Игры Эн Ро Гримм

– Отведи меня в деревню Потерянных Голосов. Отведи меня к её королеве.

И Джек понял, что отказать не сможет.

Не сейчас.

Глава 15. ПОТЕРЯННЫЕ ГОЛОСА

Пообещать, конечно, проще, чем исполнить; но иногда случается и так, что даже говорить – и то невыносимо тяжело.

Заночевать вблизи от лагеря Крыса они не рискнули и почти сразу отправились в путь. Спасённая женщина оказалась куда сильнее – и упрямее – чем можно было предположить. Хотя на первый взгляд она была похожа на треснувший хрустальный бокал: и смотреть-то страшно, не то что притрагиваться – лопнет же, рассыплется колючими прозрачными осколками… Как назло, Джеку изменила привычная болтливость. К тому же соображал он туго, что куда хуже; а ведь где-то поблизости могли шнырять другие члены банды – да и помимо них тварей на болоте хватало.

– Я видела больших чёрных птиц, – рассказывала пленница, кутаясь в рубашку, пока Джек обыскивал лагерь в поисках хоть какой-то сносной сменной обуви – сапоги у женщины отобрали с самого начала, чтоб сложнее было бежать. – С человека ростом, наверное. Клюв вот такой, метр почти… А лапы похожи на человеческие руки, только искалеченные. Я этих птиц и севернее встречала, но там они мельче. И трусливее: кинешь им кусок мяса – они долго примеряются, прежде чем схватить… А когда убегают, то тень у них становится лошадиная, и они кричат: бурби-бурби-бу! Смешные такие.

– Мне говорили, что есть чудища, которые так и называются – бурби, – откликнулся Джек. Он никак не мог вспомнить, кто ему об этом рассказывал, но образ всплыл перед глазами почти мгновенно: огромная чёрная птица с комично массивным клювом. – Их и правда можно не опасаться, потому что на сушу они не выходят.

– Похоже на правду, – кивнула она. – А ещё я встретила по пути сюда человечка в красном колпаке, очень злого, с большой деревянной дубиной. Он вызвал меня на бой, а когда я отказалась, то плюнул себе под ноги и сказал, что всё равно мне скоро помирать. И исчез. А потом я попала сюда, и… Меня зовут Грейс. Грейс Макбрайт.

Он колебался с ответом секунду, но всё же сказал:

– А я Джек.

– Знаю, – улыбнулась она. – Тебя все запомнили, наверное. Джек Эйден, парень, который выставил Неблагого на посмешище… У них телега была, там, в стороне. Заколдованная, наверно, иначе по болоту и не проедешь.

Джек с облегчением выдохнул. Потрошить пропахшие дымом – и чудом уцелевшие – сумки разбойников было неприятно до тошноты; то и дело мерещились пятна крови.

– Тогда схожу посмотрю, что оттуда можно забрать.

– Копьё, – тихо попросила Грейс, когда он отошёл уже метров на двадцать. – Посмотри, нет ли там моего копья.

Телега отыскалась за холмом, под большим кустом бузины. Видимо, и правда зачарованная – грязи на ободах колёс не было, да и под днищем тоже, словно она сюда прилетела, а не приехала. Задерживаться дольше было уже рискованно, и Джек быстро обшарил телегу; к сундуку, отчётливо попахивающему кровью и металлом соваться не рискнул, сообразив, что там тоже могут быть чары, только злые… но и без того улов оказался неплохой: пара новых крепких сапог, может, и великоватых для Грейс, но зато очень мягких, добротные штаны из бархатистой ткани и коричневый плащ. В одном из дорожных мешков отыскался ещё один туго набитый кошель. В другом – лёгкий нож с серебристым лезвием.

Небольшой, по женской руке, не по мужской; стало быть, тоже краденый.

Копьё нашлось тоже – у самого борта, завёрнутое в холстину; когда Грейс его увидела, то вцепилась, как утопающий в соломинку, да так и не выпускала потом, даже во сне.

Первый переход был самым мучительным, самым длинным. Опасаясь, что другие члены банды могут отправиться по следу, Джек завязал себе и Грейс на поясах узлы, отводящие взгляды; на большую дорогу он сразу возвращаться тоже не стал – слишком велик был риск встретиться с франтом-мошенником или кем-то из их компании. По той же причине он раздумал возвращаться на постоялый двор.

«Может, в самом трактире меня и не тронут, как-никак, мы там под защитой хозяев, – размышлял он. – Но зато любая собака будет знать, что от Крыса с подельниками избавились мы… А я сейчас не в том состоянии, чтобы хитрить».

А при мысли о прямом противостоянии – о сражении до крови, до смерти – подкатывала тошнота.

На болотах же было на удивление спокойно. Изредка мелькал то жуткий косматый силуэт, то растопыренная когтистая лапа, то длинный хвост наподобие змеиного, но к Джеку никто не приближался. Грейс сказала, что деревня Потерянных Голосов находится где-то к северо-западу, примерно в семи-десяти днях пути, если пешком. Пожалуй, путь даже можно было немного срезать, если удачно пересечь болота… Джек шёл по наитию; направление выдерживал, ориентируясь по солнцу, а трясины избегал, глядя на звериные тропы и метки.

И всё равно идти было тяжело.

– Королева в деревне – Жюли, – рассказывала Грейс. Она шла медленно, опираясь на копьё, как на посох, но от помощи отказывалась, вернее, принимала её только когда становилось совсем уж невыносимо. От прикосновений, даже случайных, она ощутимо вздрагивала, хотя явно старалась это скрыть. – Ты её, наверное, помнишь, она получила свой дар до тебя, а взамен отдала какой-то браслет. Мужчин в деревню Жюли почти не пускает, хотя для тебя, наверное, сделает исключение.

– Там безопасно? – спросил Джек, замедляя шаг; они как раз вышли к обширному топкому участку, и как его обходить – пока было непонятно.

– Вполне, – кивнула Грейс, и вдруг улыбнулась. – Там что-то типа шелтера.

– Убежище для нуждающихся и пострадавших?

Джек улыбнулся тоже; слишком непривычно это звучало здесь, в землях Эн Ро Гримм.

– Именно. Там, дома, Жюли чем-то вроде этого и занималась, пока она не… Ну, это она сама расскажет, если захочет, – оборвала Грейс сама себя, и лицо у неё посерело. – Ух… Мы можем посидеть немного?

Такие остановки случались всё чаще; если поначалу Грейс шла на чистом упрямстве, желая как можно дальше оказаться от места, где ей причинили боль, то потом – к вечеру – силы попросту закончились.

К счастью, тогда закончилось и болото.

Исчез вездесущий душок гниения; заросли осота и камыша перешли в лиловую дымку верещатника; затем путь пересекла река, извилистая и глубокая, но неширокая, шагов в десять. Вода была чёрная, гладкая, как зеркало; ни плеска, ни ряби. Джек не знал, обитает ли там кто-то, но на всякий случай бросил в омут с пяток мелких монет, красивых блестящих медяков.

На тот берег он переплыл первым и перенёс вещи, а уже потом помог переправиться Грейс.

Никто их не тронул; послышался только смешок, как эхо над водой, и только.

Река освежила, пусть и ненадолго. Судя по запаху дыма и человеческого жилья, не так уж долго оставалось до дороги или до поселения, но ночевать Джек решил в роще, у большого тиса – это показалось добрым знаком.

Грейс не возражала.

Он развёл костёр и приготовил немудрёный ужин: густой суп из колотых бобов и вяленого мяса, обильно приправленный перцем, зачерствелый хлеб и вместо чая –несколько стеблей дикой мяты, заваренной кипятком. Грейс отчётливо клонило в сон; его самого тоже.