Игры со смертью

Я задумалась. Предложение было щедрым, очень щедрым. Но с чего начать?

— Расскажи о себе, — попросила я. — Почему тебя все боятся, Айлин? Ты же справедливый и без причины никого не убиваешь…

— Не боишься заблудиться в потёмках моей души? — он улыбнулся. — И все ли ответы готова услышать? Налей мне вина, светлая. Рассказ будет долгим.

Я потянулась за бутылкой. Откровенность Айлина стоила того, чтобы побыть этой ночью личным виночерпием князя. Налила тёмно-бордовой, почти чёрной жидкости в бокал почти до края. Маг сделал небольшой глоток и равнодушно сообщил:

— Из восьми моих фавориток в живых не осталось ни одной. Убил лично. Первую — когда мне было семнадцать. Как минимум, только за это меня уже стоит опасаться. Я в принципе предпочитаю карать провинившихся смертью. Зачем откладывать на завтра, если можно убить сегодня.

— Провинившихся, — подчеркнула я. — Или фавориток ты убивал просто так?

— Многие считают, что просто так, — мужчина поднял бокал, рассматривая вино на свет. — Власть развращает, светлая. «Я так хочу» — вполне достаточная причина для князя, чтобы вынести смертный приговор.

— И других причин не было? — уточнила я.

— Были, — негромко, чуть насмешливо сообщил Айлин. — К примеру, моя первая фаворитка, младшая дочь барона из какого-то захудалого рода, была старше меня на три года. Фрейлина королевы Чаринды, моей мачехи. Красивая, раскрепощённая. Едва появившись при дворе, начала бросать на меня томные взгляды, а поняв, что я заинтересовался, тем же вечером пришла в мои покои в одном плаще и чулках.

— Только не говори, что за это ты её и убил, — хмыкнула я.

— Не за это, — Айлин рассеянно поглаживал меня по ноге. — Элория клялась мне в любви и верности, и знаешь, светлая, я ей поверил. Тем более, я уже тогда был достаточно сильным магом, чтобы со мной считались. А официальными фаворитками обзавелись даже не все старшие кузены. Мы были счастливы ровно два месяца. А потом моя страстная ночная леди радостно сообщила, что выходит замуж за главу судейской гильдии. Я был ей нужен лишь затем, чтобы сделать удачную партию. Фаворитки блистают при дворе, ими интересуются, и Элория сделала на это ставку. Впрочем, великодушно предложила и дальше греть мою постель. Мол, будущий муж стар и почти немощен, и будет не прочь делить супругу с молодым князем. Обычная практика при дворе. Верность никогда не была там в чести.

Он рассказывал об этом спокойно, без сожаления или возмущения. Пожалуй, даже с лёгкой усталостью и снисходительностью, словно вынужден был объяснять общеизвестные истины. Я присматривалась к нему, прислушивалась, как к любимой гитаре, пережившей падение с четвёртого этажа, ловила любое изменение в тоне, пытаясь понять, нет ли фальшивых нот, и не находила их. Ледяное спокойствие князя не было наигранным.

— И что было дальше? — спросила я, наблюдая, как тёмный маг опрокидывает в себя ещё один бокал вина.

— Я её убил, — хищно усмехнулся он. — На алтаре. Вырезал лживое сердце изменницы, как раз его мне не хватало для того, чтобы приготовить зелье, способное на полчаса отсрочить смерть. А тут такое везение: недостающий ингредиент пришёл сам. В следующий раз мы с Элорией встретились в очень романтичной обстановке: над ней было несколько метров земли, а у меня в руках две жёлтые розы. Зелье получилось, а я умею быть благодарным. Налей ещё. Есть что-то неуловимо притягательное в девушке, наливающей вино в бокал.

Я вновь потянулась к бутылке. Но вина там оставалось немного, едва ли на небольшой глоток. Айлин открыл новую, долил бокал до краёв. Но брать его не спешил. Снова погладил меня, на этот раз по плечу. Так же рассеянно, как и прежде, словно сидящую на коленях кошку, и продолжил:

— С остальными было примерно так же, шайни. Кто-то хотел устроить родственников на тёплые должности и считал, что широко раздвинутых ног и услужливого ротика для этого более чем достаточно. Кто-то желал купаться в роскоши и не понимал намёков. Двоих подослали мои любимые родственники, желающие получить власть, а заодно убрать из расклада неудобную фигуру. Мне не нужна корона, но чтобы безбоязненно вычеркнуть из списка живых Криса, вначале нужно разобраться со мной. Кстати, кровь особо активных интриганов из числа родственничков на моих руках тоже имеется. Оборвать чужую жизнь не сложней, чем задуть свечу, светлая. Помнится, я это тебе уже говорил. И мне глубоко плевать, на чьём алтаре она горит. Объяснять мотивы своих поступков не привык, потому для большинства я действительно — воплощение зла, и могу убить просто потому, что мне это взбрело в голову. Я ответил на твой вопрос?

— Пожалуй, да, — кивнула я. Не удержавшись, спросила: — Неужели находятся желающие затеять переворот?

— Постоянно, — кивнул Айлин. Усмехнулся: — Некоторым даже хватало наглости попытаться меня подкупить. Лет пять тому назад. Странное дело: многие считают, что за деньги можно купить всё, что угодно… Даже чужую лояльность. Я почти уверен, что встречу с инкубом и твой побег из темницы организовал один и тот же человек, работающий на кого-то из моих с Крисом несправедливо обделённых многочисленных родственников. Ты что-то знаешь, Алина. И он боится, что это узнаю и я.

— Не знаю я ничего, — поспешно открестилась я. По спине пробежала струйка холодного пота. А если Кристиэль затеял переворот?.. Господи, куда я только вляпалась на этот раз? Опустила голову и повторила: — Ничего я не знаю.

— Светлая, я не собираюсь тебя допрашивать, — успокоил меня маг. — Не бойся. Скорее всего, ты видела какую-то мелочь, и не придала ей значения, но можешь вспомнить, если увидишь снова. Вот и пытается справедливо переживающий за сохранность собственной жизни преступник себя обезопасить. Знает, что я его не пожалею. Впрочем, мы немного отвлеклись. Хочешь услышать несколько историй о неудавшихся переворотах и жестоких убийствах?

— Нет, спасибо, — отказалась я.

Задумалась о словах Айлина насчёт мнения многих людей, что можно купить всё, что угодно. Я тоже знала таких, не понимающих человеческого языка. Наверное, люди одинаковы в любом мире. Год назад Наташка прислала мне из Бразилии кружку с «карнавальным» жирафом. Ярким, весёлым, сделанным из полимерной глины. При одном взгляде на подарок становилось веселее. В начале осени ко мне в гости зашла однокурсница, то ли взять конспект, то ли отдать, я уже не помнила. Повосхищалась кружкой, сфотографировала её на память и ушла. А потом выяснилось, что её парень, сын владельца крупной торговой сети, абсолютно «золотой» мальчик, помешан на жирафах. Увидел фото у неё в телефоне и загорелся. Вот он был как раз их тех, кому было бесполезно объяснять, что я не хочу продавать кружку и не буду этого делать.

Вначале он пытался действовать через свою девушку. Потом заявился лично. Вышел из чёрной «бэшки» с таким выражением лица, словно облагодетельствовал меня одним своим появлением, достал бумажник и спросил: «Так сколько ты хочешь за чашку?» Отказываться от веры в то, что нужная ему вещь не продаётся ни за какие деньги, он не собирался. Караулил меня возле дома, возле университета, предлагал всё большие суммы… В итоге, когда предложенная им цена сравнялась со стоимостью двухкомнатной квартиры в центре города, не выдержала и сказала, что кружка накануне разбилась и я уже выкинула осколки. Иначе отвязаться от упрямца оказалось невозможно А про его отца говорили, что он, баллотируясь в депутаты, банально скупил нужное количество подписей и голосов. Вот и вся лояльность.