Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Игры для взрослых мальчиков
Шрифт:

— Какая экзотика! Какие нам сейчас предстоят впечатления!

— Ага, помоемся…

Примкнул к группе первопроходцев и честно сомневающийся в своих парно-банных способностях Стивен. С керосиновой лампой провожать их до места пошел лесник.

— Покажу иноземцам где и как… Это чтобы ненароком себе ничего там не ошпарили с непривычки-то. Тебе, командир, конечно, придется подождать, но ничего, они там недолго, шебаршиться-то несильно будут, выскочат через четверть часика.

Лесникова жена снабдила немцев дубовыми вениками прошлогоднего урожая.

Из любопытства, а также с целью контроля

ситуации, с первой группой, длинно растянувшейся в своем пути меж огородных картофельных грядок, пошагал к баньке и капитан Глеб.

Он-то успел подробно обойти окрестности лесничества еще до наступления полной темноты. Тогда еще и усмехнулся — покосившаяся до совершенного неприличия банька была очень похожа на все известные книжные изображения избушек на курьих ножках. Показалось даже, что пожилое бревенчатое создание от старушечьей усталости подобрало под себя жилистые когтистые лапы и отдыхает на травянистом обрывчике, прикрыв ставнями жалкие слепые глаза.

В лучшие времена, в дни своей молодости, угадавшей прийтись на самый расцвет крепостного права, банька наверняка тоже числилась солидным и основательным строением, ровесницей, а, может быть, и погодком основного хозяйского дома. Она явно была выстрогана в минуты досуга какими-то былинными лесными добрынями из почти метровых в поперечнике сосновых бревен.

— Ладно, не потей тут зазря-то, вечера на улице сейчас холодные. Не переживай за своих клиентов, я же с ними бережно управляться буду, никого веником не перешибу…

Ростом примерно с Николаса и такой могучий же в плечах, пожилой лесник озорно подмигнул Глебу из густых, никак не разделенных с бородой, бровастых зарослей.

— Иди, иди в дом… Не беспокойся. Что я, не понимаю, что ли, важности момента? Не впервой же мне супостатов по задницам-то хлестать!

Ожидающие банной очереди посвятили себя самостоятельной экскурсии по внутренностям просторного лесного здания.

На стенах сумрачных комнат были развешаны многочисленные охотничьи трофеи, давнишние, слепые от времени фотографии, кинжалы, карабины и почетные грамоты. В другом помещении, оклеенном до потолка старинными обоями с колечками Олимпиады-80, размещалась вся рыболовная гордость лесника. Челюсти огромных щук и судаков торчали из стен, приколоченные на коричневые, накрепко отлакированные в прошлом еще веке, фанерки. Коридор-гостиная пугал прохожих лохматой кабаньей шкурой на полу и чучелом совы, угрожающе нависшим над головами гостей при входе в спальный отсек.

Шикарные оленьи рога примерили на себя, фотографируясь, все посетители. Кроме суеверного Крейцера. Очевидно, в их далеком Бремене народ сильно верил в нехорошие бытовые приметы…

Торопливо перебирая по ступенькам маленькими войлочными башмачками, мимо них не в первый уже раз прошустрила из кухни в погреб по каким-то своим продовольственным делам лесникова жена. Улыбнулась на ходу Глебу, заметив, как внимательно слушают его пояснения иностранцы. Капитан Глеб галантно отвлекся.

— Вам помочь?

— Ой, нет, что вы! Вы отдыхайте, отдыхайте, я сама тут управлюсь, мы к гостям ведь привычные…

Довольный уютным и чистым покоем Хиггинс тоже покосился

на примерную домохозяйку, тихо спросив при этом Глеба:

— А как звать эту лесную леди?

— Леди звать Люся, а вот если ледин муж хоть раз увидит, что ты ей пошло улыбаешься, то съест тебя без соли.

По выражению обширного лица парикмахера было понятно, что рецепт такого кушанья ему явно не по душе.

Отирая со лба пот, в дом с улицы вошел лесник. На вопросительный взгляд Глеба ответил с улыбкой.

— Нормально, плещутся.

Немного потоптавшись в прихожей и коротко заглянув на кухню, лесник предложил разомлевшему к концу длинного трудового дня сообществу размяться.

— По рюмочке, а? Что-то вы вроде как заскучали у нас тут?

Мгновенно выпорхнула на просторы большой комнаты миниатюрная Люся, с гостеприимной привычкой держа в руках широкий расписной поднос.

— Отведайте домашнего напитка, гости дорогие! Не обессудьте, если кому что не по вкусу придется, — мы люди простые, за границами не бывали, кушаем сами и угощаем нашим всем, домашним!

— Не кудахтай ты особо-то, мать. Лучше принеси еще нам рюмок, вон, смотри, одному буржуину посудины не хватило.

Обездоленный Мерфи щедро улыбнулся, почувствовав внимание к собственной персоне, раскланялся было перед дамой, даже попробовал промычать что-то вроде «мерси».

— Самогон у нас весь свой, вот этот — березовый, из сока. Должен быть нормальный… Ты пробуй, пробуй, не стесняйся!

Глеб Никитин попробовал, пригубил.

И тут же понял, что перемрут его дегустаторы молодыми и чистыми, — самодельный природный напиток поражал воображение смертельными градусами.

— Х-хе, ха, ххе!..

Первым начал погибать Хулио, опрометчиво хлестанувший свою рюмку вслед за осторожно предусмотрительным Глебом.

— Ч-то, что эт-то такое?!

— Запей компотиком.

Лесник протянул согнутому в припадке кашля оружейнику деревянную резную баклажку.

— И не спеши особо-то — у меня этого добра много приготовлено, и на зерне есть, и на облепихе, зверобой домашний с прошлого года тоже еще остался. Не жадничай.

Через внимательного Глеба пораженный итальянец обещал леснику впредь не жадничать.

— …А там, за перегородкой, у меня вроде как контора. Делами лесничества там занимаюсь, рабочим наряды выписываю, ну, иногда с начальством, если наедет изредка кто из городских, посидим за бумагами, чайком побалуемся. Да вы закусывайте, господа хорошие, не брезгуйте, все натуральное, свое, из магазинного-то у нас только хлеб, а остальное сами готовим, хозяйка-то моя чистюля, никто еще на ее готовку не обижался!

До того, как под ногами распаренного Стивена лениво скрипнули входные домашние ступеньки, Люся успела вынести к гостям и второй подносище с рюмками, и третий.

— Я жить не могу…

Коленки маленького ирландца подогнулись, и он плавно опустился на косматую кабанью шкуру, расстеленную на полу гостевого помещения.

— Это был ад!

Но было заметно, что с изнеможением жалуясь своим товарищам, Стивен сильно лукавил. Притворно закатывая в пережитом ужасе масляные глазки, ирландец испытывал неимоверное блаженство.

Поделиться с друзьями: