Игры взрослых людей

Присели у барной стойки, заказали по чашечке кофе. Лера достала сигарету, Артюшов щелкнул зажигалкой:

– Не помню, чтобы ты прежде курила. Новая привычка?

– Выходит так.

Лера не стала пояснять, как она долгими одинокими вечерами в ожидании мужа начала, скуки ради, покуривать сигареты Тео. Затем, обретя вкус, заимела свои предпочтения, свой любимый сорт. Сейчас она сделала глубокую затяжку и перевела разговор на другую тему:

– А вы, Сергей, с этой газетой сотрудничаете? Или случайно здесь оказались?

– Я уже полгода делаю для газеты обзоры литературных новинок. Как переехал из Карелии в Питер, со школой расстался, так и пристроился сюда.

– Вы уехали из Сортавалы?

– Да, жизнь заставила. Здесь, в Питере, филиал издательства под боком. Легче разные вопросы решать.

– Так вы книги продолжаете писать или на журналистику переключились?

– Книги для меня – основная работа теперь. Но гонорары в издательстве раз в полгода выплачивают, так что на карманные расходы я в газете прирабатываю. Да и лишняя реклама мне, то есть Ирине Артюшовой, не помешает.

– Вы и здесь под этим псевдонимом пишете?

– Да, прихожу сюда якобы от ее имени. Назвался мужем знаменитой писательницы, придумал причину, почему она сама не появляется. Одним словом, мистификация продолжается.

– Я просматривала последние номера, ваших материалов не встречала.

– Они только раз в месяц идут. А как тебе в Германии живется? Освоилась?

Лера вновь затянулась, выпустила дым в сторону. Разве он не помнит, как она в письмах жаловалась, что не находит себе места? Что ж, у него хватает других забот. Воображаемая жизнь романных героев требует не меньше внимания, чем заботы реальных людей. Но изображать счастье перед этим человеком ей не хотелось. Особенно после встречи с Оливией. И Лера просто ответила:

– Какая-то я неприкаянная, Сергей. Ни здесь, ни там не могу найти себя. Вам хорошо. Вы определились. Нашли свое призвание, вы шли на свою дорогу. А я…

– Со мной тоже не все просто.

Дым от сигареты Сергея смешался с дымом сигареты его собеседницы, и оба погрузились в легкое сизое облако.

– Что? Трудности с выходом нового романа? Или гонорары маленькие?

– Смешно сказать: собратья по перу меня отвергают. В союз не принимают.

– Но вашими романами все женщины России зачитываются! У вас и стиль интересен, и сюжеты неординарны, и художественная окраска есть. В чем же дело?

– Завидуют брательники. Или мой женский псевдоним им не нравится. Там, в комиссии, видать, одни женоненавистники собрались. Всех женщин-писательниц черной краской мажут.

– Но для них не секрет, что вы мужчина?

– Конечно. Но раскупаемый автор для неудачников – это уже нонсенс. Ну и темы: любовь, измена, ревность, одиночество, борьба с собой – тоже не впечатляют эстетствующую публику.

– Может, сменить жанр? Написать о правах человека, о войнах, о беззакониях?

– Я не журналист, Лера. Я исследую души, а не обстоятельства.

– Тогда зачем вам вообще Союз писателей?

– Наверное, еще не вырос из коротких штанишек, мечтаю о звездочках на погоны.

Артюшов рассмеялся, обращая в шутку свое признание. Лера не поверила: такой успешный человек, автор стольких книг, неужели ему мало читательского признания?

Часы на стене показывали полдень, у каждого еще масса дел. Они торопливо поднялись из-за стола.

– Лера, ты освободишься часам к четырем?

– Постараюсь. – Девушке тоже хотелось продлить общение с Сергеем. Сегодня он, как никогда, был откровенен с нею.

– Может, составишь мне компанию? Хотел заскочить в Эрмитаж на новую выставку.

– С удовольствием!

Почти два года назад здесь, в Эрмитаже, Лера повстречала Тео. С этой встречи и начали развиваться их отношения. И та экскурсия задала тон их будущим отношениям: Лера – невежественная экскурсантка (хотя и с высшим образованием), Тео – гид и знаток изящных искусств! Он был более сведущ и в архитектуре, и в живописи, не говоря уже об истории, его профессии. Он помнил кучу дат, имен, городов, названий. Лера имела лишь обрывки сведений, полученных в школе и институте, да и знала их нетвердо. Поэтому долгое время восхищалась эрудицией Тео.

Однако, работая в газете, Лера поняла, что дело не в плохой ее памяти, а в отсутствии системы. Порой начинающая журналистка удивляла всех, выдав в статье кучу малоизвестных фактов, относящихся к материалу. Лере не приходилось их выискивать по крохам – они вспоминались сами, в нужный момент. Постепенно чувство неполноценности у девушки исчезло. Пусть она проигрывала в номинации «заполнение кроссвордов», зато могла собрать всю нужную информацию.

Поэтому сегодня, восходя вместе с Сергеем Артюшовым по главной, парадной лестнице Эрмитажа, Лера не ощущала растерянности, а только знакомый восторг. Перед посетителями раскрывался бесконечный объем: свет и стены, пышно отделанные позолотой. Живописный плафон иллюзорно подчеркивал высоту, уводя взгляд посетителя в воображаемое небо.

Сергей, в отличие от Тео, не стал говорить о гении Растрелли, спроектировавшем этот парадный вход, о балюстрадах и колоннах в ее украшении. Он лишь выдохнул:

– Черт возьми, как здорово! Сразу попадаешь в неземной мир! С тобой это тоже происходит?

– Да, Сережа!

В этом чистом, прекрасном мире Лера ощущала себя счастливой девочкой. Может, оттого и назвала впервые своего спутника так.

Вместе с потоком посетителей Лера и Сергей полюбовались картинами, о которых шумела пресса, и побрели дальше, пересекая царские залы, отделанные зеленым малахитом и другими породами уральских камней. Сергей был непосредствен и знал об искусстве еще меньше своей спутницы. Однако он не бравировал пробелами в знаниях, хотя и не стыдился их:

– А ты спроси эстетствующую богему, знают ли они теорему пределов, правило Лопиталя?

– Я тоже не знаю, – растерянно призналась Лера.

– Зато ты наверняка имеешь представление о системе литерации заголовков, или что вы, филологи, еще там зубрили…

– Это само собой.

– Отсюда вывод: все знать невозможно. Главное – чувствовать прекрасное.

И оба безмятежно наслаждались неповторимым духом Эрмитажа – Ноевым ковчегом всемирного собрания сокровищ. Наконец, экскурсанты вышли из сказочного дворца и оказались в просторном дворике-каре, вымощенном старинными булыжниками.

– Может, ко мне пойдем? – предложил Артюшов.

Лера покачала головой:

– Нет. Мне домой надо. Мои будут беспокоиться.

– Позвони им.

– Я должна ехать.

– Хорошо, я тебя подкину до вокзала. Они вышли из дворика, пересекли необъятную Дворцовую площадь и свернули к Мойке. Там на набережной стояли белые «Жигули» Сергея.

Сергей умело лавировал между потоками машин и вскоре довез Леру до Балтийского вокзала, откуда отправлялись поезда на Гатчину.

– Мне так жаль отпускать тебя.