Икосаэдр 2.0

— Ага. И порт у них автоматический. Случись ядерная война, они так и продолжат газ по трубам гнать.

Егорыч кивнул и задремал снова. Снилось что-то мрачное и эротическое про жену, с буровыми роботами, зависшими над ней, откровенными платьями и грязью.

Двухкомнатный номер жилблока встретил запахом сырости и привычным беспорядком. Больше за остаток ночи спать не вышло — сначала коллеги сушили комнаты тепловой пушкой, потом разговаривали за жизнь. Саркис рассказывал про многочисленную родню из своего Сочи, Егорыч — про детей и то, как провёл летний месяц — в бесконечном строительстве дачи и мелких халтурах в родном Златоусте. В конце беседы вернулись к разговору о ссоре и женщинах.

— Я тебе говорю — найди себе фронтовую жену. Сколько ещё тебе тут предстоит лет пахать, мужик ты не старый, и для организма полезно, и настроение улучшишь.

— Может ты и прав… — кивнул Егорыч, но в душе всё ещё оставались сомнения.

Утром они с Саркисом отметились у начальника участка, получили инструктаж и указание сходить в медблок. К небольшому удивлению коллег, у них взяли анализы. После медблока пересеклись и поговорили со сменщиками, которые уезжали в отпуск. Те объяснили причину сдачи анализов и рассказали мрачную историю — оказалось, одна из соседних буровых полмесяца назад вышла из строя по вине спятившего оператора. Говорят, пришёл после выходного не то пьяный, не то под наркотой, и давай ходить по кустам, оборудование сшибать. Историю тогда замяли, чтобы конкуренты не услышали, оператора уволили в тот же день, а весь приезжающий персонал велели проверить.

Потом Егорыча, Саркиса и ещё два звена погрузили на неубиваемую «буханку» и повезли через мансийские грязи к участку. Путь занимал сорок минут. Только в дороге Егорыч вспомнил и решил позвонить домашним о том, что добрался нормально. Жене звонить не стал, позвонил старшей — она оказалась на занятиях, ответила коротко и сказала, что слышала про скандал и осуждает.

Это, конечно, немного испортило настроение, но состояние было вполне бодрое, боевое.

Родной УБШР номер 11У — Установка Буровая Шагающая Роботизированная — встретила хозяев на самой окраине участка. В полукилометре виднелся берег Обской губы, отгорженный от разработок редкой ещё лесополосой. Тридцать лет назад никто бы и не подумал, что сосны можно высаживать на месте бывшей тундры, но климат менялся быстро и необратимо. Деревья скрывали батарею береговой артиллерии и корпуса портативного завода-порта сжиженного газа, из которого раз в несколько дней отплывал танкер. Вдалеке, если залезть на верхушку мачты, можно было разглядеть Карское море с точками морских буровых и ракетных оборонительных платформ. Это был уже чужой сектор, неведомые Егорычу края.

Егорыч привычно хлопнул робота по массивной ноге, запрыгнул на лесенку, провёл электронным ключом и сунул палец в сканер отпечатков. «Спасибо»,– ответила женским голосом система безопасности, и дверь в кабину открылась.

* * *

Дежурный ночной оператор, Юрий, потянулся в кресле, пожал руку. Работа буровой не прекращалась и ночью, но сложных операций вроде переезда и установок насосов не производилось. Ночные вахтовики работали посменно и с большим промежутком на отдых.

— Всё штатно?

— Штатно. Трёшку за ночь прошли.

Егорыч упал в знакомое, почти родное кресло, авторизовался паролем и ключом, нацепил очки допреальности, и таймер вахтовых часов начал свой отчёт.

Минуты стали складываться в часы, часы в смены. Сотни метров в час складывались в десятки кустов и сотни километров за неделю. Раз в несколько дней машина поднимала лебёдку и шагала к новому месту скважины, оставляя после себя тонны шлама, гектары изрытой и исхоженной земли и килограммы выкуренных операторами сигарет и чайных пакетиков.

Приближение первого выходного, как это всегда бывает, Егорыч не заметил. За смену они с Саркисом общением не по работе не злоупотребляли. На обед, перекусы и перекуры ходили по очереди. В основном — слушали музыку, Егорыч по радио, а Саркис — свой тяжеляк в наушниках, со старенького смартфона. Все их диалоги получались примерно следующими:

— Посмотри блок очистки, чего он там?

— Угу.

Или:

— Переключу на второй ёмкостной насос?

— Давай.

Или:

— Я курить.

— Погоди, пусть отметку пройдёт.

Изредка в разговор вклинивался диспетчер со станции. Когда приходило время поднимать лебёдку, втыкать сепараторный насос и ползти к новой скважине, диалоги становились немного длиннее. Изредка, в основном, во время переходов, заходил начальник вахты, Евгений Семёнович — мужик чуть постарше Егорыча, достаточно дружелюбный, хоть и по-северному суровый.

В итоге, всё их дневное общение сводилось к тридцати-сорока минутам за завтраком и ужином в жилблоке и перед сном.

После первой смены, вопреки обычаю, Егорыч домой не отписался и не отзвонился. На вторую ночь он уже втянулся в ритм и выкроил пару минут, чтобы всё же зайти в переписку с родными. Аккаунт жены оказался заблокирован, Василиса удалилась из друзей. Неприятный холодок пробежал по спине. Набрал по телефону — трубку никто не взял. Тут уже стало немного страшно, и он набрал старшей, в Екатеринбург — дочка ответила, что занята и про их отношения с матерью не в курсе.

(продолжение в следующей главе через несколько минут. Дорогие читатели! Сделайте автору приятное — добавьте произведение в библиотеку, а автора в друзья)

Хамелеон (часть 2)

Первый выходной подкрался к Егорычу неожиданно. Когда «буханка» развезла ночных дежурных и собрала операторов со станций, Саркис, вытащив наушник из уха, спросил:

— Ну, как завтра выходной проведёшь?

— Что, завтра? Сегодня какой день недели?

— Воскресенье. А у тебя в понедельник поставили. У меня послезавтра.

— Ничего себе. И что, куда ты?

Армянин расплылся в коварной улыбке.

— Помнишь ту официанточку из Сургута? Нашёл я её. Три дня по сети полировал, обрабатывал. Всё, согласилась на свиданку. В гости позвала!

Зависть от прошлых и предстоящих подвигов напарника в этот раз ощутилась ещё сильнее обычного.

— В своём репертуаре. А местные-то чего? Людка из медблока, кухарка вон.

— Что мне людки, кухарки, — отмахнулся Саркис. — Разругался я с ними. И заняты они все. На стороне искать надо. Так ты не ответил, чего завтра будешь делать?

— А я вообще даже не задумывался. Как обычно, наверное — немного спортзал, немного в сети.

— Зна-аю я твой спортзал. Двадцать минут гантельку поднимешь — и уже в Интернете залип в игрушках на весь день. Ты лучше другим делом займись. У тебя же помимо вахтовых деньги есть?

— Есть.

— Я тебе сейчас подскажу пару тёплых местечек. Не сильно дорогих, но и не грязных. Смотайся в Салехард. Или в Уренгой.

— Ты что мне, предлагаешь… за деньги? Ты и сам, что ли?

— А что такого? Сейчас всё стерильно. У нас многие мужики ходят. Семён с третьего участка. Васька. В соседних секторах начальство даже негласно поощряет подобных жриц любви, если заводятся в коллективе.

Спрашивать адреса «срамных сайтов» в итоге Егорыч отказался, и выходной прошёл как обычно — скучно, в чтении новостей, сетевых игрушках и редкой переписке с друзьями и родными. Мать спрашивала, хорошо ли он обедает и ворчала о том, что не заехал перед вахтой. Старшая дочь, привычно вставшая на сторону матери, отругала отца, сказала, что всё знает, и потребовала извинений. Младшая сказала, что скучает и похвасталась успехами в учёбе. Егорыч и сам почувствовал, что скучает, и в итоге поздно вечером набрал жене. К небольшой радости, трубку супруга подняла, но диалог получился коротким.