Игры для взрослых

— Да? — обрадовалась женщина. — А к кому?

— У меня есть знакомый сыщик, я ему позвоню. Вы здесь посидите, а я сейчас.

Телефон был здесь же, в гостиной. Но не хотелось при Анне напоминать Демидову, с каким вопросом тот приходил к нему неделю назад.

Он взял мобильный и вышел на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

— Владимир Демидов?

— Да, — услышал он голос и уловил уличный шум в трубке.

— Это Петр Суглобов. Вы у меня были неделю назад. С фотографией девушки.

— Да, помню. И что?

— У меня сейчас сидит ее мать.

— Так это все-таки дочь ваших знакомых? — будто упрекнул его сыщик.

— Оказалось, да. Но я ведь не знал. Она приехала из Украины, из города Стрыя.

— Если я сейчас за ней приеду, ничего?

— Приезжайте. Только у нее еще и муж тяжело больной. Я к тому, что поделикатнее с ней бы…

— Понял. Постараюсь, насколько это возможно в данной ситуации.

Петр вернулся в гостиную и, пряча взгляд, с нарочитой бодростью заявил:

— Сейчас приедет, и вы ему все расскажете.

— Ой, спасибо вам большое, — с облегчением сказала Анна. Валя включила ей телевизор и потянула Петра за собой в кухню.

— Надеюсь, он будет ее расспрашивать не у нас? И показывать эту ужасную фотографию?

— Я тоже на это надеюсь. Демидов сказал, что заберет ее с собой.

— Ой, в морг, что ли? Как долго там хранятся покойники?

Валя испуганно смотрела на Петра и требовала немедленного ответа.

— Откуда я знаю? — раздраженно ответил Петр. Он и так чувствовал угрызения совести, что никак не подготовил Анну к такому ужасному сообщению. А тут еще дурацкие вопросы Валюшки. — Я в морге не бывал и правил их не знаю.

— Петрусь, а как бы нам от нее избавиться? — шепотом спросила жена, обеспокоенно озираясь на дверь.

— То есть? — мрачно спросил Петр.

— Ну ей там все расскажут, покажут дочку убитую. Она же рыдать начнет. А нам ее успокаивать. Я последнее время совершенно не могу переносить чужое горе. Все близко к сердцу принимаю. Переживаю очень. Плохо мне потом… — залепетала жена, еще не понимая, почему ее слова так разозлили Петра. Он вытаращился на нее, и взгляд его был гневен.

— Ты соображаешь, что говоришь? — зашипел Петр. — Она дочку потеряла! Понимаешь? Ее дочку убили. Это какое же горе! А ты только о себе думаешь — чтобы лишний раз не нервничать. Эгоистка! Не зря мне мама говорила — холодный ты человек, Валентина.

От обиды у Вали на глаза навернулись слезы. Она хотела ответить мужу что-нибудь оскорбительное, но, как на зло, ничего на ум не пришло.

— Все, можешь ничего не говорить, — понял ее муж. — Но Анну в обиду не дам. Это же Ромкина жена! Моего друга по армии! Да я для него что угодно сделаю.

Валя молча вышла из кухни. Но пошла не в комнату, чтобы Анна не увидела ее лицо, а завернула в ванную, включила воду и села на краешек ванны, наблюдая за струей. Немного успокоилась, посмотрела на себя в зеркало и решила, что теперь уже можно появляться на глаза непрошеной гостьи.

В комнате никого не было. Ни Анны, ни Петра. Валентина выскочила на балкон и сверху увидела, как они вдвоем идут следом за здоровенным мужчиной, и тот уже открыл дверцу автомобиля. С четвертого этажа Вале не было видно марку машины. Да, впрочем, это ей было безразлично. С обидой она заметила, как бережно Петр усаживает в салон Анну и сам залезает следом за ней. Он даже не поднял голову — посмотреть, провожает ли его жена взглядом? «А что я такого сказала?» — подумала Валя с обидой. Он и так знает, что она избегает негативных эмоций. Потому что от них ничего хорошего. Одни огорчения. А нервные клетки отмирают. И вообще, негатив плохо влияет на здоровье и внешность. Вот эта Анна — старуха старухой. А ведь, судя по всему, ровесница Вале. Так Валя ей в дочки годится, по внешнему виду. На этом она успокоилась и уселась смотреть телесериал. Как хорошо, что она сейчас в отпуске, а у учителей отпуск целых два месяца. Успела и в Турции недельку отдохнуть, и уже послезавтра с Петром отправятся в Джубгу, к сестре Майке, на две недели. Накупаются, поваляются на солнышке. Благодать. С обедами не возиться, потому что муж Майки бывший повар и любит удивлять гостей своими изысками. Самое смешное, когда он еще плавал коком на корабле, его невозможно было упросить встать дома у плиты. А сошел на берег — кашеварит за милую душу. У Вали опять поднялось настроение, тем более, что сюжет в одиннадцатой серии развивался увлекательно — все герои мужского пола влюбились в одну героиню. Хотя Валю это и удивляло. Ничего такого особенного в героине не наблюдалось. Ни стройности, ни свежести. Тетка теткой, да еще говорит рыдающим голосом. Как могут женщины с такой негативной энергетикой привлекать мужчин?

Петр пришел через три часа такой мрачный, что она боялась с ним заговорить.

— А где Анна? — только спросила.

— Ее поселили в гостинице МВД, — ответил он довольно резко.

— А что же к нам не привел? — умышленно наивным голосом просила Валя.

— Она рыдала. Тебе пришлось бы ее успокаивать. И у тебя могла появиться лишняя морщинка, — с издевкой ответил Петр.

Валя надулась и в разговоры с мужем больше не вступала. Спать легли, повернувшись друг к другу спинами.

Анна не спала. Плакать она уже не могла. Лежала на широкой кровати, на хрустящих холодных простынях, и смотрела в темноту ночи. Перед глазами возникло чужое лицо. «Это не Орыся. Это чужая девушка», — уговаривала она себя. Но знала — это ее дочь. И ее больше нет. Потому что она отпустила ее в этот большой страшный город, где ее девочка попала в беду. Что теперь она скажет Роману? И что скажет младшим детям?

Анна вспомнила имя Наталкиной тети — Стефания Владимировна. А ведь еще несколько часов назад, когда она разговаривала с сыщиками, никак не могла припомнить ее имя. Она встала и нашла в сумочке телефон Демидова.

— Я вспомнила, как зовут эту женщину, которая нанимала мою Орысю, — Стефания Владимировна.

— Я записал, — сонным голосом ответил сыщик, и Анна только теперь посмотрела на часы. Было уже полтретьего ночи.

— Извините… — смутилась она.

— Постарайтесь уснуть, — мягко сказал Демидов. — Завтра поговорим. Примите феназепам, я вам дал таблеточку, помните? В голубой бумажке.

Анна только сейчас поняла, почему следователь дал ей только одну таблетку. Чтобы у нее не было искушения. Она послушалась совета и выпила таблетку. Через полчаса наступило забытье, и, проваливаясь в бездну, краем сознания она цеплялась за последние секунды прошлого, когда Орысю еще можно было вернуть. Просто крикнуть в открытое окно вагона, чтобы она немедленно спустилась на платформу.

Утром ее разбудил деликатный стук в дверь. Анна взглянула на часы и вскочила. Уже десять часов, а она все спит! Это, наверное, Владимир Демидов. Она спросила через дверь:

— Это вы, Владимир?

— Да, мы же договорились.

— Меня ваша таблетка сморила. Я только что проснулась.

— Я вас подожду внизу. А вы пока собирайтесь.

Он действительно ждал ее в холле и сразу повел в буфет. Как Анна ни отнекивалась, Владимир взял ей два яйца, булочку, порцию салата и кофе.

— Ешьте, и я с вами позавтракаю. Мои на даче, так что я без них и завтрак готовить ленюсь.

Демидов старался не смотреть на Анну. Потому что выражение ее лица просто пугало. Отрешенное, со сведенными бровями и глубокой складкой на переносице. Казалось, она прислушивается к чему-то внутри себя. Что-то ищет и не находит. Потому что временами ее взгляд метался, словно пытался зацепиться за что-то.

После завтрака поехали в агентство и там решали, что делать. Теперь, когда всплыло имя работодательницы, тем более что она оказалась родной тетей подружки Орыси, наметилась ориентировка.