Играя с огнем

Я: Я могу объяснить.

Интервьюер: Я вас внимательно слушаю.

Я: В «Гаррисон и Ко. Букс» я совершенно неправильно поняла политику возврата товара. Простая ошибка, правда, которую мог совершить любой на моем месте. Видите ли, я подумала, что будет вполне нормальным взять книги домой, прочесть их и затем вернуть назад в магазин. Вы бы тоже так подумали, верно? Ведь именно это и означает возврат.

Интервьюер: Что ж, эээ, хм. Как насчет «Джампин Джайв Преоунд Карс»? Почему вас оттуда отпустили?

Я: Ну, это довольно интересная история. Понимаете, произошла досадная случайность с одной из машин, которую я взяла напрокат. Это абсолютно не моя вина. Какая-то леди в авто передо мной не просигналила в нужный момент, а вы же знаете, как важно сигналить, когда меняешь полосу.

Интервьюер: Да, это действительно важно.

Я: Просто дайте мне шанс, мистер… эээмм…

Интервьюер: Мистер МакДональд.

Я: Я буду самой лучшей, ммм…

Интервьюер: Горничной.

Я: Да, я буду самой лучшей горничной, которую вы когда-либо видели. Горничная! Это просто превосходно. Я же говорила вам о своем пятилетнем опыте, верно? Я легко нахожу общий язык с людьми, а еще лучше — с уборными, Белл Джеймисон это гарантирует. Нет гарантии более надежной, чем эта, мистер МакРональд.

Интервьюер: Правильно говорить — Дональд.

Я: О, спасибо, Дональд. Вы можете звать меня просто Белл.

Интервьюер: Нет, это не… впрочем, не обращайте внимания. Мне хочется быть откровенным с вами, мисс Джеймисон. Мы в «Амбассадор» ищем работника, скажем так, хорошо владеющего собой.

Я: А я очень спокойная. Совершенно. Большую часть юности я прожила очень спокойно.

Интервьюер: Хм…

Я: Это была шутка. Уверяю вас. Мой папа был слишком мягкосердечен, чтобы наказывать меня даже тогда, когда я этого заслуживала.

Интервьюер: Все же нам нужен кто-то более уравновешенный.

Я: Я могу быть уравновешенной! Как-то раз мы ходили по магазинам с моей подругой Шерридан, которая убьет вас, если назовете её Шерри, так вот, ей захотелось купить симпатичное, но очень дорогое голубое платье. Голубой, бесспорно, это её цвет и смотрится на ней просто убийственно, но она исчерпала лимит на всех своих кредитках, да и лишних наличных не было. И тогда я сказала ей, что она в этом платье выглядит толстой, она передумала его покупать и таким образом не залезла в долги еще больше. Ни одна девушка не может быть еще более уравновешенной, чем я в этой ситуации!

Интервьюер: Я учту это. Ну, было приятно познакомиться с вами. Я позвоню вам и сообщу о нашем решении.

Я: Когда? Мне и вправду нужна эта работа. Очень. Очень сильно.

Интервьюер: Я позвоню вам в течение следующих нескольких дней.

Я: Окей, чудесно. Я буду держать свой телефон постоянно включенным, так что вы сможете найти меня в любое время. Серьезно. Меня устроит любое время. Разве что за исключением завтрашнего утра. Я немного приболела. И, пожалуй, завтрашний вечер тоже будет не слишком удачным выбором. И суббота. Но в остальное время я всегда буду на связи.

Интервьюер: Что ж… прекрасно. Я попрошу охрану проводить вас к выходу.

Ну да, конечно, как будто мистер Дональд МакРональд собирался когда-либо позвонить мне.

“Ай, ай, ай!” Постанывая от боли, я прижала к животу подушку. Мне никогда еще не было так плохо. Даже тогда, когда Бобби Лоуенштайн в девятом классе подсунул мне ледяной напиток, и я проснулась на следующее утро с лимфатическими узлами размером с бейсбольный мяч. Тогда я думала, что оказалась в заднице.

Но нет, это сейчас я была в полной заднице.

Наверное, стоит позвонить Шерридан и попросить её приехать и присмотреть за мной. Потому что у меня не было сил даже добраться до кухни, чтобы налить себе стакан воды и взять как минимум восемьсот таблеток тайленола.

Я захныкала, когда меня внезапно накрыла очередная волна боли. Моя кровь, казалось, закипала, горела в моих венах, будто лава, а затем превращалась в лед. Если бы это было возможным, то я бы подумала, что что-то живое проснулось внутри меня, разрывая острыми когтями каждую клеточку моего тела, разрезая меня на части и меняя местами органы.

К черту Шерридан. Мне срочно нужен был доктор.

Я потянулась за телефоном, но моя рука безжизненно упала на постель, внезапно став такой тяжелой, что я не могла ее поднять. Внезапно меня охватила странная, но такая приятная сонливость, унося меня в темноту и избавляя от боли. Мои веки смежились, а мое сознание словно опутало черной путиной. Скорее бы уже настало утро. Наверняка утром мне станет лучше.

К утру я уже твердо решила покончить с собой.

Не знаю, сколько часов подряд я то приходила в себя, то снова теряла сознание. Я открывала глаза и видела, как солнце светит в окно, а когда открывала глаза в следующий раз, то видела уже лунный свет. Я начинала дрожать от холода, в следующую минуту с меня уже ручьями стекал пот. Когда я находилась в сознания, я чувствовала боль. Но и во сне боль не оставляла меня. Боль, боль, боль. По всему телу. Я умирала. Я была уверена, что умираю. Я еще никогда не влюблялась. Так и не завела кота, — и вообще никого, кроме несносной бойцовой рыбки, — я даже по-настоящему еще не жила.

Вот и всё. Конец. И не такой уж красивый.

Знаете, что люди утверждают, будто в момент смерти они видят свет в конце туннеля, или то, что их жизнь проходит перед глазами? Везучие ублюдки! Почему мне так не повезло? Вместо этого я слышала, как Рон снова и снова повторяет, что я уволена, пока я падаю в бесконечный туннель, с одной стороны поджариваясь на адском огне, а с другой — чувствуя покалывание ледяных снежинок.

В этом непонятном измерении я видела, как загорелся мой комод, как оранжево-золотые языки пламени достают до потолка. Потом я увидела, как прямо над пламенем появилась туча, и полившийся из нее дождь потушил огонь. Галлюцинация настолько завладела мной, что я слышала треск горящего дерева, стук капель воды, а вслед за этим — шипение затухающих угольков. Я даже чувствовала запах горелого дерева.

После этого я заметила возле моей постели темного то ли ангела, то ли демона, который внимательно на меня смотрел и, по-видимому, ожидал моей смерти. Его взгляд сжигал меня. Такой решительный. И жаркий. В его присутствии я чувствовала странное спокойствие, понимая, что я уже не одна на всем белом свете.

Когда я проснулась, то очень захотелось, чтобы он снова был со мной.

– Ангел, — хрипло прошептала я, панически ища его глазами в темноте. Мне нужен был стакан воды и el pronto [7] . Такое ощущение, что у меня во рту кто-то сдох, и уже началось rigor mortis [8] .

7

El pronto (исп.) — поскорее.

8

Rigor mortis (лат.) — смертельное окоченение.

Когда мне никто не ответил, я попыталась еще раз:

– Демон.

Как и прежде, ничего.

Неужели он ушел? О, так и есть. Ублюдок. Он меня бросил.

Я закрыла глаза, и перед моим мысленным взором предстал он. Чертовски привлекательный, — хотя и не сказала бы, что он был красив, но всё это не имело никакого значения. Он казался диким и неприрученным, словно его следовало опасаться, но я не хотела его бояться, потому что жаждала покорить его. У него были черные как ночь волосы, красиво обрамлявшие лицо, и сверкающие голубые глаза. Но неожиданно в этих глазах сверкнул проблеск опасного, дикого хищника, сводя на нет всякую мысль о сравнении его глаз с драгоценными камнями.