Игрейн. Леди с надеждой

Илавейра замирает. Всем телом превратившись в ледяную скульптуру. Я подпираю кулачком подбородок и смотрю на него. Пусть моя жизнь в руках кукловода. Я смогу разобраться и вынести правильную нить. Выплести из общего гобелена и раскрасить своей краской.

– Долго нам еще добираться?

– Пара часов от деревни. Они уже там,- Чумной озадачен. Проигрывает в своей голове наше общее прошлое, пытается угадать.

Некстати вспоминается нежность его рук. Когда он лечил меня.

– С каких пор гвардейцы стали целителями такого уровня?

– Я не был боевым магом. Просто армейский целитель.

– Что ты делал на улице в ту ночь?

– Искал тебя. Игрейн...

– Нет. Я больше не буду тебе верить. Просто закроем эту страницу. Ты меня предал, я тебе отомстила. Сдашь меня кому надо, и все, иди, ты свободен как ветер.

– Сдашь,- горько произносит Чумной.

– А разве нет? Проклятые духи, как же мне страшно.

– Ты помнишь, что должна мне? Ты обещала выполнить один мой приказ, любой. Это магически подтвержденное обещание.

– Увы, это я вспомнила.

– Если тебе предоставят выбор, ты выберешь меня. Клянись.

– А что за выбор?
– живо спрашиваю я.
– В жертву приносить? Согласна, это я с удовольствием. Клянусь выбрать Маркуса Илавейру из всех претендентов на незнамо что в течении суток.

– Да, в жертву,- криво улыбается Чумной.
– Одной жутко упрямой и глупой баньши. Собирайся, выходим. Игрейн, ты стала умней. Еще немного и станешь как дед - сухой, жесткой и глубоко несчастной.

– Жду не дождусь.

Думай, что хочешь, Илавейра. Проблема в том, что я сама не понимаю почему присоединилась к бунту. Это не был наркотик и не было ментальное внушение. Неужели я просто повелась на речи о Благе Для Всех? Растеклась медовым варом лишь услышав, что от меня зависит судьбы Дин-Гуардира? Я ведь не хотела на трон.

Я сижу, закутавшись в одеяло. Илавейра с тихим шорохом собирается в дорогу. Смешивает зелья, разбавляет слабым чаем и протягивает кружку мне. Высвобождаю руку и пью.

– Даже не спросишь, что там?

– А если мне все равно?

– Прошло много времени с тех событий,- немного помедлив произносит Чумной.

Я не отвечаю. Да, время прошло. Я смирилась и пережила поражение - если верить ему. Или нет. Но я не помню этого. В груди откипел гнев, и собственное решение ограничить воспоминание показалось поспешным. Все же, я девственница, если меня пытали в темнице, обошлось болью. А это учили терпеть.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально,- поднимаю на него глаза. Безразлично скольжу взглядом по лицу, шее и присматриваюсь к вороту рубахи. Там тоже шрамы. Кислота. Может мама была права и идти нужно было на факультет Прикладной Магии? Соображалка работает, когда надо.

– Все будет хорошо.

Все будет хорошо. Хорошо. Это как? Вернутся назад, бросить ему в лицо тот несчастный, чахлый букет ромашек? Или еще раньше? Не пойти на тайную студенческую сходку, никогда не познакомиться с Наставником? Кажется я запуталась.

Насколько проще было вчера. Можно было обнять Чумного, доверится, знать, что он не подведет. Мне и сейчас хочется подойти, взять под руку, позволить вести себя и верить, что оступиться и упасть мне не позволят.

Укрепляющий настой подействовал. Ноги перестали дрожать и я соскочила с печки. Размялась немного, потянулась и поняла, сбежать не получится. В теле поселилась истома, вялость. Идти будет тяжело.

– Все предусмотрел? А если не дойду?

– Отнесу тебя на руках,- Илавейра очень серьезно посмотрел на меня.
– Я позволил тебе решать самой. Итогом стала гражданская война в чужом доме, Ковен в центре конфликта. Атолгар хороший человек.

– Который должен стать мне хорошим мужем?

– Он покорится воле твоего отца и твоему желанию, выбора у боевика нет. Но ты сможешь жить с мужчиной, влюбленным в другую женщину?

– Все-таки любовница Кардорга?

– Нет,- отрезал Илавейра,- не она. Я совсем справлюсь Игрейн. Ты доверяла мне, поверишь и еще раз.

– Самовлюбленный поганец,- я качаю головой.

Я не смотрю по сторонам, не отвлекаюсь на цветы и порхающих бабочек. Взгляд устремлен в землю. Сколько знал маркиз? Что вообще известно о нашем студенческом заговоре? Что стало с Наставником?

– Кого ты любишь, Игрейн? В прошлый раз ты первым делом о нем спросила,- Илавейра разворачивается ко мне так, чтобы поврежденная часть лица осталась в тени.

– Себя люблю,- огрызаюсь я,- ибо если не я, то кто же?

– Я, например,- безразлично пожимает плечами Чумной.

Лес редел, открывая вид на непаханое поле, заросшее высокой травой с редкими проблесками крупным ромашек. Солнце припекало, отражалось бликами в железных наплечниках бойцов.

Три отряда застыли друг против друга. Над конными воинами реял штандарт Дин-Гуардира. Гвардия в цветах Кардорга и добротно, но разномастно одетые бойцы Атолгара. Квинт, глядя мне в глаза, подмигнул. Стало немного теплей.

– Нам туда,- Илавейра кивнул на шатер.

Внутрь мы вошли первыми. Круглый стол, сервированный к обеду, стулья, чьи спинки украшены замысловатыми бантами. Что будет-то? Три высоких стула, три правителя, и табурет без спинки для меня. Илавейра остался стоять у полога.

– Внучка,- с этими словами мой дед прошел в тень шатра.
– Рад тебя видеть.

Я смотрела на него. Высокий, крепкий, наголо обритая голова - он был похож на Терциса. Серьезные, живые глаза.

– Правитель,- склоняю голову. Я не помню почему хотела ему смерти. Но я помню, что мне нравился Дин-Гуардир таким, каким он стал именно под его рукой.

– Братья просили оставить тебе жизнь. На время переговоров тебе даруется право выбрать гарант безопасности,- дед очень внимательно смотрел на меня.

От радости у меня зашлось сердце. Вот он, выход.

– Согласно данной клятве, я выбираю Маркуса Илавейру,- я горжусь собой. Глядя в потерянное лицо Чумного, я понимаю, что судьбоносный выбор должен был произойти позже.

– Что ж, достойный выбор. Дор Илавейра один из моих доверенных людей. Я опасался что ты выберешь кого-то из Ковена. Пригласите господ переговорщиков, дор Гарант.

Скупые, четкие движения Илавейры выдавали его волнение.

– Что происходит?
– я смотрю на деда.
– Почему я предала тебя?