, я не собираюсь застрять здесь, пытаясь это выяснить.

– Вырубите, наконец, эту проклятую сигнализацию, — послышался крик из толпы.

– Кто-нибудь позвонил управляющему? Он будет чертовски зол!

– Не видать тебе залога, как своих ушей!

Радовал тот факт, что дом был старый и не был оборудован системой, которая в случае пожара распыляла воду. Иначе все давно вымокли бы до нитки.

– Передайте управляющему, что мне очень жаль, — сказала я, и стала протискиваться сквозь толпу зевак.

– Эй, ты не можешь вот так уйти! — завизжала женщина с бигуди, на мгновение заглушая вой сигнализации. — Ты чуть не спалила дом. Вернись сейчас же!

Я заметила дверь, ведущую на лестницу, и выскользнула из холла. Адреналин понесся по моим венам неудержимым потоком, переполняя меня, словно я просто пила его через трубочку, и подстегивая меня двигаться вперед, не останавливаться ни на секунду. Я неслась по лестнице на первый этаж, и постепенно голоса и завывания сирены стали звучать все тише и тише. Пряди волос лезли мне в глаза, ослепляя на какое-то время. Я продолжала бежать и, наконец-то, выбралась на улицу. Безоблачное небо Джорджии дарило городу утренние лучи солнца, горячие и палящие. Я моментально вспотела; мимо меня с жужжанием пролетали какие-то насекомые.