Игры мажоров. Хочу играть в тебя

Глаза заволакивает пелена, стены комнаты медленно покачиваются. Топольский дал мне таблетку, от которой я уплыла в другое измерение, и благодаря которой воспоминания вышли нечеткими и смазанными. Как и эмоции.

Правда не все. Вымазанный в моей крови презерватив, приземляющийся в лицо Саймону, я помню достаточно четко. И то, что для Никиты эта кровь оказалась полным шоком, тоже.

Меня мутит, наклоняюсь вперед, упираясь руками в край кровати. Надо же, как его пробрало. Перед глазами встает перекошенное лицо, стиснутые до скрежета зубов челюсти.

Еще бы! Заречная, которая занимает низшее место в его собственной иерархии, вдруг оказалась не шлюхой. Разве это не шок? Еще какой шок. Шок-контент.

Это Никита может иметь все, что шевелится, и оставаться в своих глазах непогрешимым. Другим такое не прощается. Хотя, возможно, теперь мой рейтинг будет пересмотрен, и меня повысят. Достаточно вспомнить трепетное отношение Никиты к девственности Лии.

От одной мысли, что теперь на меня обрушится «забота» Топольского, снова начинает тошнить. Я этого не вынесу. А он вполне может. Он уже привез меня к себе домой.

Я подписала договор, по которому по собственной воле перехожу в полную собственность Топольского. Теперь я должна жить там, где он решит, делать все, что ему захочется. Если ему вздумается запереть меня в этой комнате, я должна подчиниться.

Грудь сдавливает, не хватает воздуха. Тяну ворот футболки, словно это поможет мне вдохнуть. Вдруг с особой отчетливостью понимаю — что бы я ни делала, я бы все равно оказалась в той гостиной среди членов тайного клуба.

Потому что я, по выражению ублюдка Райли, многим «зашла». И на меня устроили охоту.

«Слишком красивая. И ничья».

По щеке скатывается одна слезинка, за ней вторая. Меня начинает трясти.

Я всего лишь хотела учиться. Ни от кого не зависеть и заработать на учебу сама. Хотя бы попытаться. Почему они не могут оставить меня в покое? Все они, и Топольский тоже...

Рука продолжает судорожно сжимать белую трикотажную ткань, и я вспоминаю, что это футболка Топольского.

Слезаю с кровати и, держась рукой за стенку, иду в душ. Комната периодически дает крен, и я надеюсь, что это последствия действия галлюциногена. Раньше мой вестибулярный аппарат работал без сбоев.

Заползаю в ванную комнату, открываю воду и встаю под теплые струи. Они приятно щекочут тело, и меня снова накрывает воспоминаниями. Когда не держали ноги, а Никита в насквозь мокрых джинсах мыл мне голову. Как осторожно касался волос, как бережно запускал в них руки, массировал кожу кончиками пальцев...

Что ж, меня можно поздравить. Я остаюсь себе верна. В вечном дурацком стремлении наделить всех вокруг несуществующими чертами характера, я безусловный лидер. Непревзойденный и безнадежный.

Чистое полотенце я нахожу, а вот моей одежды нигде нет. Неужели Топольский спрятал ее, чтобы я не могла выйти на улицу?

Открываю дверь с твердым намерением разыскать Никиту и выяснить, значит ли это, что я теперь узница в его доме. Делаю шаг и замираю на пороге.

Он здесь, прямо под моей дверью. Сидит на полу, привалившись спиной к стене. Голова запрокинута, руки переплетены на груди, ноги широко разбросаны. Возле него на полу стоит бокал с недопитой янтарной жидкостью, чуть дальше валяется почти пустая бутылка из-под виски. А еще пепельница, полная недокуренных окурков.

Никита раньше не курил. И в универе я его ни разу не видела с сигаретой. И вообще, что все это значит? Он что, ночевал у меня под дверью?

Сердце неверяще замирает, но я не позволяю себе развить это чувство и наворотить целый ком ошибочных выводов и суждений. Прошлого раза хватило с головой.

Наклоняюсь, чуть касаюсь его плеча. Никита вскидывает голову и открывает глаза.

Глава 26-1

— Что... — сглатываю, голос отказывается подчиняться, — что ты здесь делаешь, Ник?

Никита моргает, оглядывается по сторонам и порывисто поднимается с пола. Инстинктивно отстраняюсь, обхватывая себя ладонями. Это не укрывается от Топольского, но он никак не комментирует, только кривит уголок рта.

— Уже ничего, — морщится, растирая глаза тыльной стороной ладони. — Ты как?

Внезапно осознаю, что стою перед ним в одной футболке. Хочется натянуть ее пониже, прикрывая колени, но сознательно подавляю порыв. Молча пожимаю плечами.

Никита вглядывается в мое лицо. Для этого ему приходится наклоняться, а я ловлю себя на том, что не могу заставить себя посмотреть ему в глаза. Дохожу максимум до подбородка.

Но почему? Разве я в чем-то перед ним виновата? Или я больше боюсь что-то там увидеть?

— Где мои вещи? — спрашиваю сипло.

— В стиралке. Можешь развесить на сушилку. Мои джинсы тоже, если не тяжело.

— Ты что, их постирал? — рискую поднять взгляд и мысленно ахаю.

Красные ободки вокруг глаз делают Топольского похожим на вампира. Или на демона. Особенно когда он проводит рукой по голове, ероша волосы.

Теперь его очередь неопределенно поводить плечами.

— А в чем я пойду в универ? — возмущение захлестывает. Но Никита слишком спокоен, и мне не хочется выглядеть истеричкой, поэтому сбавляю тон.

— Ты сегодня не пойдешь в универ, — теперь он тоже избегает смотреть мне в глаза. — Позвони своей подруге, пусть соберет вещи. Я заеду заберу.

— Как не пойду в универ? — больше не могу сдержаться, хватаю его за локоть. — Мне поставят пропуски, из-за этого упадет рейтинг. Он и так в последнее время хромает...

Замолкаю оттого, что меня обжигает холодом голубых глаз.

— Сегодня ты в универ не пойдешь, — повторяет он с нажимом, но все же снисходит до объяснения. — Напишешь заявление на дистанционное обучение до конца недели. Так надо, Маша. Я отвезу в администрацию договор, заберу твои вещи и вернусь. Я пиздец как ушатался за эти дни. Целый день в универе не вывезу.

Молча перевариваю информацию. Если честно, я сама не представляла, как там появлюсь. Но ведь рейтинг...

Словно в ответ моим мыслям Никита договаривает:

— И забудь про рейтинг, тебя это больше не касается.

Меня запоздало накрывает, и я шепчу ошарашенно:

— Подожди, я что, теперь должна жить здесь все четыре года? Не в кампусе, а с тобой?

Топольский внимательно смотрит, снова уголок губ криво ползет вниз.

— Ты же сама выбирала. Так что извини, — ухмыляется и разводит руками. У меня ощущение, что за ухмылкой Никиты что-то прячется. Или это последствия действия галлюциногенов? — И да, ты теперь везде будешь ходить только со мной.