Игры Эн Ро Гримм

Торговец – точнее, торговка – поначалу брать попутчиков не хотела, ни за деньги, ни за так. Но, пообщавшись немного с Джеком, растаяла. В итоге они проехали вместе чуть больше суток; Грейс почти всё время спала, тем более что погода способствовала – дождь так и продолжал накрапывать.

Сирил – три ключа на карте, три искры – приближался с каждым днём, и быстрей, чем хотелось бы.

Последний отрезок пути они преодолели частью на телеге углежога, частью пешком. К самой деревне Потерянных Голосов никто, увы, не ехал… И вовсе не из-за дорог, как можно было бы предположить: туда вёл хороший, крепкий тракт, мощённый камнем.

– Мурашки у меня по хребту, ей-ей, – признался углежог по-простому, ссаживая их с телеги на развилке. Маленький, косматый, в зелёно-коричневых живописных лохмотьях, с веточками и листьями в бороде, он, скорей, напоминал лесного духа, чем человека. Но дымом и немытым телом от него пахло вполне по-человечески. – А ближе если подъедешь, то в ухо тебе: шу-у-у, шу-у! Как шепчет кто. А если ещё ближе… Ай, – он махнул рукой. – Сам туда не поеду, но и вас отговаривать не стану. Говорят, туда только тому дорога закрыта, кто дурное с собой несёт.

– Очень похоже на Жюли, – пробормотала Грейс, утягивая шнуровку на сапогах. За прошедшие дни отёк у неё спал, и голенища стали великоваты. – Она довольно гуманна. Зачем отрывать человеку голову, если можно её просто задурить.

– Ну, так-то так. Но, говорят, какого-то бедолагу тамошняя королева живьём засекла, – пожал плечами углежог. И глянул с прищуром: – Однако ж я вот и так, и сяк её не боюсь! А вот в каменный лес, что за деревней, соваться не буду, хоть мешок золота мне посули. И вам не советую… Вот такое моё наставление. Ну-ну, пошла! – подстегнул он лошадь. И, уже прилично отъехав, обернулся и крикнул: – Эй-йей! Рыжий Джек! А от племянницы моей четвероюродной по бабкиной линии тебе привет – и благодарность за серебрушку!

«Что ещё за племянница?» – хотел спросить Джек, а потом вспомнил коротышку-нищенку, попрошайничавшую у порога волчьего трактира.

– Да уж, у маленького народца родня везде, – вздохнул он.

Грейс искоса посмотрела на него, но ни о чём не спросила.

После езды на тряской телеге земля словно бы покачивалась. Поначалу они шли молча; разговаривать как-то и не тянуло, да и вокруг было на что посмотреть. Кроме, собственно, мощёного тракта, всё казалось мрачным, негостеприимным, пожалуй, даже опасным. Светлые, широколиственные южные леса сменила густая, тёмная, сумрачная чаща: дубы-великаны подпирали небо, под ними густо росла рябина вперемешку с орешником, овраги заполонил ежевичник, всюду вился плющ – и по земле, и по деревьям… Потом дождь наконец утих, и окрестности заволокло туманом. Кое-где из белой пелены, словно вспарывая сплошное полотнище плотно переплетённых крон, выныривали чёрные лезвия скал – острые, иззубренные, как наконечники копий.

Постепенно все звуки стихли; даже Грейс перестала шаркать, подволакивая ногу.

«Неловко идти так, в молчании, да?» – хотел сказать Джек, но осёкся.

Он услышал шёпоты.

Сначала это походило на шелест, словно с обеих сторон было по берегу морскому, и волны размеренно накатывали на песок. Но потом шум точно расслоился, распался на потоки; стало много-много шорохов, того самого «шу-у – шу», о котором говорил углежог, вот только звучало это жутко.

– Услышал, да? – усмехнулась Грейс, глянув на него. – Это и есть Жюли. Правило ведь простое: хочешь остаться в деревне – отдай ей свой голос. Во-первых, потому что её обитатели нуждаются в тишине – и в покое. А во-вторых… Она окружает голосами деревню, посылает их вдаль. Может запутать, напугать, даже свести с ума; но может и позвать, направить, заманить. Говорят, что звук определённой тональности может даже убить.

– Охотно верю, – пробормотал Джек. Горло саднило; хотелось верить, что от излишней впечатлительности, а не из-за чужой магии. – А ты, гм… Тоже отдашь свой голос?

Грейс отвернулась; волосы у неё на затылке топорщились, как шерсть у испуганной кошки.

– Мне тоже нужна тишина и покой, – откликнулась она наконец еле слышно. – Потом… Это ведь не навсегда, Джек. Тот, кто готов, может уйти во внешний мир. Или остаться здесь – но иначе, как охотник, как защитник…

«А ты кем собираешься быть?» – хотел спросить Джек, но промолчал.

Каждому вопросу – своё время; для этого, пожалуй, было ещё рановато.

После всего, что встретилось по дороге, он невольно ожидал увидеть частокол с черепами, насаженными на колья. Однако деревня Потерянных голосов, скорее, напоминала небольшой средневековый город, окружённый высокой стеной из серого камня. Ворота были двойные: решётка, а за ней уже массивные деревянные створки. Мощёный тракт упирался в ров, наполненный водой, довольно широкий – примерно в дюжину шагов; вода плескалась где-то внизу, примерно в двух метрах ниже уровня земли. Половина моста была каменная, весьма основательная с виду, а другая – деревянная; она опускалась с помощью нехитрого механизма, а в поднятом виде закрывала ворота, обеспечивая ещё один уровень защиты.

– Это место что, параноик строил? – пробормотал Джек.

И вздрогнул, когда его уха коснулся шёпот:

– Скорее, его строили для параноиков, чтобы усугубить расстройство психики… Но мне это выгодно. Пожалуйста, проходите. Мы ждали вас.

Призрачный голос ещё не умолк, когда решётка стала подниматься, а деревянные створки ворот начали медленно расходиться в стороны.

«Красноречивое приглашение».

Честно признаться, Джеку сейчас больше всего хотелось обернуться к Грейс, махнуть рукой и сказать: «Ну что же, вот я тебя и довёл до деревни, пора прощаться». Но лисье любопытство оказалось сильнее; а ещё коротышка-углежог говорил, что королевы-де опасаться не стоит…

И Джек рискнул.

Внутри их уже ждали.

Королеву – Жюли – он узнал сразу же, хотя толком не успел разглядеть, когда Неблагой раздавал дары. Она была среднего роста и того плотного, угловатого сложения, которое редко позволяет фигуре выглядеть изящной, даже если изводить себя диетами, но зато и с возрастом не меняется. Светлые волосы с заметной сединой Жюли зачесала в гладкий хвост; вместо обычных для здешних женщин юбок с блузами она надела мужской наряд, чем-то одновременно напоминающий и облачение охотника, и деловой костюм – тёмно-зелёные бриджи, бежевую рубашку, жилет и нечто вроде удлинённой приталенной куртки из замши, тоже выкрашенной в зелёный.

А ещё у неё была корона, самая настоящая – правда, не золотая, а из полированного дерева и янтаря.

– Грейс, – выдохнула королева, едва завидев их. – Ты вернулась. Живая.

И – первая сделала шаг вперёд, раскрывая объятия.

Грейс сначала дёрнулась, точно хотела сбежать, но потом позволила обнять себя и сама уткнулась королеве носом куда-то в висок. Они обменялись тихими репликами – и почти сразу разомкнули объятия.

Позади них, в дюжине шагов, стояли две женщины немного за пятьдесят, вооружённые арбалетами, и совсем ещё молодой парень с копьём; все трое были коротко острижены и одеты в тёмное.

– Останешься на ужин? – спросила королева прямо. – Без всяких дополнительных условий, разумеется, твой голос мне не нужен. Просто в благодарность за то, что ты довёл Грейс. Я Джулия Лэнг, – протянула она внезапно руку, небрежно и по-деловому, словно делала это тысячу раз. – Там, во внешнем мире, ты мог слышать о нас: «Лэнг и партнёры». Я – та самая Лэнг.

В голове мелькнуло смутное воспоминание.

– Адвокатская контора? – спросил Джек, автоматически пожимая руку.

Хватка у королевы – Джулии, Жюли? – была крепкой.