Игры Эн Ро Гримм

Пришлось вернуться в трактир.

Внутри было душно, людно, шумно – как на фудкорте в молле погожим воскресным днём. Для полного соответствия не хватало только истошного запаха попкорна. Не было и потливых футболистов из местной университетской команды, но их отсутствие с избытком восполняли наёмники всех мастей: они отчего-то мылись реже, чем даже лесорубы или угольщики. Зато эль и пиво здесь пахли точно так же, как в каком-нибудь столичном пабе, а уж какие ароматы доносились от печи, где медленно подрумянивался окорок на вертеле и томилась в горшке пряная каша…

Джек сглотнул.

«Я же только что поел, – промелькнула мысль. – Это несправедливо».

После нескольких минут напряжённой борьбы с самим собой он сдался – и попросил сидра с ягодами, а к нему островатый сыр и несколько ломтиков вяленой утки. Обошлось это недёшево; даже с учётом недавнего выигрыша, монетки позвякивали в кошельке уже совсем грустно. Сидр оказался некрепким; он одуряюще пах летом – последней, самой сладкой земляникой, черникой, брусникой и клюквой. Из кружки торчал стебелёк мяты, не то для украшения, не то для вкуса. Джек, едва ли не жмурясь от удовольствия, успел ополовинить кружку и сжевать пару листиков, когда вспомнил, что у него вообще-то большие планы на вечер, вернее, на ночь.

С чего-то надо было начинать – и, подумав, он подхватил тарелку с сыром, сидр и двинулся к стойке, где хозяин цедил пиво из бочки.

– Комнату на пару дней оплатить ещё хочешь, что ли? – пробасил тот, не оборачиваясь. – Если сразу, надолго и золотом, так могу и уступить в цене маленько.

– К сожалению, придётся съехать, – виновато задрал брови Джек. – Будь моя воля, пожил бы тут и ещё, да дела, дела… Кстати, о делах. К тебе, небось, все окрестные слухи стекаются?

– Не без этого, – не стал отрицать хозяин. Наполнил кружки, брякнул их на поднос, который тут же подхватила девица, похожая на давешнего подавальщика как сестра. И облокотился на стойку, только с другой стороны, аж доска затрещала: – А тебе что надо?

– Хочу узнать, не пропадали ли в последнее время тут люди.

– А зачем?

– Ну, чтоб больше не пропадали.

Ответ угодил хозяину: тот аж усмехнулся и подался вперёд, наваливаясь на стойку всем весом.

– Скрывать не стану, нынче тут стало беспокойно. Началось всё с месяц тому назад, – чуть понизил он голос. – Мой род тут издавна следит за порядком: если порядка нет, так и денег не видать. Так что никакого разбоя, – нахмурился он. – Ну да людей хитроватых и нахалистых во все времена хватает. И вот месячишко назад, не больше, появилась такая шебутная компания в деревне за рекой, – махнул рукой хозяин неопределённо, не то указывая направление, не то от недовольства. – Было их, пожалуй, с дюжину. Остановились в том худом трактире, где тебе вместо куска мяса разве что лошадиное копыто подадут, а эль болотной жижей разбавляют… Появились – а потом исчезли бесследно. За вожаков у них было трое, говорят. Трое – и все твоей породы.

«Лисы?» – промелькнуло в голове, но Джек быстро сообразил, на что намекает хозяин.

– Игроки, что ли?

– Ну, ни мешочков с землёй, ни талисманов у них было не видать, – уклончиво ответил хозяин. – Один из них был сущий здоровяк, сказывают, ещё поздоровей меня. Другой – плешивый старикашка, падкий на богатство… Но слушались они третьего, хромоногого, который плаща не снимал и лица своего из-под капюшона не показывал. Из всех его примет – на руках перчатки из кожи да флейта на поясе. Дурная флейта, говорят, – веско добавил он и умолк.

Джек сделал большой глоток сидра – у кружки уже показалось дно – и осторожно произнёс:

– Получается, что слухи о сокровище на болоте разошлись аккурат после этого?

– Догадливый, глянь-ка, – усмехнулся хозяин. – Именно что тогда. А людей хлебом не корми, а расскажи им о кладе, посули золото, да чтоб работать ради него не пришлось. Слухи разошлись далеко, до самого севера; с тех пор странников тут прибавилось, мне жаловаться не на что – дела идут хорошо… Да вот только люди пропадают, а в этом, братец, уже ничего хорошего.

– Кто бы спорил, – пробормотал Джек, задумчиво глядя в кружку. – А кто слухи-то распространяет?

– Если б я такого человека поймал, то уж вломил бы ему по совести, – честно ответил хозяин. – Но догадки есть, – и он взглядом указал на стол, где сидела знакомая уже компания шулеров; франта, правда, видно не было. – И пугать тебя не хочу, но до тебя такие же вопросы баба одна задавала – храбрая баба, такая не побоится против дикого зверя выйти один на один… Неделю назад ушла, и с тех пор не видать её.

– Я буду осторожен, – ответил Джек.

Хозяин беззвучно расхохотался, широко открывая рот – так, что видны были все зубы, чуть желтоватые и крупные:

– Все так говорят.

Памятуя о предупреждении нищенки и о «дурной флейте», Джек раздобыл немного мягкого воска, чтоб сделать из него затычки для ушей. Это оказалось нетрудно: хозяева держали выше по склону холма небольшую пасеку, и воск у них был свой, подходящий, как выразился трактирщик, «для всякого доброго дела». Два небольших кусочка он отдал просто так, не попросив никакой платы, а вдобавок угостил ещё медовым леденцом, похожим на маленький шарик из янтаря.

«Сайко ведь тоже рассказывал про какую-то зловещую флейту, – размышлял Джек, собирая вещи. Медовый леденец таял на языке, оставляя привкус лета на излёте, последних жарких деньков. – Или про свирель, от звуков которой человек выворачивается наизнанку… Чем вообще отличается флейта от свирели?»

Пронеслось в голове, что уж Сирил бы точно знал правильный ответ, но Джек отогнал эту мысль прочь: не хватало ещё снова начать прокручивать в памяти, как по-идиотски они расстались.

За минувшие несколько часов постиранная одежда успела высохнуть. А больше особенно ничего собирать и не надо было – все пожитки, включая обновлённый запас провизии, легко уместились в сумку. Джек закинул её на плечо, попрощался с хозяином – и двинулся к развилке. Третье ответвление, больше напоминающее звериную тропу, издали и вовсе было не видать – вот по ней-то и предстояло отправиться в путь.

…пустоши приняли Джека гостеприимно.

Собственно, их и пустошами-то звать было нечестно: всюду торжествовала жизнь. Деревья в первый час-полтора встречались изредка, но если уж попадались, то подпирали небеса. Листья бука – больше мужской ладони; у дуба жёлуди – с мизинец, а кряжистый ствол такой, что только вчетвером обхватить; два огромных тиса срослись между собой и напоминали теперь дом… да и были домом – для здешнего зверья. Совы, змеи, хорьки – Джек только и успевал водить носом из стороны в сторону, улавливая знакомые и незнакомые запахи. Его самого, впрочем, никто будто бы и не замечал: отправляясь в дорогу, он завязал на поясе узел, как научил Эйлахан, и только потом обернулся лисом. Нехитрое колдовство исправно работало: серый заяц, который обгрызал оранжевые ягоды-фонарики с низко наклонённой ветви шиповника, даже ухом не повёл, кода Джек пробежал рядом. Был немалый соблазн вцепиться в пушистый серый бок, но сытость после плотного ужина ещё не прошла. А охота ради забавы… Это Джеку, пожалуй, не нравилось.

Поначалу путь, указанный шулером-франтом, совпадал с еле заметной тропой на пустошах. Но у розового олеандра, пышно цветущего, несмотря на время года, пришлось отклониться в сторону – и дальше идти уже, ориентируясь на приметы. Постепенно почва стала более топкой. Больше появилось влаголюбивых растений – осоки, незнакомых вьюнов, усыпанных сизыми ягодами, и пышных мхов. Исполинские дубы и буки исчезли совсем; зато появились в изобилии кривоватые, невысокие сосенки, а ещё какие-то деревья-уродцы со стволами, словно бы свитыми из пучка верёвок, и корнями, изгибающимися как змеи.