Играя с огнем

– Ну да, — он перестал улыбаться и опустил руки. — Я даю дамам понять, что смогу обеспечить их нескончаемым удовольствием.

– О, нет, это совсем не то, что нужно. По твоим словам дамы делают вывод, что ты идиот, что ты их совсем не уважаешь, а лишь используешь, и тебе неважно, есть ли у них мозги, важно лишь то, что у них есть сиськи и попки.

– Понял, — проворчал он. — А что же мне им тогда говорить?

– Во-первых, знакомясь с женщинами, ты не должен упоминать слова «прокатиться» и «экспресс», — сказала я, начиная жалеть, что предложила ему свою помощь. Даже художнику нужен холст для работы, а у меня в данном случае даже этого не было. — Ты должен говорить женщинам комплименты. Расскажи им какие они красивые. Но ни в коем случае не ляпни, что их соски видны под блузкой или что-то вроде этого.

– Я пытался говорить комплименты. Это не сработало, — он вздохнул и откинулся на кровать. — Это бесполезно. Я безнадежен.

Я едва не кивнула в знак согласия, но вовремя сдержалась.

– Нам просто надо немного поработать над твоими приемами, вот и всё. Я сейчас в бегах, как ты, вероятно, догадался, а так бы я тебя вывела в свет и показала пару уловок.

Он развернулся ко мне, выражая искреннюю озабоченность.

– А почему ты в бегах?

– Не могу сказать, — хотя на самом деле мне очень хотелось все ему рассказать. Как было бы хорошо хоть с кем-нибудь поделиться. — Чем меньше тебе известно, тем в большей безопасности ты находишься.

– А ты сейчас в безопасности?

– Разумеется, — солгала я, махнув рукой.

Он с сомнением посмотрел на меня, но не стал настаивать.

– А ты поможешь мне после того, как перестанешь прятаться?

– Разумеется. — И я действительно собиралась сдержать свое обещание, так как чувствовала к нему некоторую привязанность.

– Обещаешь? За тобой должок, не забудешь?

– Обещаю, что не забуду.

Он поднялся и подошел к комоду, открыл ящик и выудил оттуда ручку и маленькую записную книжку.

– Вот номер моего телефона. Звони, когда будешь в безопасности, — он помолчал немного, посмотрел на меня и нахмурился. — И вообще звони, если тебе надо будет куда-то ехать. Знаешь, мне что-то не хочется оставлять тебя одну.

– Позвоню, — обещала я, зная, что как бы отчаянно я не нуждалась в его помощи, я не буду ему звонить, ведь я уже и так подвергла его большой опасности.

– Сделай мне еще одно одолжение. Обещай, что будешь осторожен и не станешь говорить с незнакомыми людьми или зависать в темных переулках.

– Ты сейчас говоришь прям как моя мама.

– Я серьезно. Что, если после встречи со мной, тебе тоже грозит опасность?

– Моей жизни не помещает чуток опасности. Только подумай, как это впечатлит дамочек, — озорно ухмыльнулся он.

Одной рукой я уперлась себе в бок, а вторую подняла и погрозила ему пальчиком:

— Ты ни на кого не произведешь никакого впечатление, если погибнешь.

– Я не могу умереть, — сказал он, опуская глаза и пялясь на мою грудь, — ведь я неуязвим.

Это был ответ типичного подростка.

– Ну, ладно, вали отсюда, Таннер. И не говори никому, что познакомился со мной.

– Не скажу, — он снова озорно улыбнулся мне. Боже, через несколько лет девушки в самом деле не смогут перед ним устоять, что бы он им не сказал.

– Я знаю, что ты велела мне не говорить возможным подружкам ничего подобного, но у тебя очень красивые соски и они заметны под рубашкой.

Я улыбнулась и легонько стукнула его по руке.

– Я и мои девочки благодарим тебя, — я поднялась, обняла его за плечи и нежно поцеловала в губы.

– Я думаю, что ты фантастический парень.

Он протянул руку и ущипнул меня за задницу.

– Не забудь позвонить, когда я тебе понадоблюсь. Увидимся, Вайпер. Береги себя.

Оставшись в одиночестве, я закрыла дверь и пошла в душ. Какое-то время я блаженствовала под горячей водой, которая смыла с меня пепел и сажу, и я перестала быть похожей на чудовище. Я также выстирала свою одежду и повесила ее сушиться в ванной комнате. И так как я сожгла дотла свою сменную одежду, то мне пришлось завернуться в простыню, как в тогу.

Я легла на кровать, чувствуя каждой клеточкой тела огромную усталость. В течение получаса я раздумывала: позвонить отцу или нет? Будет ли он в опасности из-за того, что я ему позвоню? Что, если кто-то пробрался в жилой центр, и прослушивает его телефон, надеясь таким образом найти меня?

До сегодняшнего дня самым волнующим событием для меня были похороны Мартина, моей злобной бойцовской рыбки, в ванне. О, если бы можно было перенестись назад, в те добрые старые деньки. Я вздохнула, глядя на телефон. Мой отец ждет от меня весточки. Если я не позвоню, он начнет беспокоиться, а это плохо скажется на его сердце.

Это меня и убедило. Решение принято. Я позвоню. Лучше рискнуть, чем вызвать беспокойство папы. Если у него случится сердечный приступ из-за меня, я себе этого никогда не прощу.

Борясь с зевотой, я схватила телефон одной рукой и набрала номер другой. Он ответил после четвертого гудка, и, судя по его дыханию, папа здорово запыхался.

– Привет, папуля! Это я, — бодро произнесла я, старалась говорить как обычно.

Он кашлянул и по линии прошел поток статических помех.

– А, это моя куколка. Приветик, милая. Я не ждал твоего звонка. Я думал, что ты проводишь время со своим новым знакомым.

Я проигнорировала его упоминание «моего нового знакомого».

– Ты опять куришь?

– Нет, нет. У… — снова послышался кашель, а затем хруст помех. — Я немного пробежался и поэтому запыхался.

– Папа, — предупреждающе сказала я, — я не для того поддерживаю твою привычку заигрывать с твоими «чернобурками», чтобы ты преждевременно отправился в могилу из-за сигарет и сигар.

Он вздохнул.

– Ладно, ты меня поймала. Но мне нужно было выкурить сигару, малышка. Мэри устроила мне головомойку, а ты же знаешь, что от этого у меня начинают трястись руки, и нужно было как-то успокоиться. Тебе же известно, что я немного нервный.

– Она теперь отказывается с тобой говорить? — меня очень развлекало то, как они то сходились, то расходились. Мне и вправду нравилось, что у него появилась подруга. Или даже две. После смерти мамы он ни с кем не встречался. Он был слишком занят работой и моим воспитанием, пытаясь обеспечить мне нормальное детство и хоть как-то заменить мне мать.